Павел Амнуэль - Мир «Искателя», 2004 № 04 Страница 12

— Он опять, — сказала Полина, — то есть я хочу сказать, его душа… она опять жива? Осознает себя? Кем? Джоном? Сергеем?

— Вам это знать не нужно, — повторил призрак. — Вы мне очень помогли, спасибо. Я уже нашел убийцу, а наказание — не моя обязанность.

— Чья же? Господа? Значит, Бог есть? Который наказывает?

— Извините, миссис Батурин, мне пора. Скоро рассвет, и физические условия сложатся так, что…

— А я? — воскликнула Полина. — Что будет со мной? Меня арестуют? Я убила человека! Меня видели! Меня будут судить! Почему они не приходят? Почему меня до сих пор не…

— Вы сами ответили на свой вопрос.

— Я не…

— Да, — сказал Кадарос. — Поезжайте утром в Селборн. Или спросите у Джесса, он в курсе всех сплетен. Вы узнаете, что постоялец Джорджа уехал, не заплатив.

— Пепельница…

— В номере Прескотт нашел разбитую хрустальную пепельницу, он бы поставил ее мистеру Смиту в счет, если бы имел хоть какое-то представление о том, куда скрылся этот тип.

— Я выбросила пепельницу из машины…

— Разве? — усмехнулся Кадарос. — А может, вы выбросили свое воспоминание о том миге, когда размахнулись?..

— Не знаю, — пробормотала Полина.

В отдалении прокричал петух, и Полина подумала о том, как это странно: все окна закрыты, снаружи не раздалось до сих пор ни одного звука, а до Селборна не так уж близко, и петухи прежде не кричали, впрочем, откуда ей знать, в эти темные предутренние часы она обычно спала крепким сном… Со спокойной совестью.

А теперь они проснулись. Обе. Она и совесть.

— Как я буду жить теперь? — сказала Полина.

— Вы жили с этим три с половиной года, — напомнил призрак.

— Я не смогу!

— Темное время, — сказал призрак. — Все мрачные мысли рождаются в такие минуты. Поэтому так часто люди умирают под утро — к ним приходят мысли… Днем все покажется вам иным, миссис Батурин.

— Я люблю его, — сказала Полина. — Я всегда его любила. Не Макса. Сережу. Серого.

— Пожалуйста, — призрак протянул руки, отталкивая слова, которые не хотел забирать с собой, — оставьте себе это признание. Для моего расследования оно значения не имеет. И уж тем более — для того расследования, что было предпринято три года назад. Я-то к нему не имел никакого отношения. Прощайте, миссис Батурин, спасибо за…

Он не закончил фразу, быстрый порыв ледяного воздуха коснулся щек Полины и угас, и вместе с ним угас, растворился, распался на блики призрак — был и не стало, только на стене в течение двух-трех мгновений колебалась его тень, темная на темном — не тень, а мысль о тени.

— Как мне теперь жить? — может, сказала, а может, только подумала Полина.

Ответа она не получила, она знала, что ответа не будет.

— Рассказывай, как ты здесь без меня, — возбужденно говорил Максим, выкладывая из чемодана ноутбук, две рубашки, пакет с чем-то бренчавшим, толстую книгу, на обложке которой мускулистый мужчина с бластером обнимал грудастую девицу, и еще на стол вывалились видеокассеты (Полина успела разглядеть пару названий — «Бригада» и «Идиот»), компакт-диски, аккуратно сложенный шарфик, который Полина подарила мужу еще в Москве. — Рассказывай, рассказывай, ты здесь на природе, а у меня деловые встречи, даже ночью толком отдохнуть не удавалось. Ну, говори же…

— Читала. — Полине казалось, что муж не нуждался в ее рассказе, думал он о своем, может, о деловых встречах, а может, о том, что происходило после, когда встречи заканчивались. От Макса пахло дорогими духами, запах был Полине незнаком, но ей было сейчас все равно. — Читала, гуляла, ничего особенного.

— Джесс и Глэдис хорошо ведут хозяйство? — озабоченно спросил Макс. — Я понадеялся на рекомендации маклера…

— Нормально, — сказала Полина.

— Господи! — воскликнул Максим. — Какая ты скучная, Линочка! Ты без меня скучала? Скажи, скучала, да?

— Конечно, — сказала Полина и обняла наконец мужа, прижалась к нему, напряжение последних дней оставило ее, Полине захотелось, чтобы Макс прямо сейчас, не дожидаясь ночи, повалил ее на постель и был с ней, и она забыла бы все, и себя забыла бы тоже, «ну иди, — шептала она, — иди, я скучала, да, очень, без тебя было плохо», муж, не ожидавший такого стремительного напора, казался Полине вялым, может, у него были женщины, конечно, были — после совещаний, в номере какого-нибудь отеля, — но это ведь неизбежное зло, ему нужно расслабляться, все равно он возвращается сюда, к ней, и сейчас он с ней, и всегда с ней будет, даже если…

— Макс, — сказала Полина, когда дар речи к ней вернулся, — как я по тебе скучала…

— А пятно откуда? — спросил муж.

— Пятно? — испугалась Полина. Какое пятно? Потолок в холле Джесс еще вчера забелил так, что не осталось даже намека, и две доски в спальне заменил, не было здесь пятна, не было, не…

— В холле, — сказал Макс, глядя в потолок. — Наверно, трубу прорвало, я скажу Джессу, это ведь его обязанность.

— Пятно, — повторила Полина. Отстранившись от мужа, она приподнялась и посмотрела… Этого быть не могло. Продолговатое пятно, похожее на лужицу застывшей крови, лежало на новых досках — в точности там, где раньше.

Господи, почему она не уехала?

— Макс, — сказала Полина, — давай уедем отсюда.

— Уедем? — удивился Максим, повернувшись к жене и пытаясь заглянуть ей в глаза. — Почему? Тебе здесь не нравится?

— Да… Нет. Здесь очень одиноко.

— Ты же мечтала жить в таком доме!

— Мечтала… Макс, — решение возникло в подсознании, Полина подумала, что это глупое решение, незачем мужу это знать, он не поймет, он думает о ней совсем иначе, но молчать она не могла тоже, слова произносились сами, может, это Кадарос вселился в ее мозг и управлял им, сделав из нее зомби…

— Макс, — говорила Полина, — я должна тебе сказать… Только выслушай меня внимательно, хорошо? Помнишь Сержа, Сергея, я с ним встречалась до того, как мы с тобой… Он умер, так получилось, несчастный случай…

— Почему ты вспомнила? — сказал Максим. — Это было давно.

— Сережа упал из окна, так неудачно, пятый этаж…

— Почему ты сейчас…

— Подожди, Макс, он не сам упал, понимаешь, я там была, это я его… Хотел поправить карниз, окно было открыто, нет, я открыла, когда Сережа встал на подоконник, он еще удивился… А когда он упал, я ушла, взяла такси — за углом, меня не видели, — и поехала к себе, а ты позвонил, я была дома, ты мне сказал про Сережу, и я… А на самом деле…

Максим сел в постели, подогнув ноги.

— Я знаю, — сказал он.

— Что? Этого никто не…

— Я знаю, — повторил Максим. — Ты встречалась с Сергеем, а тут появился я. Более выгодная партия, верно? Ты могла сказать ему «уходи», но это не решило бы проблему, потому что Сергей не оставил бы тебя в покое. Ты его хорошо знала, верно? И решила проблему — раз и навсегда.

— Ты…

— В тот день… — голос Макса звучал тихо и монотонно, будто он произносил плохо заученный текст. Макс не собирался говорить об этом с женой, он все сделал, чтобы и Полина никогда не вспоминала, и все было хорошо, но, наверно, от себя не уйдешь, и наступает момент, когда всплывает то, что было упрятано, и если прошлое всплывает, его уже не утопить в других воспоминаниях, остается одно — вытащить, положить на солнце, просушить…

— В тот день, — сказал Максим, — я знал, что ты собралась к Сергею, мне это было неприятно, и я поехал следом. Хотел подойти к тебе, когда ты выйдешь, и сказать, что… Ты вышла, но за минуту до этого на пятом этаже открылось окно… Ты села в такси и уехала прежде, чем люди увидели тело. Там такой тихий двор…

— Ты знал…

— У милиции были две версии: несчастный случай и самоубийство. Причин для самоубийства у Сергея не было, записки он не оставил. В квартире нашли следы пребывания женщины: губная помада, например, на краешке чашки, из которой ты пила… Соседи тебя видели, все знали, что вы встречались. Но видели тебя утром, а в тот момент — следователь доказал — Сергей был один. Остался несчастный случай. Тебя дважды вызывали в милицию и больше не беспокоили, верно?

— Ты знал… — пораженно повторяла Полина. — Ты знал.

— Ты сделала это, чтобы быть со мной. А я сделал все, чтобы ты со мной была. И чтобы никто никогда не напоминал тебе…

— Ты знал…

— Ни к чему было вспоминать, — сказал Макс. — Я любил тебя, ты любила хорошую жизнь, обычная история. Ты вовсе не плохой человек. Это получилось импульсивно, ты всегда поступаешь импульсивно, не думая.

— Да, — согласилась Полина.

Это было не так, но должен был Макс хоть в чем-то ошибаться!

— Вот, — сказал Максим, — поговорили.

Полина опустила ноги на пол — доски были ледяными, надо надеть тапочки, но где они, а пятно стало больше, уже и на третью доску расплылось, темное, старое, будто было всегда…

Уехать отсюда. Сейчас. Немедленно.