Холли Эфрон - Никогда не лги Страница 12

«Не гневи судьбу и радуйся тому, что имеешь», — Айви словно наяву услышала голос бабушки, повторяющей эти слова. И пусть на девятом месяце беременности Айви обладала грациозностью слона в посудной лавке, Дэвид заставлял ее чувствовать себя тем, что бабушка Фэй называла горячим помидором. У нее были друзья, коллеги и работа, к которой она собиралась вернуться.

Айви накрыла ладонями свой огромный живот. Совсем скоро у нее родится ребенок. Даже она сама понемногу начинала в это верить.

Зевнув, она закрыла тетрадь. Затем выключила свет, повернулась на бок и закрыла глаза.

Часом позже она по-прежнему не спала, хотя рядом с ней на кровати сладко и негромко сопел Дэвид. Ей самой казалось, что она буквально насквозь пропиталась запахом плесени и увядания. Мысли ее перескакивали с одного предмета на другой. Перед ее внутренним взором возникали то аккуратно выписанные строчки, то утомленное лицо на старой коричневой фотографии, то незнакомая женщина на лужайке, которую она видела сквозь окно своей кухни, — темные длинные волосы и челка обрамляли бледное лицо, закрытое большими солнцезащитными очками. Мортиция II.

Айви накрыла голову подушкой, словно надеясь заглушить звуки, которые в свою очередь сотрут из ее памяти образы, безостановочно кружившиеся перед глазами. Она представила себе очаровательный рисунок пером и тушью на первой странице книжки под названием «Мадлен» — старый домик в Париже, по передней стене которого карабкаются вверх виноградные плети, а из двух труб, торчащих над черепичной крышей, вьется кудрявый дымок. Отец так часто читал ей эту книжку в детстве, что она знала ее наизусть. Всякий раз, будучи не в состоянии заснуть, она отправлялась в странствие по ее страницам, полных забавных иллюстраций и ритмических строф, и успокаивалась.

Старый прием сработал и на этот раз. Айви заснула. Ей снилось, что она стоит на чердаке парижской школы Мадлен, заставленном заплесневелыми плетеными сундуками, доверху забитыми изъеденными молью перинами и простынями. И из одного сундука в самом дальнем углу доносится детский плач.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На следующий день после обеда Айви лежала на смотровом столе в кабинете доктора Шапиро, а доктор через стетоскоп слушала, как бьется сердечко ребенка. На животе у Айви в том месте, где доктор нанесла тонкий слой вазелинового масла, лежал небольшой, но тяжелый приборчик, соединенный с монитором для наблюдения за состоянием плода, притаившимся в углу.

Тук-так тук-так. Звуки были не очень отчетливыми, но впечатления они навевали совершенно однозначные. Айви ощутила, что на сердце у нее потеплело, а губы расплываются в неудержимой улыбке.

Дэвид тоже слушал, как стучит сердечко малышки, через второй стетоскоп. Глаза у него широко раскрылись в немом восторге.

— И это наш ребенок? Вы шутите. Это похоже на мотор тяжелого грузовика.

— Это и есть то, что мы, врачи, называем хорошим сердечным ритмом, — заявила в ответ доктор Шапиро, крепкая и жизнерадостная женщина, с коротко подстриженными волосами цвета соли с перцем, которая выглядела так, словно ей больше подошли бы туфли для игры в гольф и клюшка номер 9.

Доктор Шапиро взяла Айви за руку и легонько пожала ее. Она только что провела внутренний осмотр Айви, первый за много месяцев. И когда она объявила, что шейка матки у Айви понемногу сглаживается, а диаметр ее увеличился на два сантиметра, Дэвид побледнел как полотно.

— Совершенно нормальное явление, — поспешила успокоить она взволнованных родителей. — Это значит, что дело близится к завершению. Но ведь вы и без всяких электронных причиндалов знаете об этом.

Опытным взором доктор Шапиро осмотрела костяшки пальцев Айви и пропальпировала ее запястья. Ощупала лодыжки. Именно доктор Шапиро сообщила Айви о том, что ребенок, которого она потеряла чуть больше года назад, когда у нее случился выкидыш, был девочкой.

— Хочу предупредить вас, чтобы не вздумали волноваться, если малышка станет вести себя тише. Так всегда бывает перед самым концом. Ей там очень уютно и спокойно.

— Постойте-постойте, — перебила ее Айви. — Вы хотите сказать, что… Когда, кстати?

— Откровенно говоря, это может случиться и завтра, и через неделю, и через две, — отозвалась доктор Шапиро. — В этом деле математической точности ожидать не приходится.

В любой день? Мысль эта привела Айви в смятение. С другой стороны, еще несколько недель чувствовать себя гиппопотамом? Пожалуй, если бы мужчины могли забеременеть, то они уже давно бы придумали, как запустить ускоренную перемотку этого процесса и приблизить конец.

— Она занималась уборкой как одержимая, — заметил Дэвид, вынимая из ушей слуховые мембраны стетоскопа.

— И еще у нее галлюцинации, — добавила Айви.

— В самом деле? — поинтересовалась доктор Шапиро.

— В самом деле, — ответила Айви.

— Женщине в вашем положении полезно вести активный образ жизни, — заявила доктор Шапиро, быстро перемещаясь по своему кабинету. — Я не вижу в уборке ничего плохого, если вы не изнуряете себя, пьете много жидкости и не слишком усердно налегаете на соль. И мой вам совет: не тяните с выбором имени, потому что малышка вот-вот спляшет вам буги-вуги.

— Буги Роуз, — пробормотал Дэвид, когда они возвращались домой в машине Айви. Движение на автостраде постепенно замедлялось — наступал вечерний час пик. Он оглянулся через плечо и перестроился в другой ряд. — Что скажешь? По-моему, оно подойдет и для девочки, и для мальчика.

— Оно скорее подойдет какой-нибудь музыкальной группе, — вяло возразила Айви.

— Но ведь мы не можем и дальше называть ее Тыковка.

— Гвинет Пэлтроу назвала свою дочку Эппл.[15]

Дэвид задумчиво склонил голову к плечу и причмокнул губами, словно пробуя имя на вкус.

— А что, и впрямь неплохо. Но будет еще лучше, если мы назовем ее именем блюда, которое мне нравится больше всего.

— И думать забудь. Мы не станем называть своего ребенка Сэмом Адамсом.[16] Кроме того, у нас будет девочка.

— Ты говоришь так, как будто уверена в этом на сто процентов.

— Готова поспорить с тобой хоть на миллион долларов.

Дэвид лишь насмешливо фыркнул в ответ. Он свернул на пандус, уводящий с автострады, и вскоре затормозил в самом конце длинной вереницы автомобилей, выстроившейся у светофора.

— Биэр[17] Роуз. В этом есть что-то… необычное. Изысканное, я бы даже рискнул добавить.

— Имя не может оканчиваться на «р».

— Почему это?

— Потому что наша фамилия начинается на «р». Получается двойной согласный звук. Биэрроуз, — произнесла Айви, катая слово на языке. — Люди будут думать, что ее фамилия — «Оуз».

— Или что ее зовут Биэ.

— Односложное имя вообще исключается, — решительно заявила Айви.

— Ага, правило номер два, — съязвил Дэвид. — У тебя правила на все случаи жизни, никогда не замечала?

— Джейн Роуз. Джилл Роуз. Нет, односложное имя как-то не звучит в сочетании со столь же краткой фамилией.

— Колючка Роуз.

— Тук-так Роуз. Или Трам-та-там-там Роуз. Или…

— Лилия Роуз? Жимолость Роуз? — Дэвид включил сигнал поворота.

— Вообще-то, Лилия звучит очень неплохо. Но тебе не кажется, что два цветка в одном доме — это слишком? Айви[18] Роуз[19] — и так достаточно скверно.

Дэвид свернул на их улицу.

— Если честно, то и один цветок всегда казался мне перебором, но моего мнения никто не спрашивал. Кроме того… — Он оборвал себя на полуслове. У тротуара их дома стоял патрульный полицейский автомобиль. — Какого…

Первая мысль Айви была о том, что с миссис Биндель что-то случилось. Но что именно? Сердечный приступ? Удар? Но нет, вон она сама, живая и здоровая, выглядывает из-за проволочной сетки своей двери. Шерстяная кофта туго облегала ее мощные плечи, она прижимала руки ко рту, и костяшки ее пальцев побелели от напряжения.

Перед их домом у плетеного сундука сидел на корточках полицейский и что-то говорил в мобильный телефон. Крышка сундука была поднята. Полицейский повернул голову и уставился на Дэвида, когда тот прижал машину к бровке тротуара.

Полицейский закрыл телефон, опустил крышку сундука и выпрямился во весь рост, высокий и поджарый, чем-то неуловимо похожий на вышедшего на охоту богомола.

Дэвид неторопливо вылез из автомобиля. Айви последовала за ним.

— Это вы здесь живете? — полюбопытствовал полисмен, кивнув головой в сторону их дома. На лице у него появилось какое-то странное выражение, нечто среднее между улыбкой и гримасой недовольства. Взгляд его скользнул по выпирающему животу Айви.

— Да, мы, — коротко ответил Дэвид.

Полицейский щелчком пальцев по козырьку сбил свою фуражку на затылок. Из-под нее выглянули коротко стриженные волосы соломенного цвета.