Марина Серова - Десять заповедей мертвеца Страница 12

Так для чего же наняла меня Светлана? Ради чего оплачивает мои дорогостоящие услуги?

– Женечка, ты совершенно меня не слушаешь! – с некоторой обидой проговорила наконец Мила. Действительно, я так увлеклась своими мыслями, что давно уже не слушала тетушку.

– Извини, Мила, я задумалась, – повинилась я и подлила тете еще чаю с травами.

– А между тем я рассказываю очень интересные вещи! – не отставала тетушка. – Ты представляешь, я даже где-то слышала… по-моему, мне рассказала об этом Элиза Францевна… нет, все-таки Валентина Фердинандовна! Так вот, Евгений Больц родом из нашего города и даже когда-то ходил с маленькой скрипочкой в ту самую музыкальную школу, где учится внук Валентины Фердинандовны! Представляешь?! Поразительно!

Я фыркнула:

– Ну конечно, тетя! Все откуда-то родом. Не вижу ничего поразительного в том, что этот Больц родился в Тарасове. Надо же ему было где-нибудь родиться? А Тарасов годится для этого ничем не хуже Люцерна или Вены…

Мила расхохоталась и махнула рукой:

– Ладно уж! Тебе нужно отдохнуть. Тебя совершенно уморили на этой твоей работе…

На следующее утро я простилась с Милой и отправилась продолжать службу. Войдя в уютную гостиную Кричевских, я оказалась в эпицентре семейного скандала.

Судя по всему, скандал полыхал уже давно, потому что обе стороны находились на высоком градусе. Одна сторона была представлена Светланой и Галиной Георгиевной, в кои-то веки выступавшими единым фронтом. Другую представлял Валентин – юноша лишился своего обычного ровного расположении духа и попросту кричал на бабку и мать. Лицо Валентина раскраснелось, светлые волосы прилипли ко лбу, рукава белой рубашки были закатаны, как будто мальчик собирался драться или был готов немедленно пуститься в кругосветное плавание. Из кухни высовывался край фартука Людочки. При семейной сцене присутствовал также и Влад. Телохранитель развалился на диване и делал вид, что происходящее его совершенно не касается.

– Вы никогда меня не понимали! – орал Валентин. – Я для вас игрушка, вроде ручного кролика. Главное, чтобы был хорошим и пушистым. А я уже взрослый, между прочим, – это если вы не заметили! И сам решаю, как мне поступать!

– Валечка! – простонала Галина Георгиевна, прижимая дрожащую руку к груди. Поскольку все присутствующие знали, что сердце у нее абсолютно здоровое, Валентин никак не отреагировал на это.

Светлана пригладила ладонями волосы и попыталась взять себя в руки.

– Валентин, успокойся! – примиряющим тоном произнесла Кричевская. – Не нужно так с нами. Как ты вообще можешь такое говорить! Это мы-то тебя никогда не понимали? Да мы делали все возможное, чтобы ты был счастлив!

Мальчик открыл было рот, намереваясь возразить. Но внезапно сообразил, что в гостиной что-то многовато лишних ушей. Валентин мгновенно взял себя я руки. Он пригладил волосы точно таким же жестом, как и его мать, застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и уже спокойно заявил:

– В общем, так. Я никуда не уеду. А если вы собираетесь выгнать меня из родного дома, просто сниму номер в гостинице.

– Валечка! – взвыла старуха Кричевская. – Никто не собирается тебя выгонять! Светлана! Как у тебя язык повернулся такое сказать мальчику?!

Светлана вздохнула. В любом разговоре с матерью она каким-то мистическим образом оказывалась виноватой, но, видимо, за все свои сорок с лишним лет так и не смогла привыкнуть к этому.

– Валентин, никто тебя не гонит. Мы всего лишь просим тебя уехать на время. У меня неприятности, понимаешь? Все мои друзья – и враги, кстати, тоже – прекрасно знают, как ты мне дорог. И я не хочу ставить тебя под удар.

Светлана опустилась в кресло и потерла виски. Сейчас бизнес-леди казалась очень ранимой и хрупкой.

– Если с тобой что-нибудь случится, я не смогу больше жить, – просто, без всякого пафоса закончила Светлана.

Валентин смотрел на мать со странным выражением.

– Ну хоть ты ему скажи! – внезапно выкрикнула Кричевская, обращаясь к Владу.

Валентин вздрогнул, как от пощечины, и быстро взбежал по лестнице. Мы услышали, как на втором этаже с грохотом захлопнулась дверь его комнаты.

– Ну вот, ты снова все испортила, Светлана! – с мрачным торжеством заявила старуха Кричевская, поднялась и, тяжело ступая, прошествовала в свои покои. Я последовала за ней. Ненавижу быть свидетелем семейных разборок!

Светлана вскоре уехала в сопровождении верного телохранителя. Старуха стояла у окна, наблюдая, как ее дочь садится в машину. С некоторым удивлением я заметила на лице старшей Кричевской умиленное выражение. Значит, Галина Георгиевна в глубине души все-таки любит дочь… Но уж очень тщательно это скрывает!

Влад и Светлана стояли у машины и о чем-то беседовали. Через стекло мы не могли слышать, о чем говорят женщина и ее телохранитель. Я увидела, как бизнес-леди положила руку на плечо светловолосого мужчины, потом интимным жестом погладила его по щеке. Я поспешно отвернулась от окна. А вот Галина Георгиевна продолжала как ни в чем не бывало наблюдать за этой сценой. Наконец автомобиль деловой дамы выехал со двора.

Стоило Светлане покинуть дом, как Галина Георгиевна поспешила к внуку. Старуха с трудом поднялась на второй этаж – раньше при мне она никогда этого не делала – и робко постучала в дверь комнаты юноши.

– Валечка? Валя, ты там?

– Нет, бабуля, я уехал покорять Арктику! – послышался насмешливый голос Валентина.

Я услышала, как за старухой захлопнулась дверь. Часа два я провела в одиночестве – пока Галина Георгиевна общалась с внуком, я путешествовала по просторам Интернета. В перечне новостей сегодняшнего дня под номером первым значилась встреча лидеров России и Китая, а номером вторым шла информация о турне по стране лауреата международных конкурсов Евгения Больца. Скрипач был на редкость фотогеничным. Но это еще не все. Эти правильные черты лица, спадающая на лоб прядь, маленькие изящные руки… Ну и ну! А я даже не подозревала, насколько интересной может быть для меня информация о визите в Тарасов мировой знаменитости!

Когда Галина Георгиевна спустилась в гостиную, она выглядела умиротворенной. Старуха уселась в кресло и осуждающе покачала головой:

– Светлана совершенно не умеет наладить контакт с ребенком! Мальчик такой ранимый, у него тонкая душевная организация… А моя дочь такая резкая! Иногда она ведет себя совершенно как мужчина!

– Ну, мой папа тоже хотел мальчика, – ответила я, думая совершенно о другом. – Вот поэтому я и выросла такой – до двенадцати лет лазала по заборам, а потом пристрастилась к экстремальным видам спорта.

Реакция Кричевской меня поразила. Галина Георгиевна сначала побледнела, потом покраснела, а затем вообще замерла, хватая ртом воздух. Интересно, что я такого сказала? Совершенно невинное замечание…

Наконец к старой даме вернулся дар речи.

– Сергей Сергеевич никогда не хотел мальчика! – значительно произнесла старуха. – Он всегда мечтал именно о дочери. Он очень любил Светлану и совершенно ее избаловал. Да, он закалил девочке характер… Думаю, именно это позволило ей преуспеть в жизни… Но иногда я просто боюсь свою дочь.

– А Валентин? – вполне невинно, но с дальним прицелом поинтересовалась я. – Он похож на Светлану?

Галина Георгиевна проглотила наживку. Она всплеснула руками и горячо заговорила:

– Ну что вы, Евгения! Валечка напоминает мать разве только своим упрямством. Тут они два сапога пара. Когда они начинают спорить, просто искры летят! А в остальном Валентин человек совершенно другого склада. Тонкий, ранимый, чувствительный мальчик. Кстати, весьма одаренный музыкально… А Светлане медведь на ухо наступил. Я сама педагог, так страшно вспомнить, сколько часов я провела, пытаясь научить эту девочку различать ноты!

Галина Георгиевна учащенно задышала. Видимо, невозможность обучить Светлану музыке до сих пор была незаживающей раной в ее душе.

– Очевидно, Валентин унаследовал свои способности от отца, – негромко проговорила я.

Старуха схватила меня за руку, за запястье, и я поразилась тому, какие сильные у нее пальцы. Ах, да, она же пианистка, пусть и детсадовская…

– Кто? – выдохнула Кричевская свистящим шепотом. – Кто вам рассказал? Это Людмила, да? Эта женщина сует свой длинный нос куда не следует… Но раньше она никогда не позволяла себе распускать язык… Я немедленно велю Светлане ее уволить!

– Галина Георгиевна, успокойтесь! – Я попыталась сгладить кризисную ситуацию. – Людмила ни в чем не виновата. Просто мне на глаза попалась фотография Евгения Больца. Сходство так велико, что заметно даже постороннему человеку.

Кричевская подозрительно смотрела на меня. Наконец она выпустила мою руку и тяжело вздохнула: