Ольга Лаврова - Мафия Страница 12

- Вранье, вранье и вранье! Пошла вон!

- Зачем так, Анна Кондратьевна. Фотографий-то вон, - Хомутова вынимает и разворачивает веером пачку фотографий. - Вы поймите, у парня из-за Киры большие неприятности!

Тушину осеняет:

- Ты шантажистка, что ли?

- Конечно, шантажистка, - садится поудобней, кладет ногу на ногу.

Первый тур обработки так и задуман: убедить Тушину, что у нее собираются вымогать деньги. Чем больше вывести из равновесия, раскочегарить, тем сильнее будет шок от дальнейшего.

- Катя! - жмет директорша кнопку на селекторе. - Вызови ко мне... Катя! крупными шагами выходит в приемную выяснить, что там с Катей, которая не откликается.

Это предусмотрено. Секретаршу под благовидным предлогом удалили. Вместо нее Тушина обнаруживает двух молодчиков из хомутовской охраны.

- Кто такие? - грозно спрашивает она.

- Мы с мамой.

- Тоже переживаем.

И тяжелыми взглядами буквально заталкивают женщину обратно. Вот так, значит, все обставлено: выйти ей не дадут, даже если б могла бросить директорский кабинет на волю темной визитерши с ее молодчиками. Расправиться с ними врукопашную - сил не хватит. Надо взять подмогу. Но прежде чем Тушиной успеть к селектору, Хомутова вываливает новый шмот грязи:

- Врач сказал: "Радуйтесь, что не СПИД. Сифилис все-таки лечится". Заразила парня ваша Кирочка, Анна Кондратьевна, вот какая беда!

Анна Кондратьевна хватается за сердце. Срам невыносимый, наглая ложь! Но ход рассчитан верно: чужих она теперь созывать поостережется, уже не к селектору тянется - к телефону.

- Как зовут племянника?

- Леопольд, - жалостливо подсказывает Хомутова и хамит, выходя из образа: - Как кота в мультиках.

- Гадюка! - отвечает ей на это директорша и набирает номер.

- Кира, это мать. Ты когда ездила в Крым, фотографировалась с Леопольдом?.. Тебя надо спросить, с каким!.. - Хомутова подсовывает ей карточку. - Стоите на камнях, сзади гора... Высокий брюнет, тонкие усики. Как не помнишь?.. Все, потом объясню.

Она кладет трубку, а Хомутова припевает:

- Вот молодежь! Заразила и не помнит, а?

- Хватит морочить голову! - рявкает Тушина.

- Каково будет ее мужу, как узнает. Он ведь ревнивый страшно, Стасик-то! И сестрам тоже, Наде с Верой.

Тушина решает для вида согласиться:

- Сколько ты хочешь?

- Считайте сами. Леопольду от врача отмазаться, чтоб снял с учета, потом на неофициальное лечение. Мой проезд туда-назад. Ну и этот... моральный ущерб...

- Хорошо. Завтра принесу, - говорит Тушина.

- А-а, надумала в милицию стукнуть, - разоблачает ее Хомутова. Директорская голова!

- У меня здесь нет.

- Бедная, значит? Могу одолжить.

Хомутова выкладывает несколько толстенных денежных упаковок.

- По десять тысяч. Бери.

У Тушиной все в голове переворачивается кувырком. То было вымогательство, теперь похоже на подкуп. Да что же это такое?!

А Хомутова не дает опомниться:

- Вот повестки в венерологический диспансер. На обследование. Кире и Стасику как официальному половому партнеру.

Тушина читает и вскрикивает:

- Ты же знаешь, что она здорова!

- А я вот так поделю, - Хомутова ребром ладони раздвигает пачки, - это доктору, это лаборантке. И будет сифилис. И ни в жизнь твоя Кира не отмоется. Такие же повестки на работу пойдут. Кстати, и уголовная статья есть - за умышленное заражение. Потонешь в дерьме!

- Я пойду в райком! - грозит Тушина. - Я найду управу!

- Хорошо, пришла. Хоть в ЦК. Спасите, шантажируют, будто у дочки сифилис. А там гинекологического кресла нету. Что тебе скажут? Ах, Анна Кондратьевна, мы вам очень сочувствуем. Но поскольку есть официальный вызов, пусть дочка пройдет анализы. Тогда можно обжаловать в райздрав. А сами думают: только бы поскорей руки вымыть! Мало ли что. Дальше. В райздрав мы успеем раньше тебя. От больших денег нигде не отказываются.

- Аферистка! Подлюга! - вне себя кричит Тушина.

Из приемной заглядывают "мальчики":

- Мама, не помочь?

- Да нет пока. Немножко директорша нервничает.

Парни скрываются.

- Все равно не боюсь! Ничего со мной не сделаешь! - упорствует Тушина.

- Зачем меня бояться? Ты бойся, что Стасик опять на развод подаст. Прошлый раз Кира чуть в Кащенку не угодила, верно?

- Не понимаю... чего вы добиваетесь? - выговаривает Тушина после паузы.

- Да пустяки. Откроем лабораторию по качеству. Оборудование мое, люди мои. В их дела чтобы никто не лез. Второе - сменишь кладовщика, я пришлю кандидатуру. Через неделю надо приступить к работе.

Тушина постигает наконец смысл всей истории. Страх, отвращение, протест легко читаются на ее бесхитростном лице.

- Вот оно что!

Садится к столу, что-то размашисто пишет.

- На, подавись! Взяли?

Хомутова читает написанное заявление:

- "Прошу освободить от занимаемой должности". И чем же это Кире поможет? изумляется она. - Как тебе ее не жалко? Нет, какая-то ты баба легкомысленная. Ведь еще только с почты повестки понесут - уже вокруг начнется шу-шу-шу. Слыхали, Тушина-то дочка... А у тебя их еще две. На них, думаешь, не приготовлено? Все прахом пойдет. Нет у тебя выхода, пойми!

Кажется, Тушина начинает-таки понимать.

Хомутова забирает деньги, кроме одной упаковки.

- Будь здорова, старуха, не кисни, - и идет к выходу.

В последнем всплеске ярости Тушина швыряет пачку ей вдогонку, метко попадает в спину. Хомутова денег не поднимает, отталкивает назад носком туфли:

- Оставь на мыло, как надумаешь вешаться. Веревки у тебя свои... Ты, дура, цени, что я про внуков не напоминаю, - и без малейших сомнений подытоживает: Стало быть, через неделю.

Вторая половина дня. В хорошем настроении Ардабьев после работы возвращается домой. В авоське нехитрые покупки.

Что-то вспомнив, приостанавливается и, поколебавшись, идет позвонить в автомат.

В кабинете Знаменского звонит телефон. Знаменский снимает трубку:

- Да, я. Секунду, Владимир Игнатьевич. - Прикрыв микрофон, сообщает сотрудникам, с которыми шло рабочее совещание: - Извините, мой подопечный. - И в трубку:- Что-то вдруг пропали. Не звоните, глаз не кажете... Работы у всех много. А я, грешным делом, решил, что вас смутила встреча в моем кабинете. Угадал?.. Верю, что собирались подробно объяснить. Но хоть в двух словах?

Ардабьев мается в телефонной будке: - Я расскажу, как все было. Пал Палыч... Почему мы друг с другом знакомы в лицо. В двух словах не объяснишь. Тут замешан человек очень несчастный... Хорошо, приду обязательно. До свидания.

Отошел от телефона, вспомнил, что авоська осталась в будке на крючке, вернулся, взял.

Через некоторое время в не очень людном месте около него тормозит машина, открывается задняя дверца.

- Простите, можно вас на минутку? Не скажете, как нам проехать...

Отчего не помочь людям? Ардабьев наклоняется к машине, и тут железные руки хватают его за голову, кто-то подпихивает снаружи.

Он втащен внутрь, "Волга" спокойно отъезжает и скрывается.

...Его вводят в комнату, голую и лишенную примет. Окно забрано металлическими прутьями. Стол, два стула, обтянутая клеенкой медицинская кушетка. В комнате радушный Феликс да провожатый застыл у двери.

- Извините, Владимир Игнатьевич, за такой способ знакомства. Садитесь, пожалуйста. - Несколько секунд приглядывается к собеседнику. - Хотим взять вас на работу. Зарплата... ну, чтоб не торговаться, в двадцать раз больше вашей нынешней. А то холода уже, а вы бегаете в летнем плащике.

Ардабьев догадывается, уже почти знает, чего от него хотят.

- Какая работа? - тяжело спрашивает он.

- Лаборатория с прекрасным импортным оборудованием. Трое помощников. Заведуйте, командуйте. Сырье - верхушки конопли.

Конец мирной жизни, конец счастью. Над Ардабьевым раскалывается и рушится его небо.

- Ну почему я?! - вырывается у него со стоном.

- Отвечу. Вы дипломированный химик. И ваше прошлое... прямо обязывает сделать вам подобное предложение. А раз предложение сделано - сами понимаете, выбора нет, будете работать.

Ардабьев поднимается, медленно свирепеет:

- Не буду.

- Владимир Игнатьевич, должен вас уговорить, заставить, как угодно, потому что время не терпит, а в запасе у нас такого же человека нет.

- Слушайте, вы, я через ад прошел, чтоб с этим кончить! Я все это ненавижу!

- Знаю, бросили. Мы это оценили. Знаю, что, когда сели, ни на кого показаний не дали. Такие качества нам очень подходят. И к тому же не трус отлично будете работать. Ну, по рукам?

- Нет.

- Вы начинаете меня раздражать. Лаборатория готова, сырья навалом, покупатели ждут!

Он быстро выходит и через минуту возвращается с готовым решением:

- Домой сообщим, что вы в командировке. А вас снова посадим на иглу. Четыре-пять сеансов - и вы наш.

- Только не это! - пятится Ардабьев к стене.

Из-за спины Феликса выступают "псы", один из них держит шприц.

Ардабьев, сопровождаемый Валентиновым, поднимается по лестнице своего дома. Отчаявшийся, глубоко несчастный человек.