Галина Романова - Цвет мести – алый Страница 12

– Остальные пришли позже, – угрюмо пояснил Сева. – Они-то и обнаружили подруг в одной койке, совершенно голых, с перетянутыми жгутом руками. Они и вызвали милицию и врачей.

– Это уже вообще ни в какие ворота! – с истеричным смешком воскликнул Иннокентий, шлепая себя по голому боку. И закружился на одном месте, как медведь, которого донимают пчелы. – Так, так, так… В каком районе жила Анастасия? Кто дело поведет? Не знаешь? Черт! Никаких телефонов тебе моя бывшая родственница не давала?

Сева быстро продиктовал телефон дежурной части, оказалось, что это телефон их отдела, и Горелов тут же засобирался. Что же ему, в телевизор таращиться или на прогулку выходить с несуществующей собачкой, и уж точно, не с Юлькой сегодняшний день проводить, когда его бывшую жену, его Ритку…

Эх, дуреха! Эх, дурочка ненормальная! Куда же ты влипла-то со своей подружкой? Или это подружка влипла и тебя втянула? Чем Стаська в последнее время занималась? Где работала? Прежнее ее место работы Горелов помнил, но она могла уйти оттуда. Если ушла, то куда?

Отключив телефон, он вернулся в спальню. Юлька лежала голышом, стиснув одеяло, поперек кровати. Красивое, юное совсем еще тело. Загорелое – целиком, от пяток до мозжечка. Помешались все на этих соляриях.

– Вставай, Зая! – приказал Горелов, нависнув над девушкой.

Он нарочно не назвал ее по имени, задвигая тем самым все ее планы насчет него в самый дальний, медвежий угол. Пусть не мечтает ни о чем таком и планов никаких не строит. Начала, понимаешь, ночью осторожненько так прощупывать его. А отчего он с женой развелся? А почему у них детей не было? А кто конкретно не хотел их иметь? А кого он именно хотел бы, мальчика или девочку? Он еле удержался, чтобы не наорать на нее.

– Зая, вставай! – повторил Горелов, рассматривая ее загорелую попку.

Почему-то именно эта попка его раздражала сегодня особенно остро. Не выдержал, спросил:

– Ты что же, догола в солярии раздеваешься?

– Да, а что? – Юлька резво развернулась, изогнулась с ленивой грацией, получилось у нее это здорово. – Арестуешь меня за это? Ну, арестуйте меня, арестуйте, гражданин начальник!

– Уходи. – Горелов чуть не отпрыгнул от кровати, когда ее руки потянулись к его трусам. – Уходи, мне некогда! Мне на работу нужно.

– У тебя же выходной, – не поверила Юлька, но ножки с разведенными коленочками с кровати послушно свесила.

И так это у нее снова получилось мастерски, что у Горелова аж в висках застучало. Не нужно было ее имя спрашивать, черт побери! Не нужно! Третий или четвертый раз она у него, а он уже почти не хочет, чтобы она уходила. Почти…

В отдел он ворвался на такой скорости, что перепугал дежурного.

– Вася, Вася, да погоди ты с журналом! – рявкнул на него Горелов. – Кто будет вести… Кому отдали дело по двум ночным трупам?

– Вы про наркоманов, что ли? – выдохнул расслабившийся Вася. – Так я не знаю пока. У начальника вашего все документы. Кстати, он почему-то о вас сегодня с самого утра дважды спрашивал.

– Вася, ну! – завопил Горелов. – А почему я только сейчас об этом узнаю, а?!

– Потому что я ему в первый раз сказал, что вы на выходном, он покивал и ушел. Сказал, что вызывать не нужно. Потом, видимо, забыл и снова спросил. Я опять ему напоминаю, что вы на выходном. Он снова покивал и пошел себе.

– Ладно…

Горелов махнул рукой и помчался вверх по лестнице, к начальству.

Тот сидел вполоборота к двери и задумчиво наблюдал за чем-то за окном. Горелов тоже туда глянул, но ничего, кроме жидко-серого бездонного провала за стеклом, не увидел. Нет, не все: серую муть оконного прямоугольника пересекали параллели высоковольтных проводов. И это – уже все!

– Добрый день, Валерий Иваныч, – кашлянул на пороге Горелов и шагнул в кабинет. – Слышал, вы меня с утра спрашивали? Разрешите?

– Откуда слышал? – не поворачиваясь, спросил Валерий Иванович Сизых, моложавый краснощекий мужик, из бывших военных, крутой на расправу на службе и мягкотелый в быту. Болтали, что его дочки веревки из него вьют, а жена будто им помогает. – Сорока на хвосте принесла?

– Да нет, в дежурной части сказали, когда я пришел.

– А зашел зачем? – Краснощекое лицо повернулось в сторону Горелова, подбородок слегка пошел вниз. – Здорово, Горелов. Чего, спрашиваю, приперся в выходной-то?

– Так это… – Горелов думал всего лишь одно мгновение.

Врать смысла нет, Сизых обладал неимоверным чутьем на вранье, подонков и преступников на «раз» вычислял в толпе подозреваемых. Говаривал, что это самое чутье сберегло его в одной очень горячей точке, помогло не только выжить, но и от судейского беспредела уйти.

– Тут беда, Валерий Иванович, с моей бывшей приключилась.

– Да ну! – с ленивым изумлением воскликнул Сизых и неохотно зашарил по поверхности стола, разгребая в сторону бумаги. – Это которая же твоя бывшая? Тут вот у нас один наезд с летальным; потом сработало самопальное взрывное устройство на пустыре – какие-то придурки бросили его в костер. Но там малолетки, твоя не подходит. Что, неужели одна из тех двух, обширявшихся?

Все он знал, все ему уже доложили, а что не доложили, Сизых сам выведал. О чем не узнал, о том догадался. Но первоисточник-то вернее, вот он и спрашивает у Горелова.

– Одна из них – моя. Маргарита… Маргарита Горелова. – Фамилию в новом замужестве его бывшая менять не стала, это Иннокентий точно знал.

– Это которая?

Сизых наморщил лоб, сведя брови, будто вспомнить пытался. Но вспомнить-то он не мог, вот в чем дело, Риту он не знал и не видел ее никогда. И это Горелова особенно насторожило. На опознание Сизых не ездил, было кому, кроме него. Что же тогда это за комедия?

– Блондиночка такая, высокая, с длинными ножками, попка краником, так? – будто вспомнив, шлепнул Сизых ладонью себя по лбу. – А я и думаю, что-то знакомое такое мелькает… Не пойму… Думаю, чья она может быть… Ты садись, садись, Горелов.

Бормотал, будто про себя, а руками по столу не переставая сучил: найдет бумажку, отбросит, снова возьмет в руки, но уже другую.

Горелову все это надоело уже через пару минут. Он снова кашлянул, взглянул на начальника:

– Можно, Валерий Иванович, я это дело возьму?

– А? – Тот покосился исподлобья, удивленно, словно само присутствие в кабинете Горелова его удивило. – Какое дело, Кеша?

– Ну, смерть моей бывшей…

– Так какое дело, если девки не рассчитали дозу?! Прыгнули голышом в койку, ширнулись, только хотели любви предаться, а тут – приход. Ха-ха-ха… – Сизых зло рассмеялся. – Вот не повезло тебе, так не повезло, Кеша! Сколько же ты прожил с этой наркоманкой? Да она еще и лесбиянка к тому же, о как! Год, два?

– Она не была наркоманкой, Валерий Иванович, – вдруг вступился Горелов за Риту, хотя еще с утра злорадствовал по ее адресу, но тогда-то он думал, что она жива, а теперь все вон как поменялось. – И лесбиянкой она не была. Все это очень похабно кем-то инсценировано!

– Кем? – тут же выстрелил вопросом Сизых и мигом нацелился на следующий. Горелов просто слышал, как тот передергивает затвор своего грозного допросного оружия. – Кому это понадобилось, не скажешь ли? Тебе? Кому-то еще?

– Мне-то зачем?! – вытаращился Горелов на начальника. – Я-то тут при чем? Вы еще у меня про алиби спросите, Валерий Иванович!

– И спрошу, отчего ж нет? Ты же про алиби у этого, как его… – начальник пощелкал толстыми пальцами, – у Белова спрашивал, почему бы мне и у тебя об этом не спросить? Тем более ты так уверен в том, что смерть твоей бывшей жены – не несчастный случай… Короче, мысли всякие приходят в голову. Может, ты ей отомстил за то, что бросила тебя. Что ушла, хлопнув дверью.

– Она не хлопала, – слабо возразил Горелов, прекрасно поняв своего начальника.

Тот был не в гневе – он был в такой яростной ярости, что оставалось только диву даваться, отчего это он не орет, не чеканит по кабинету бешеным шагом и не рекомендует Горелову писать рапорт с объяснением – для начала. А потом уж – как придется.

– Валерий Иванович, так вы отдадите мне дело? Нет?

– Нет!!! – взвыл Сизых, да так, что портрет президента над его головой покосился. – Дело ему!!! Какое дело, мать твою?! Дело обдолбанных лесбиянок? Или, быть может, дело косорукого киллера? Так оно уже у тебя!!! Или, быть может, дело нефтяных магнатов?! О-о-о!!! По ним такое громкое дело может получиться – ты себе не представляешь, Горелов!!! Это же на правительственном уровне пойдет расследование, а! Как тебе, а?! Приедут представители госструктур и начнут тут носом рыть, перекапывать все наши бумажки и перебирать все завязочки на наших папочках!!! А все почему?! А все потому, Горелов, что кому-то вдруг захотелось убить эту шлюху!!! Да, да, я о твоей бывшей жене, Горелов! Уж никак она порядочной женщиной быть не могла, раз бросила такого орла, как ты! И теперь…

Сизых вдруг осел в кресле, как изъеденный сыростью мартовский сугроб, полные щеки его посерели, а глаза заволокло сизой пеленой.