Русская мода. Фейк! Фейк! Фейк! - Мистер Моджо Страница 11

– Что вы думаете об этом? – спрашивает он. – Этот то ли мужчина, то ли женщина стал чертовски популярен.

Девочки заглядывают в экран.

– Хм, – неуверенно говорит одна из них. – Он настоящая душка, разве нет?

– Вряд ли, – отвечает Федор, захлопывая «Макбук». – Это просто дешевый эпатаж. Запомни это слово, детка, и никогда не веди себя так. Дешевый эпатаж. Поняла? Попробуй повторить.

– Ты та-а-к-о-й прико-ольный! – другая девица целует Федора в щеку. – Мы всегда смотрим тво-ой бло-ог.

Девочки растягивают фразы на гласных звуках, и из-за этой странной мелодики у Федора на миг возникает ощущение, что его качает на морских волнах. Девочки словно смакуют все эти «о» и «у», и произносят их со сложенными в домик губками – словно выдувают колечки дыма, но на самом деле, как подозревает Федор, они просто перебрали с алкоголем или порошком. А, скорее всего, даже не первое и не второе, догадывается он мигом позже – просто разговаривать с такой интонацией сейчас модно.

– У тебя очки с диоптриями или без? – он стягивает роговую оправу «Ray Ban» с носа одной из девиц.

– Вообще-то, я ношу линзы, – кокетничает та. – Но сегодня решила поверх линз надеть эти очки. Там стекла. Но мне кажется, это очень оригинально и круто.

– Носить модель «странники» без диоптрий, это очень оригинально, – ворчит Федор. – Оригиналы прямо-таки окружают меня.

– Ты встал не с той ноги? У тебя на носу точно такие же очки! – девица выдувает пузырь розовой жвачки, и тот лопается с таким звуком, что у Федора на миг закладывает в ушах.

– Так что насчет фотографии? – интересуется ее подружка. – Разве я не идеальная модель для твоего блога?

Она надувает губки и придерживая руками юбку от порывов невидимого ветра манерно наклоняется вперед – изображает Мэрилин в той известной сцене.

– Детка, если ты думаешь, что для того, чтобы попасть на мою страницу, тебе всего лишь нужно нарядиться в дизайнерские шмотки и покривляться, ты глубоко ошибаешься. Мне нужен стиль, детка. Стиль, протест и шик. Ты уверена, что сможешь сделать это?

– Сделать что? – недоумевает девица.

– Черт, ну почему вы все такие тупые, – последнюю фразу Федор произносит вполголоса, чтобы девочка не услышала, а затем, повернувшись к ней, говорит уже громче, и при этом его губы растягивает усмешка. – Давай-ка, для начала, подними свою кофточку и покажи, что там есть.

Девица с готовностью задирает на себе майку, из-под которой выпрыгивают два упругих молодых соска.

– Так?

– Так, – Федор неохотно наводит фотокамеру и делает несколько снимков.

– И меня, и меня! – видя вспышки, визжат другие девицы и тоже с готовностью поднимают тишотки. На вид им лет пятнадцать, не больше. Куда только смотрит охрана клуба? С глубоким вздохом Федор фотографирует их и одновременно с безразличием размышляет – попадают ли его действия под закон о детской порнографии, если девицам действительно столько лет, сколько он предполагает?

Гонконг, район Юньлон, швейная фабрика

– И вот, значит, загнали мы штанишки этому мужичку с кафедры – я имею в виду профессора, и он съел наживку как миленький. Был так счастлив своей заграничной обновке, что даже попробовал ткань на зуб. «Это дух настоящей Америки, – говорит он, – Меня в этом деле хрен обманешь, потому что я в нем собаку съел». Видели такого, а?

Здоровый взрослый мужчина, преподает студентам – то есть фактически дает им путевку в жизнь и, значит, должен научить их ну хотя бы чему-то путному – а сам купился как малое дитя. Видно, у меня счастливая судьба, раз она развела меня с институтами. Чему бы могли научить меня эти преподаватели, если они держат в руках пару джинсов, сделанных в Бескудниково, и вопят про исходящий от них запах Монтаны?

Ну, значит, я стоял себе и поддакивал. «Монтана, монтана, чувак, – говорил я, а самого в этот момент аж пучило от смеха. – Настоящая, чтоб мне провалиться на месте».

Но, если говорить, честно, этот очкарик меня очень даже обрадовал. Потому что, если он не отличил подделку, то почему бы ее должны отличать другие? А если так, подумал я, то пора выходить на другой уровень. А именно – двигать в МГИМО.

Про МГИМО следует рассказать отдельно. Потому что, если и есть на земле место, обитатели которого могут отличить настоящую вещь от фэйка, то это чертов проклятый институт международных отношений. Не знаю как, но тамошние чуваки секут такие вещи, даже не глядя – просто проводя рукой над фактурой – и это какой-то настоящий институт волшебников, честное слово. Короче, люди в моем бизнесе держатся от этого волшебства подальше. Потому что хотя он и называется институтом международных отношений, но дипломатией там и не пахнет – в студентах ходят сплошные богатенькие детишки, готовые чуть что подпрячь к делу своих криминальных пап. Я слышал, что люди, попытавшиеся сунуться туда со своим барахлом, иногда попросту пропадали. Например, тот парень с фальшивыми «Ролексами»…

Впрочем, не хочу вас пугать, девочки. Если я стою здесь, живой и здоровый, значит со мной этот их номер не прошел. И знаете почему? Потому что перед вами – самый оборотистый и отчаянный парень на всем восточном полушарии, даром что родился в

Рязани!

Короче, я решил брать институт международных отношений штурмом. К тому моменту, моя маленькая фирма на дому производила почти пятьдесят пар отборных джинсов в день, а в моей квартире за двумя швейными машинками круглосуточно работали, сменяя друг друга, три прекрасные девчушки из-под Полтавы – такие милые, ну, прямо почти как вы. Девчушки приехали поступать в институт, все втроем, но провалились на экзаменах. Ну, а потом город – этот Вавилон – просто ободрал бедных пташек до нитки и выкинул их на обочину. К тому моменту, как наши пути пересеклись, крошки уже готовы были идти на панель – и все для того, чтобы только не ехать обратно в свою Полтаву. Я не мог пройти мимо. В конце концов, все это было слишком похоже на мою собственную историю.

Я приютил их и дал им работу, а они – в ответ они стали льнуть ко мне словно бабочки, увидевшие свет среди ночи. Я имею в виду не тех ночных бабочек, в роли которых обычно выступают ваши старшие сестры. Я говорю о настоящих бабочках – с цветистыми длинными крыльями, порхающих там и сям в разных прекрасных местах.

Мы зажили счастливо, небольшой, но дружной коммуной. И все то время, пока девочки сидели за машинками, пока они готовили мне еду и делали