Марина Серова - Кости не лгут Страница 12

— Так, — услышала я голос Петровича, — ты, ты и ты, обшарьте все вокруг клуба. Далеко он не ушел, раз вы отмудохали его так хорошо, как говорите.

Деловой мужик Петрович! Сразу сориентировался!

— Бабу в мой кабинет, — продолжал он, — Лысый, посторожи ее… На вот тебе ключи…

— Можно я посторожу? — откуда-то вынырнул Оглоед. Я даже вздрогнула.

— А ты, Оглоед, пойдешь сучонка искать. Не могли усмотреть, козлы… — Голос Петровича звучал ровно, деловито, как будто не бандитам отдавал приказания, а распоряжался студентами на субботнике. — Да стволы на улице не светить!

Потом Петрович задумался и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Не думаю я, что пацан этот в ментовку побежит. Не дурак он, знает нас — мы девку, если что, сразу прищучим, да и…

Больше ничего услышать мне не удалось — здоровенный урка со шрамом на лбу, тот самый, что ударил Васю локтем тогда, за столом, схватил меня в охапку и поволок на третий этаж. Он открыл тяжелую, обитую кожей дверь, какие обычно бывают в кабинетах всяких начальников, втолкнул меня внутрь и запер ее за собой. Я обернулась — всего один человек меня охранял! Сейчас я его в нокаут и…

Лысый, видимо, был парнем неглупым. Заметив, что движения мои стали резче, он достал из-за пояса револьвер и поводил им перед моим носом:

— Видела? Будешь рыпаться… Смотри! Сядь куда-нибудь… туда. — Он неопределенно махнул рукой в глубь кабинета.

Я прошла и села за большой директорский стол в массивное кресло. Иногда большие преступные боссы забывают в ящиках своих столов какие-нибудь пистолеты, может, даже автоматы, еще чего-нибудь… Ну, я так думаю… А честно говоря, я была впервые в кабинете большого преступного босса.

Лысый уселся против меня на стул, должно быть, предназначенный для посетителей. Револьвер свой из руки не выпускал.

Стараясь не шуметь, я осторожно обследовала руками доступные мне недра стола Петровича. Ничего. Тогда я тихонько потянула на себя один из закрытых ящиков. Он негромко скрипнул.

Сторож мой встрепенулся:

— Эй, ты чего там делаешь? Ну-ка руки на стол!

Черт возьми! Ну и бдительный же тип!

Пришлось повиноваться. Теперь от нечего делать я принялась рассматривать Лысого. Но это занятие скоро прискучило мне — не было в нем ничего такого интересного: стандартная бульдожья рожа завзятого уголовника, обезображенная багровым шрамом, распахнутая на груди потертая джинсовая рубаха, открывающая широкую грудь с синей наколкой — орлом.

Я перевела взгляд на интерьер помещения — тоже ничего особо примечательного, нормальная обстановка директорского кабинета. Даже пальма в углу и портрет Ельцина над столом, где я сидела.

В кабинете было полутемно — Лысый свет не включал, но на улице стало постепенно светлеть. Интересно, сколько сейчас времени? Четыре часа? Пять?

— Времени не знаешь сколько? — спросила я своего сторожа.

— Нет.

Лысый внимательно разглядывал меня. Было видно, что ему стало скучно. Минут двадцать он томился, потом вдруг заговорил:

— Я-то сразу понял, ты штучка непростая. Ребята рассказали, как ты Оглоеда измудохала… В ментовке, что ли, работаешь?

— Да нет, — ответила я, — сама по себе.

— А-а… а чо лезла-то сюда?

— Товарища одного ищу, братишку.

— Волосатого-то? — заржал урка. — Не боись, мы его уже постригли. Скучно было, вот мы с пацанами и поигрались…

— Как зовут-то его, знаешь? — спросила я. Сердце у меня забилось — неужели Виталик? Или Крысан? Крысана, по-моему, Сашей зовут.

Лысый напрягся, потом сказал:

— Во… ве… Валерик, кажись…

— Виталик, может?

— Да какая, хрен, разница… может, и Виталик, — не стал он спорить.

— А, — осторожно начала я, — тут еще друг его должен быть… Ну, волосатый тоже…

Лысый вдруг замолчал. Потом неохотно и хмуро произнес:

— Много будешь знать, подохнешь скоро.

Я заткнулась. Ничего себе вариантик русской народной пословицы! Или это не русская народная пословица? Не важно… Только вот Крысана, кажется, на этом свете больше нет. Выходит, Василий не соврал мне! Виталик действительно у них. Можно сказать, наполовину я свою работу выполнила, теперь дело за малым — по-быстрому свалить отсюда и вернуться с ментами. Всего-то делов! А может, у Васи был такой же план? Но тогда он уже привел бы его в действие…

На этом месте мои размышления прервались — дверь в кабинет со скрипом открылась.

Глава 5

В образовавшуюся щель — полуоткрытую дверь — просунулась глумливо ухмыляющаяся бритая башка:

— Гы-ы, Лысый, а мы думали, ты тут другими делами занят. С этой цыпой.

За дверью громко загоготали.

Лысый обернулся и коротко цыкнул:

— Закройтесь!

Потом спросил:

— Долго еще Петрович там будет?

— А хрен его знает, — последовал содержательный ответ.

«Подольше, ребята, трепитесь», — подумала я, выдвинув наконец ящик стола и лихорадочно там шаря. Лысый отвернулся — я сразу же убрала со стола руки. Правда, меня видели его собеседники, но они ведь не знали, что Лысый приказал мне держать руки на столе, а шмонала ящики я аккуратно — со стороны и не заметишь. Я еще раз проверила первый ящик.

Ничего.

И потянулась к другому ящику.

— Слышь, пацаны, — сказал затосковавший после последнего сообщения Лысый, — пожрать мне что-нибудь сообразите, а? А то когда еще Петрович там…

— Ладно, братан… А ты, стерва, себя хорошо веди!

Стерва — это мне, что ли? В это время я открыла второй ящик и запустила туда руку. Нужно, наверное, ответить им — завяжется перепалка, тем лучше, если Лысый на меня смотреть не будет, пока я здесь обыскиваю стол его босса.

— Смотри, башку дверью прищемишь, — отозвалась я на «стерву».

— Разговорчивая… — проворчал урка за дверью. Потом подумал и добавил непечатное ругательство.

Я хотела ответить тем же, но вдруг рука моя нащупала какой-то тяжелый продолговатый предмет. Нож. Я переложила его себе на колени и продолжала ощупывать — так, кровосток есть, охотничий, видать. Ого, да он сбалансированный! Значит, приспособлен для метания. Здорово!

— Ну ладно, щас я подгоню пожрать что-нибудь. Давай, Лысый, жди. — Башка исчезла, тяжелая дверь с тем же скрипом стала закрываться.

Лысый вздохнул ей вслед.

Это был мой момент! Дверь уже закрылась, а мой сторож еще не повернулся ко мне. Только одно мгновение я оставалась абсолютно без присмотра. Мне вполне хватило. Я нащупала пальцами лезвие, прикинула расстояние, отделяющее меня от Лысого, и с силой метнула нож, целя ему в горло, под подбородок. Так, чтобы бандит не успел крикнуть.

Но он оказался проворней, чем я предполагала, — успел пригнуться. Впрочем, нож все равно попал в него. Правда, только рукояткой в лоб, а не лезвием в горло, как я рассчитывала, но и такой удар тоже неплох.

Лысый взмахнул руками, выронил пистолет. К счастью, стул для посетителей в кабинете Петровича оказался устойчивым — бандит не опрокинулся вместе с ним, а просто обмяк. А то шум падающего тела мог все испортить.

Сразу же после того, как я выпустила нож из рук, я вскочила. Нельзя было терять ни минуты — сейчас принесут еду Лысому. Ну, совершенно ненужное это будет мероприятие! И мне этих ребят лишний раз видеть не хочется, и Лысому еда сейчас абсолютно ни к чему.

Подобрав выроненный охранявшим меня бандитом пистолет, я подбежала к окну. Оно выходило во двор. Открыла его, но… Третий этаж все-таки. Немного поодаль стоял гараж-«ракушка». Крыша его находилась где-то на уровне второго этажа клуба. Но удастся ли мне допрыгнуть до этой крыши? Смогу ли?

«Должна смочь! — подумала я. — Прыгай, Танечка, это единственный твой шанс».

Я встала на подоконник, последний раз взглянула на кабинет Петровича — Лысый полулежал на стуле, глаза у него были открыты, татуировку на груди залила кровь, лоб был рассечен тяжелой рукоятью охотничьего ножа. Кровищи-то сколько!

Надо было решаться. Я сжала пистолет в руке и, изо всех сил оттолкнувшись ногами от подоконника, прыгнула.

Кстати сказать, я недооценила свои силы. Мало того, что допрыгнула до гаража, я еще и приземлилась в самой середине его крыши. Уверена, что если мне попробовать еще раз, да со свежими силами, я вообще этот гараж перепрыгну!

Но если я и пойду на подобные эксперименты, то не в этот день уж точно. Я скатилась с гаража и кинулась бегом со двора. Интересно, они все-таки поймали Васю или нет? Вряд ли — если бы поймали, то товарищи, обозвавшие меня стервой, не преминули бы сообщить мне об этом. Позлорадствовать.

Выбежав на улицу, я пересекла проезжую часть и углубилась во дворы, так быстрее следы запутать. Хорошо, если бы сейчас уже функционировал какой-нибудь общественный транспорт. Но, наверное, рано еще: часов пять-шесть, не больше.

Да какая разница!