Николай Оганесов - Играем в «Спринт» Страница 12

А потом произошло непредвиденное.

В квартале от Приморской мой спутник пропал. Я почувствовал это сразу — слишком заметным было его присутствие на протяжении последних двух часов — и тут же подверг проверке все мало-мальски пригодные для наблюдения точки. Тщетно. Его не оказалось ни за афишной тумбой, ни за приткнувшимся у обочины автофургоном, ни за будкой мороженщицы.

Громоздкий, выше среднего роста Герась как сквозь землю провалился.

Озадаченный, я не знал, что и думать. Это не могло быть случайностью. Иначе за каким чертом тащиться за мной через весь город, какой резон тратить на это уйму времени? Может, я ненароком выдал себя: он заметил и потому смотал удочки?

Для верности я разбил весь наш путь на участки и мысленно прошел по каждому из них еще раз. Нет, придраться вроде не к чему. Причина в чем-то другом.

Я засек его у подземного перехода. Правильно. Но ведь он мог вести слежку от самого дома, с той минуты, как я вышел, чтобы позвонить Тофику? Мог, конечно. Наверняка так оно и было. А исчез? А исчез он именно в тот момент, когда я направился обратно. Ни раньше, ни позже. Тоже верно. Но тогда…

От смутной догадки в спину пахнуло холодком. Я невольно прибавил шаг и почти бегом свернул на Приморскую. Если я угадал, вся петрушка с Герасем представала совсем в ином свете: выходит, не я, а меня водили за нос. И даже топорность слежки была предусмотрена заранее, запрограммирована специально в расчете на мою глупость!

У беседки я зацепился ногой за корявый корень шелковицы и чуть не растянулся во весь рост. Но вот наконец поворот к дому…

Дверь была распахнута настежь.

Еще надеясь, что предчувствия меня обманули, я громко позвал Нину. Ни звука в ответ. Гробовая тишина. В замке торчал ключ, тот самый, из-под коврика. Продетое в ушко кольцо еще покачивалось, словно дразня меня: опоздал, опоздал…

Я влетел по ступенькам и застыл на пороге. Так и есть! Меня обставили, как младенца! Осел! Неисправимый самонадеянный осел! Пока я строил из себя проницательного Холмса, они преспокойно орудовали в квартире и даже не сочли нужным скрыть следы своего пребывания.

Я без сил опустился на сброшенную на пол постель.

Винить было некого: не сваляй я дурака, и обыск, учиненный в мое отсутствие, можно было предотвратить. Еще утром следовало догадаться, что квартира находится под чьим-то неусыпным вниманием, что оставлять ее без присмотра нельзя. Я недооценил противника, пошел у него на поводу, и вот результат — сдвинутая мебель, перевернутый кверху ножками стол, сваленная в кучу одежда.

Да, они не церемонились! В отличие от меня они знали, что делали, и, не предупреди Герась о моем возвращении, они, пожалуй, взялись бы отдирать доски от пола и ковырять стены.

«Ну что, доигрался?» — ехидно осведомился голос, который почему-то принято называть вторым «я», хотя на самом деле это злое насмешливое существо не имеет с нами ничего общего. «Игра еще только начинается, — возразил я, — подводить черту рано». — «Ты так считаешь? — съязвил он. — Знавал я одного нападающего, который на первой же минуте забил гол в собственные ворота. Так вот он рассуждал точно так же». — «Зато теперь у меня есть твердое доказательство, что «невидимки» не плод нашей коллективной фантазии, а реально существующие люди. Причем способные делать ошибки». — «Да ну?! — притворно удивился мой оппонент. — А я-то по наивности думал, что ошибку допустил ты». — «Да, я ошибся, но и они тоже. Они не выдержали и перешли к активным действиям, а это серьезный промах». — «Ну-ну, а сам-то ты в это веришь?» — нагло усмехнулся он.

Мне надоело препираться с самим собой, и я прекратил разговор. В моих рассуждениях безусловно имелись слабые места, но и доля истины в них тоже имелась.

Я не знал, что здесь искали. Ясно только, что заметка во вчерашней «Вечерке» попала по адресу. Ее прочли те, на чье внимание мы и рассчитывали. Прочли и сделали выводы. Мое появление на Приморской тоже не осталось незамеченным. Для кого-то оно послужило сигналом к действию. Пришли в движение скрытые рычаги, и события стали разворачиваться с нарастающей быстротой. Противник дал о себе знать и, сам того не желая, подтвердил нашу версию: Кузнецов погиб не случайно, он стал жертвой хорошо обдуманного и хладнокровно осуществленного преступления. Это был первый, пусть не очень большой, но важный шаг вперед.

Что до обыска, то о нем со всеми нелестными для меня подробностями надо было срочно сообщить в розыск. Представляю, какой разгон устроит мне начальство, — последний раз я выходил на связь с Симаковым позавчера.

Ладно, чему быть, того не миновать. А пока не мешало навести порядок в квартире. Я начал с осмотра. Не суетясь, обследовал обе комнаты и кухню. Разгром оказался меньше, чем показалось вначале. К тому же мне крупно повезло: тот, кто производил обыск, делал это со знанием дела, целеустремленно, и потому в общем хаосе просматривались все же элементы какого-то порядка. Платья Нины, пальто и джинсовые туалеты покойного валялись на полу. Вместе с вешалками их вытаскивали из шифоньера и бросали в одну кучу. Чтобы разместить вещи в прежней последовательности, достаточно было проделать ту же операцию в обратном порядке. Что я и сделал.

Потом возился с книгами, с постельным бельем. Потом с обувью и посудой. Сложней всего пришлось с мебелью, особенно с диваном — его оттащили на середину комнаты, — но, поднатужившись, я справился и с этим.

Постепенно квартира принимала прежний вид. Оставалось несколько мелких деталей, которые я не мог восстановить по памяти, но они были столь незначительны, что самый придирчивый взгляд не обнаружил бы теперь явных признаков чужого вторжения.

Будильник показывал без четверти семь, когда, обессилевший, я рухнул на диван и в последний раз окинул взглядом комнату.

И тут меня настигла мысль, от которой всеми силами старался избавиться в последние полчаса. Мысль, сводившая на нет все мои выкладки, не оставлявшая от них камня на камне.

Кто сказал, что они искали здесь выручку из ресторана «Лотос»? А если все гораздо проще и они охотились за валютой, о которой я говорил вчера на «сходняке» и сегодня у кинотеатра «Стерео»?!

Понятно, что после случившегося я не горел особым желанием выходить на прямой контакт с начальством. Меня вполне устроил бы дежурный, круглосуточно сидевший на связи. Но везение вещь капризная, и ее лимит на сегодня был, увы, давно исчерпан.

Несмотря на то что рабочее время давно истекло, Симаков оказался на месте. Дежурный не стал нарушать субординацию и с легким сердцем перекинул разговор на его кабинет.

После взаимных приветствий я во избежание нахлобучки с ходу принялся сыпать доводами в пользу своей вчерашней авантюры с посещением Кузнецовой. Как и следовало ожидать, моя инициатива не привела Симакова в восторг. Отрывистое «ну», которым сопровождался каждый новый аргумент в пользу моего визита на Приморскую, свидетельствовало, что он не в духе и что долго ждать разгона не придется. Правда, краткое описание нашего с Ниной знакомства вызвало некоторое потепление на другом конце провода. Суровое «ну» мало-помалу сменилось более мирным «так… так…», и, воспрянув духом, я доложил о свидании у билетных касс, о стычке с Шахмамедовым, о приставленном ко мне «хвосте».

— Любопытно, — расщедрился на реплику Симаков. — Ну и что дальше?

Пришла пора рассказать об обыске. В общих чертах я описал игру в прятки, внезапное исчезновение Герася и в заключение кавардак, который застал в доме.

Симаков отнесся к сообщению на удивление спокойно. Очевидно, причина заключалась в том, что он пришел к тем же выводам, что и я, только затратил на это значительно меньше времени. Кроме того, к нему стекалась вся оперативная информация, и не исключено, что в розыске уже знали, кто побывал на Приморской в мое отсутствие.

— Надеюсь, ты навел порядок в квартире? — спросил он.

— Навел.

— Правильно сделал.

— Но ведь они могут прийти снова! — Признаться, я был немного разочарован его реакцией. — Похоже, что они ничего не нашли.

— Пусть ищут, — невозмутимо обронил он. — Забудь об этом, считай, что ничего не было.

Его уверенность отчасти передалась мне.

— В таком случае у меня все.

— Хорошо, Сопрыкин, — лаконично похвалил он, подводя итог этой части разговора. — Просьбы имеются?

— Есть одна.

— Давай выкладывай.

Я знал, что мои товарищи не сидели сложа руки. Мы делали одно общее дело. Они тоже искали знакомых Кузнецова, его связи и за последние дни наверняка пополнили их список. Я попросил дать мне эту информацию.

— Понял, распоряжусь, — пообещал Симаков. — Завтра с утра передам через дежурного. Что еще?

— Пока все.

— Ну а вообще как? — спросил он после небольшой паузы. — Как ты?

Я ждал этого вопроса, но допускал, что он может и не спросить, — мало ли у него других забот?