Анатолий Барбакару - Знал бы прикуп Страница 12

— Столько денег…

— Ты забыла, с кем связалась. Когда-то приходилось таскать с собой и не такие…

И все же она была обеспокоена. И до слез расстроена тем, что какое-то время ей придется обходиться без меня.

Несмотря на то что понимал: мое присутствие — главное, что сейчас нужно Ольге, через два часа уже нервничал. Не мог усидеть, зная, что дел невпроворот. Вернее, дело одно, но не терпящее отлагательства.

До парков и клуба стоило все же попытать счастья с соседями Коти. Вдруг хоть что-то подскажут.

Поэтому, когда в палату явился Гоша и сообщил, что Ольге предоставляется возможность развеяться, съездить в мединститут, даже обрадовался. Профессор держал слово, и у меня появился повод заняться делами.

Все же я вызвал Гошу в коридор. Спросил:

— Зачем — в институт?

— Пусть пообщается со студентами. Это ее отвлечет.

— Думаете, ее отвлекут разговоры о болезни?.

— Что вы, обсуждать будут тот факт, что на этой стадии излечение гарантировано.

— Это действительно так?

Он многозначительно глянул на меня:

— Почти так.

Я вернулся в палату, чтобы попрощаться с Ольгой.

Выйдя от нее, продолжил размышления.

Объявляться в шахматном клубе было нежелательно. Один из постоянных посетителей его — Гапеев, одержимый преферансист, которого все держат за простачка. Не раз, разглядывая наивное, лоховитое выражение на его лице, я изумлялся: как можно верить слухам о том, что он подполковник КГБ? Именно из-за слухов всегда наблюдал за ним с любопытством.

Немолодой, с коротким ежиком, подбородком с ямочкой, мужик. Держится простофилей. Тужится над простейшими раскладами. Когда начинаешь объяснять, хлопает ресницами, как пацан.

Раньше я слухам не верил. Считал, что если бы они были правдой, то за все эти годы кагэбэшник хоть как-то должен был проколоться. Хоть мельком проявить либо свою толковость, либо раздражение чужой тупостью. Не прокололся ни разу.

С некоторых пор сомнения в том, что слухи достоверны, отпали. Когда с Одессе обнаружился нефтяной магнат, замышлявший смыться за границу и подставивший аферистам, клюнувшим на наживку, двойника, просчитал нефтяника один Гапеев. И сам же взял его.

После этой, досадной для нас и удачной для него, операции пополз добавочный слух: Гапеев получил звание полковника.

Лично я в этом не сомневался.

Казалось бы, такой экземпляр в нашей среде — опасен… Но Гапеева не опасались. Среди картежников он был своим. Никогда никого не подставил. Искренне болел игрой. Всем был известен случай, когда он проиграл аэропортовским больше ста тысяч. И заплатил.

У меня этот тихоня, знающий свое дело, не размахивающий по поводу и без повода удостоверением, вызывал симпатию. Особенно после истории с нефтедобытчиком. Но сейчас попадаться Гапееву на глаза, рисковать, не имел права. Береженого бог бережет. Я ехал на Молдаванку.

Во дворе, в котором гигантской собачьей будкой располагалась Котина обитель, кипела жизнь. Мелюзга-детвора гоняла на трехколесных велосипедах. Две толстенные тети, одна растрепанная в тельняшке, другая в халате и в бигуди, полоскали у колонки и развешивали постиранное белье. Несколько разнокалиберных мужчин, обступив «Запорожец» с торчащими из-под него ногами, наперебой давали советы мастеру. Не меньше дюжины кошек, захватив господствующие высоты двора, лениво следили за всеми. Пахло вареньем, соляркой и пережаренными кабачками.

В таких дворах жильцы просто не могут не знать друг о друге все.

Я, издали заметив, что вложенная Константином Моисеевичем записка на месте, направился к прачкам, Спросил у полосатой:

— Котя не сказал, когда будет?

— А вы кто ему? — спросила та.

— Я с телевидения. Хочу взять интервью.

— У Коти?

— Он, между прочим, ветеран.

— Ой, не смешите меня, — сказала она и поделилась с соседкой: — Ты слышала: наш Котя таки ветеран. — Но этого ей показалось мало. Крикнула автолюбителям: — Котя — ветеран.

Я не стал ждать окончания бурной реакции аборигенов на новость. Поинтересовался:

— Где его можно найти?

— Можете почитать в дверях; ваш ветеран поехал на съезд.

— Читал. Он уехал вечером?

— Вечером его драндулет был на месте.

— У Коти машина? — удивился я.

— Я знаю? «Москвич» — это машина?

Никогда бы не подумал, что Котя — автомобилист. Марка машины объясняла, почему он не пользовался ею на работе.

— У него есть родственники?

— Конечно. Как человек может быть без родственников?

— Адрес их не знаете?

— Кто знает Ленькин адрес? — громко спросила у всех собеседница.

Никто не знал.

— Кто у нас Леня? — спросил я.

— Брат.

— Он работает?

— Ленька? Конечно, работает. Не то что ваш Котя.

— Где?

— Я знаю где? Котя говорит: егерем. Но разве Коте можно верить?

— Больше у него никого нет? — спросил я.

— Слава богу, нет, — ответила она. И добавила: — Ленька недавно был.

— Когда?

— Час назад.

— Не сказал, что вернется?

— Я знаю… — тон ее ответа был риторический. — Почитайте, может, там написано.

Конечно, с этого следовало начать. Дивясь своей бестолковости, я вошел в палисадник. Извлек листок. Ниже Котиного сообщения столь же коряво было начеркано другим цветом: «Был Ленчик. Уехал назад».

Я повертел бумагу, сложив, вернул ее в щель. Вышел из дворика. Закрывая за собой калитку, обнаружил на столбике кнопку звонка и рядом с ней табличку. Такую, какими облепливают двери коммунальных квартир. Табличка уведомляла: «Инвалид труда Гишвалинер К. М.». Не густо и не слишком достоверно.

Я пошел со двора. Выйдя на Мясоедовскую, остановился в растерянности. Что теперь? Нитей не было. Никаких. Если не считать брата Ленчика, возможно, работающего егерем, и фамилии Коти, которая ничего не давала.

Мошенник вполне мог рвануть к брату. На кого он еще может рассчитывать в своем положении? Но заниматься поисками сельского родственника Коти показалось бесполезной тратой сил. Милиция эту версию, конечно, проработает. Ей она будет по зубам.

Я замер. Почему только ей? Я знаю фамилию, имя и примерный возраст. Есть же справочное.

В связи с тем, что запрос будет не по городу, а по области, проблема может и не решиться. Но нить и впрямь единственная. Как ею не дорожить?

Вспомнил, что ближайшее справочное — на вокзале. Был уверен, что граждан с фамилией Гишвалинер в окрестностях Одессы не так уж много. Тем более Леонидов Моисеевичей предпенсионного возраста.

После долгих разводов в виде комплиментов, уговоров и, наконец, мелкой взятки дамочка в окошке взялась выполнить заказ. И ей пришлось долго ругливо беседовать по телефону, прежде чем она обрадовала меня известием: с полчаса могу погулять.

Все это время я просидел в ближайшем сквере. Опасался мозолить глаза вокзальному патрулю. Хотя, по моим подсчетам, разыскивать меня еще не начали. Во всяком случае, по ориентировке.

Когда вернулся к окошку, всезнающая дама убористым почерком дописывала лист адресами пожилых Леонидов Моисеевичей Гишвалинеров, обитающих в Одесской области.

Я обнаружил это через стекло. И тут же затосковал. Нить. на которую я рассчитывал, оказалась слишком узловатой. Разыскать узел, нужный мне, не представлялось реальным.

Наконец список лежал в окошке. Я без энтузиазма взял его. Обреченно пробежал глазами. Дамочка притомилась каждый раз писать слово: «Одесса», в этой графе ставила прочерки. Все тезки проживали в городе. Все, кроме одного. Самой нижней в списке была запись: «с. Красное, д. 10». В селе Красном, по-видимому, была только одна улица.

ГЛАВА 15

Карту области купил тут же на вокзале. Минут пятнадцать ушло на обнаружение на ней села Красного. Оно оказалось километрах в тридцати от Одессы в сторону Николаева, но находилось в удалении от шоссе и железнодорожной ветки. Судя по карте, село располагалось на стыке лесного массива и полей. Должность егеря в местном хозяйстве вполне могла иметь смысл.

По карте выходило, что к селу от асфальтированной Николаевской трассы вели две дороги. Поворот на первую был на километр раньше, и сама дорога проходила через лес. Вторая пересекала поле. Обе они километров через пять петлей замыкались в самом селе.

Через пятнадцать минут я уже выезжал из города.

Не знал, имел ли смысл этот вояж. но он давал возможность действовать. Пассивность сейчас была невыносима. И предчувствовал: едуне зря. Если и не обнаружу Котю, то хотя бы пообщаюсь с братом. Тот наверняка подкинет информацию, где может находиться его городской родственник. Правда, скорее всего в селе мне придется ждать. Если Ленчик «поехал назад» всего лишь час назад и добирается автобусом, то явится в родное селение позже меня. Намного позже. В такую глухомань рейсы не могут быть частыми.