Марина Серова - Тайная комната антиквара Страница 12

Закончив с осмотром подъезда, я вышла на улицу и села в машину. В отличие от вчерашнего дня, когда версии о возможных мотивах убийства сыпались на мою голову одна за другой, сегодняшние мои действия почти не давали в этом плане никакой дополнительной информации.

Осмотр трупа и места преступления более-менее проясняли техническую сторону действий преступника, но относительно его побудительных мотивов не говорили ничего. Разве что разговор с матерью Веры и ее странный эмоциональный порыв могли свидетельствовать о чем-то, но о чем именно — это пока загадка.

Впрочем, учитывая способ убийства, вряд ли можно предположить, что это женских рук дело. Если тут действительно замешан кто-то из родственников, точнее, родственниц Щульцмана, то исполнителем наверняка выступал наемник, и тогда раскрыть это преступление шансов почти нет.

Но не будем отчаиваться. Из намеченного мною объема работ по сбору данных выполнена только половина, поэтому выводы делать рано. Кто знает, может быть, беседа с бухгалтером или со старым другом семьи как раз и окажется тем ключом, который откроет все тайны.

Я завела двигатель и поехала домой. По дороге у меня зазвонил мобильный. Оказалось, что это приехал из Покровска Володя и приглашал меня в ресторан. Настроение мое резко улучшилось, и я прибавила газу, чтобы успеть переодеться и привести себя в порядок.

Глава 5

На следующее утро я снова не выспалась.

«Работа отнимает последние силы», — думала я, стоя в ванной, еще в полусне, с полузакрытыми глазами, и попеременно то расслабляясь от приятных теплых потоков воды из душа, то вздрагивая под напором ледяной струи.

Минут через десять контрастного душа я уже могла довольно широко раскрыть глаза и достаточно бодро посмотреть навстречу наступающему дню. Обязательный утренний кофе и сигарета полностью завершили процесс перехода от сна к бодрствованию.

Володя давно уже ушел по своим делам, и я подумала, что не мешало бы и мне заняться своими.

Следующей в моем списке была Рогозина Юлия Степановна, управляющая антикварным магазином и бухгалтер Шульцмана. Изначально я планировала поговорить с ней где-нибудь в конце рабочего дня, чтобы никакие текущие организационные вопросы не отвлекали ее от беседы. Но сейчас рабочий день был в самом начале, и терять столько времени, ожидая, пока он кончится, было бы непозволительной роскошью для сыщика, который, как я, борется за звание передовика детективного производства.

Я решила ехать немедленно. Адрес магазина был мне известен, человек, который мне нужен, — тоже, проблема состояла в том, что я сама была неизвестна этому человеку. Чтобы решить эту проблему, необходимо было вновь звонить Вере. Но на этот раз я решила не брать ее с собой. Пускай просто позвонит Рогозиной и предупредит, что я еду.

Я набрала номер Веры. На этот раз она узнала меня, но, похоже, не одна я не выспалась в это утро.

— Кому? Юлии Степановне? — сонно тянула она, кажется не очень понимая, о чем речь. — Ну хорошо… хорошо, я позвоню. Хорошо, прямо сейчас.

От всей души надеясь, что сумела настолько разбудить Веру, чтобы она выполнила мою просьбу, я собралась и поехала в антикварный магазин.

Видимо, я оказалась в тот день первой посетительницей, поскольку две молоденькие продавщицы, занимавшиеся размещением каких-то загадочных предметов по полкам, сначала высоко вскинули брови, видимо выражая свое удивление тем, что кому-то могли понадобиться старинные редкости в столь ранний час, а потом наперебой начали предлагать мне свои товары.

Но я поспешила сообщить, что мне нужны не антикварные редкости, а всего-навсего их начальница Юлия Степановна Рогозина.

— Одну минуту, — сказала одна из девушек, сразу изменив выражение лица.

Наверное, она подумала, что я из налоговой инспекции.

Вскоре из внутренних помещений показалась женщина средних лет приятной наружности, одетая в классический деловой костюм. Впрочем, именно так я себе ее и представляла. Она сразу произвела на меня хорошее впечатление, которое потом вполне оправдалось в течение нашего разговора. Рогозина все это время держалась естественно и адекватно; отвечая на вопросы, не делала вид, что открывает мне какую-то страшную тайну или делает большое одолжение, и в то же время, если на какой-то вопрос она отвечать не собиралась, сразу было понятно, что не стоит и настаивать.

В общем, после охов и ахов Веры и ее матери и неприятных бегающих глазок агента по поиску покупателей у меня впервые было ощущение, что я разговариваю с нормальным человеком.

— Я Татьяна Иванова, частный детектив, — представилась я. — Вера Самуиловна обещала позвонить вам…

— Да, она звонила. Проходите, пожалуйста. Покупателей сейчас немного, думаю, я смогу уделить вам с полчаса… Девочки, бронзу ближе к стене, а подсвечники ближе к краю. А то за скульптурами их не видно. Идемте в кабинет, — снова обратилась она ко мне.

Мы углубились в недра антикварного магазина, представлявшего собой длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались двери. Открыв одну из них, Рогозина предложила мне войти, и я оказалась в небольшой комнате, где стояли компьютер и шкафы с документами.

В одном из углов комнаты располагались два небольших кресла и маленький столик, на котором имелись чайник и чашки. Там-то и устроились мы с моей новой собеседницей.

— Тяжело вам, наверное, одной со всем управляться? — начала я доверительную беседу.

— Да, работы прибавилось… Но, впрочем, не столько по магазину, сколько по подготовке к оценке.

— К какой оценке?

— Ну, как же. Ведь теперь будут оформляться документы на наследство, необходимо провести ревизию всего, что имеется в магазине, и оценку стоимости каждого лота.

— Стоимости чего?

— Ну, то есть каждой вещи.

— Вещь — это лот?

— Да, обычно мы их так называем.

— Как на аукционе?

— Да, вроде того. Как на аукционе или на биржевых торгах.

— А бывает так, что вещи приобретаются на аукционах?

— Да, разумеется. Но не слишком часто. На аукционах дорого.

— А как чаще всего к вам попадают эти… лоты?

— Очень часто покупаем у частников, иногда в музеях. Впрочем, в музеях тоже достаточно редко, экземпляры, имеющие серьезную ценность, они не продают, а то, от чего они хотят избавиться, как правило, не интересует наших покупателей.

— А что обычно интересует ваших покупателей?

— О, всех по-разному. Как известно, на вкус и цвет товарищей нет. Кто-то ищет мебель, кто-то украшения, старинные люстры, или бра, или подсвечники, например. Все по-разному…

— Вот вы сейчас сказали, что будет проводиться оценка для оформления документов на наследство… Но ведь для того, чтобы официально оформить и это наследство, и эту оценку, на все вещи в магазине тоже должны иметься какие-то документы?

— Да, разумеется.

— И они есть?

— Конечно.

— А если вы приобретаете вещь у частного лица? Например, какую-то икону, которая досталась человеку в наследство от прабабушки и на которую у этого лица просто по определению не может быть никаких документов, как быть в этом случае?

— Ничего страшного, мы довольно часто приобретаем вещи именно таким образом. В подобных случаях мы оформляем квитанцию и фиксируем паспортные данные продавца. Если по приобретенной вещи проводится дополнительная экспертиза, то ее результаты тоже приобщаются к пакету документов.

— То есть почти так же, как в комиссионном магазине?

— В общем, да.

Задавая все эти вопросы, я не ставила перед собой цели узнать что-то конкретное. Мне хотелось просто составить себе хотя бы приблизительное представление о том, как работает та система, частью которой был покойный антиквар. Но, расспрашивая про сопроводительные документы к предметам старины, я вдруг поймала себя на мысли, что совсем не обязательно эти предметы могут быть куплены у частников, вернее, у их законных владельцев. Иными словами, некоторые предметы могут быть крадеными.

Конечно, я не допускала мысли, что солидный антиквар, вооружившись отмычкой, по ночам «бомбит» окрестные дома, но в том, что среди прочего товара, который находил для него тот же Гиль, попадались и вещи, приобретенные незаконными способами, у меня не было ни малейших сомнений. Мне захотелось узнать, что думает по этому поводу уважаемая Юлия Степановна, и я попыталась навести ее на интересную для меня мысль.

— А если вещь попадает к вам совсем без документов? — осторожно спросила я.

— Как это? — сделала непонимающее лицо Рогозина.

— Ну, например, если происхождение ее неизвестно, — все пыталась я выразиться поделикатнее и избежать необходимости употребления слова «краденая».

Но Рогозина не желала понимать меня в принципе.