Нина Вадченко - Час абсента Страница 12

Но отвечать колкостями было некогда. Ребята расчистили гроб и протянули под ним канаты. Теперь Андрей руководил подъемом. То и дело слышалось его молодцеватое «О-оп!».

«Вытягивать из могилы гораздо труднее, чем опускать», — отметила Инна. И еще откуда-то прилетел старый анекдот: «Чем отличается пессимист от оптимиста? Один говорит, что стакан наполовину пуст, а другому кажется, что он наполовину полон». Кто она сейчас, пессимист или оптимист?

Тяжелый гроб медленно, цепляясь за края, полз наверх. С каждым рывком, с каждым «О-оп!» Пономаренко ощущала, как пустеет ее воображаемый стакан.

Наконец гроб бесцеремонно шваркнули на кучу земли. Он накренился и чуть не перевернулся.

— Осторожнее, — закричала Инна, — поставьте его на ровное место и открывайте скорее!

Крышку сковырнули быстро. Пономаренко, растолкав всех, первой склонилась над погребенным человеком.

Мужчина лежал с закрытыми глазами. В руках у него был зажат маленький кислородный баллон.

— Мы были правы, — возвестила всем Инна и приникла ухом к груди мужчины.

— Ну что там, выиграл я или проиграл? — Андрей в нетерпении стал дергать лежащего в гробу за ногу.

— Он дышит, — сказала Инна. Она посмотрела на мужчину и добавила: — Выиграл он. Впрочем, выиграли и мы. По крайней мере, тюрьма без нас еще поскучает.

Она ласково погладила мужчину по щеке, потом стала легонько похлопывать его по лицу. Прекраснее лица она в своей жизни еще не видела. Или это у женщин в природе так заложено: влюбляться в тех, кого спасают? Наконец мужчина вздохнул и открыл глаза.

— Кто ты? — спросил он, увидев прямо перед собой незнакомую женщину.

— Инна, — ответила она, улыбнулась и легонько сжала его холодную руку.

— Спасибо, — легко выдохнул мужчина.

Тончайшую ниточку, связавшую двух человек, растоптал третий… Слон. Он радостно и грубовато вторгся в эфирные материи и заорал:

— Ура! Он живой. Молодец, пацан! И сто баксов не жалко!

Андрей, потирая руки от удовольствия, метнул молнию во вражеский стан. Там началась паника. Директорша хлопнулась в обморок на руки бомжей. Лейтенант Гапоненков, крякнув от страха, снял фуражку, вытер потный ободок и стал подготавливать пути к отступлению.

— Ты, Мария, того, сама тут разбирайся, — скороговоркой выговаривал он бесчувственной директорше. — Некогда мне, дел много. И больше не звони. Я тут ни при чем. Чуть грех на душу не взял. А если бы он задохся? Я начальству доложу о безобразиях, ты не волнуйся…

От таких успокоительных слов директорша погрузилась в еще более глубокий обморок. Что значит «не волнуйся, я доложу»? Это прямая дорожка на пенсию! Выгонят. Ее, пенсионерку, и так еле терпели. На такое место желающих пруд пруди! А теперь и повод появится. Не уследила, не проявила бдительность. Живых людей закапывают. ЧП! Позор! А как на пенсию проживешь? Ох!

Странно повела себя жена, Людмила. Она словно окаменела. То ли не могла поверить в радостное событие, то ли поверила и теперь прямо на глазах побледнела от разочарования. Надо же, свобода была так близка!

— Парень, вставай! — продолжал командовать Андрей. — Жизнь — хорошая штука! Смотри, солнце светит, водка еще не перевелась.

Пономаренко сидела возле гроба, сжимала Серпантинову руку, тот смотрел на нее не отрываясь, и им совсем не хотелось что-либо в этом мире менять.

В рядах оцепления вдруг началось брожение. Прямо на них летела легковушка. Водитель и не думал тормозить. Пришлось в последний момент уступить и, выматерившись, пропустить машину.

Из «бээмвухи» выползла старушенция внушительных размеров. Такая и без колес могла протаранить любую стенку. Голос у нее был под стать весу.

— Где он, мой ненаглядный мальчик? — заорала она и ринулась к могиле.

Легко отшвырнув Инну, она всей мощью кинулась сыночку на грудь. Тот закашлялся. Если он не задохнулся в могиле, то теперь у него появился шанс наверстать упущенное.

Мамаша безудержно рыдала, придушив своего птенчика почти до смерти.

— Женщина, осторожно, он еще очень слабый, — вступилась за несчастного Инна.

— Я мать и лучше знаю, что моему сыночку надо! — отрубила энергичная особа и снова припала к сыночку на грудь.

Отрыдав положенное, старуха подняла голову и совершенно спокойно спросила:

— А где его мымра?

— Я здесь, мамочка, — кротко проблеяла Людмила.

— Поехали домой, там я разберусь, как ты довела моего сыночка до могилы! — приказала мамочка.

Людмила беспрекословно повиновалась и поплелась к машине. Но в машину не села, а призывно уставилась на Андрея. Андрей хоть и делал вид, что не замечает жарких взглядов, но, внимательно оценив обстановку, с готовностью пошел на призыв. А чего опасаться? Все были заняты Серпантиновым.

— Вы такой мужественный и отважный мужчина, — начала Людмила ворковать нежным голосом, — а мне так нужна помощь… Только вам я могу довериться, позвоните мне, я буду ждать, если эта грымза меня не съест.

Андрей быстро забыл, как обзывал ее амебой, напустил на себя побольше мужественности и значительности и благосклонно принял приглашение. Но пора было задвигаться в тень — сыночек и законный муж благополучно восстал из гроба.

Восстал и вцепился в Инну, как клещ.

— Инна, я не знаю, кто вы, но вы первая женщина, которую я увидел, — залепетал он. — Я, как только что рожденный цыпленок, буду теперь всегда рядом с вами, вы моя мамочка…

Лучше бы он этого не говорил.

— Алешка, марш в машину! — скомандовала старуха. — Я тебе покажу, кто твоя мамочка!

— Цыплята всегда бегут за тем, кого они первыми увидели, это судьба, — еще успел сказать Серпантинов, и его поволокли в машину.

— Я слабая женщина — у меня тахикардия, почки, гипертония — должна спасать взрослого мальчика от самого себя! У кого же сил хватит, какая мать это выдержит…

Дальнейшие стенания, слава богу, потонули в реве мотора. Машина отчалила, обдав оставшихся выхлопными газами.

Роман, наблюдавший всю сцену, стал смеяться как сумасшедший. Своим ржанием он даже директоршу выудил из затяжного обморока. У нее появилась надежда, что все можно будет устроить и замять неприятный инцидент. Раз люди смеются, значит, зла не держат. Она поправила прическу и стала заискивающе подхихикивать Роману.

— Все получили что-то приятненькое от этого приключения, — начал объяснять Роман, — все, кроме меня, хотя я тут сыграл главную роль. Инна Владимировна нежданно-негаданно обрела великовозрастного цыпленочка. Андрей, судя по всему, новую любовницу. А я? Что получил я?

— Держи, вымогатель! — Андрей нехотя порылся в карманах и бросил Роману стодолларовую купюру.

— Спасибо, благодетель, спасибо. Но ты так просто не отделаешься. За тобой…

— Ну ты и обнаглел! Я рисковал своей головой, ребятами, а ты еще и выпивку требуешь! А ну, пацаны, тащи его в автобус, он сейчас при деньгах, мы с него струсим по паре бутылок пива.

Инна пребывала в задумчивости и не принимала участия в словесной перепалке жаждущих промочить горло мужиков. Мысли ее витали где-то между небом и землей.

Мысли не давали покоя и директорше. Она не находила себе места, видя, что участники переполоха скоро покинут кладбище. Наконец она решилась выяснить свою дальнейшую судьбу.

— А что же будет со мной? — спросила она. — Что мне делать?

Мужчины осмотрели ее с ног до головы скучнейшими взглядами. Признали непригодной для совместного распития и успокоили.

— Да делайте что хотите, — ответил Роман.

— Значит, вы не будете жаловаться? — расцвела директорша на глазах.

— Вы-то тут при чем? Живите как жили, гражданка, — окончательно успокоил директоршу Андрей.

Та воспрянула духом, приосанилась и скомандовала своей свите:

— За мной, ребятушки, налью по сто грамм!

Бомжи одобрительно загудели.

Малыш изучал жизнь. На нетвердых ножках он норовил убежать от мамы и заглянуть в урну с мусором. А еще лучше схватить оттуда палочку или тряпочку и сунуть в рот.

— Ваня, брось! Это кака! — кричала мать и торопилась вытереть руки любопытному чаду.

Ванечка не унывал. Он послушно выбрасывал добычу, подставлял руки и соглашался: «Кака!» Потом бежал в другую сторону, находил там брошенную кем-то бутылку из-под пива и пытался облизать горлышко.

— Ваня, брось! Это кака! — повторяла мать.

— Кака, — вторил малыш и старался наступить на скользкую бутылку ножкой.

Инна наблюдала эту картину и улыбалась. В другое время и в другом настроении она обязательно бы съехидничала: «Если все вокруг «кака», то каким «какой» вырастет ребенок?» Но сегодня ее умилял изобретательный и неугомонный Ванечка. Молодая бдительная мамочка тоже не осталась без комплиментов. Пономаренко оценила и ее внимательность, и ее требовательность, хотя еще вчера она бы обязательно проворчала: «Если ты такая чистюля, пройди три шага на детскую площадку, там и выгуливай свое сокровище».