Фридрих Незнанский - Формула смерти Страница 12

— Конечно! Нам любое лыко в строку. Вот кому нужно было расследование поручить: Денису Грязно-ву, как знатоку предмета и поклоннику погибшего таланта. А за что мне такая честь, ума не приложу. Костя, видно, считает, что я дурью маюсь, кое-чем груши околачиваю… А у меня, между прочим, пять текущих дел, одно важней другого. И по всем сроки расследования имеются. И по каждому результаты требуют.

— Ты чего разворчался-то? Мы ж все равно не пожалеем, — усмехнулся Грязнов-старший, доставая коньяк.

— Во! Это по-нашему! — взбодрился Турецкий и полез за бутербродами, которыми в неимоверном количестве снабжала мужа заботливая Ирина.

— Ладно, Денис, давай просвещай старую гвардию, — вернулся к делу Турецкий после пары выпитых рюмок. Расскажи в общих чертах о правилах, что там да как.

— Ну что, дядя Саша… то есть Сан Борисыч, — поправился Денис и вдохновенно начал: — Вообще-то в последние годы интерес к «Формуле-1» заметно падал — «красный барон» не оставлял соперникам никаких шансов.

— Кто?

— Шумахер. Это у него вроде как кличка — «красный барон». У «феррари» командный цвет — красный. Так вот, чтобы подогреть интригу и поддержать не самые сильные команды, организаторы внесли ряд поправок к регламенту чемпионата. Например, теперь запрещена командная тактика. Вот был случай, когда второй пилот «феррари» — Рубенс Барикелло — пропустил Шумахера вперед, на первую позицию. Теперь за такой финт применяют штрафные санкции. Я что хочу сказать? Победа Калаша была абсолютно заслуженна, никто ему не подыгрывал. Конечно, если бы Шумахер в этом этапе участвовал, итог был бы другим. Но «барон» сам отказался к нам ехать, сослался на болезнь, хотя все это отговорки. Видно, просто побоялся в Россию-матушку ехать.

— Что русскому здоровье, то немцу — смерть, — заметил Вячеслав Иванович, наливая по третьей.

— К сожалению, в данном случае сей афоризм не катит, — вздохнул Денис. — Ну что еще? Самим гонкам предшествуют квалификационные заезды, которые определяют стартовую позицию участников. Квалификация состоит из двух основных сессий: в пятницу и в субботу. В пятницу пилоты появляются на трассе в соответствии с местом в чемпионате и проезжают по одному быстрому кругу без помех со стороны соперников. А в субботу гонщики делают еще по одному кругу. Но здесь порядок иной: гонщик, показавший накануне лучшее время, едет последним. Это правило сыграло нам на руку, так как наши гонщики в пятницу катили не очень, а в субботнем заезде показали весьма приличное время. Калаш — десятое. А при формировании стартовых позиций в воскресенье — в день проведения этапа — учитываются только субботние результаты.

— А кто еще входит в команду?

— Вообще в команду входит много народу. Тренер, первый и второй пилоты, тест-пилоты, тим-менеджеры, старший механик, механики… Да одна только пит-стоп-бригада — это человек двадцать как минимум.

— Это кто такие?

— Ну бригада, проводящая дозаправку болида и смену резины во время гонок. Вообще успех гонщика — это, конечно, коллективный успех. Сейчас вообще стратегия успеха — облегченные гонки. Чем меньше горючего в баке болида, тем быстрее он наматывает круги. Преимущество бывает очень существенным. Но при этой стратегии чрезвычайно важна слаженная работа пит-стоп-бригады, делающей дозаправку.

— А какая стратегия была у нашей команды?

— У Калаша было два пит-стопа. Видимо, на виртуозность бригады все же не очень рассчитывал. Но тем не менее вышел на финиш первым. Вы ж видели, как он виражи проходил? Какие обгоны делал! Фантастика! Все это еще раз подчеркивает его личный успех. Хотя, конечно, автогонки — это прежде всего высокотехничный вид спорта, где многое определяется капиталовложениями. Не случайно спонсорами многих ведущих «конюшен» являются мощные автомобильные концерны: «Мерседес», «Вильяме», «Пежо», «БМВ» и так далее. Соболевский, прикупивший «Маньярди», переименовал ее в «ЮМС», это аббревиатура, которая расшифровывается так: «Югра», «Маньярди», «Ситроен». Но наши комментаторы зовут «конюшню» попросту «Югра».

— А «Ситроен» при чем?

— Так у них болиды ситроеновские. Концерн «Ситроен» ранее гоночные автомобили не выпускал. Это, можно сказать, новинка сезона.

— Так, может, новинка неудачной оказалась? Могло такое быть?

— В принципе все может быть. Но на то и тест-пилоты существуют, чтобы обкатывать новую технику. Не с завода же они его на трассу выкатили. А в материалах дела есть показания тренера?

— Есть. Кстати, где находится тренер во время этапа?

— На капитанском мостике. Он располагается между прямой старт-финиш и пит-лейном.

— А это что такое?

— Пит-лейн? Это зона боксов команд, смежная со стартовым полем. Там механики и проводят техническое обслуживание автомобиля в течение всего времени гонок. Так вот, тренер связан с пилотом, у которого в шлем вмонтировано специальное переговорное устройство. Всю информацию о ходе гонок, о том, на каком месте он находится в каждый конкретный момент, об изменении тактики ведения гонки — все эти сведения пилот получает с капитанского мостика своей команды. Тим-менеджеры отслеживают ход гонки сразу по нескольким мониторам. Суммируя все эти данные, тренер и отдает ту или иную команду пилоту. То есть тренер как никто другой знает состояние пилота во время гонки. Какие показания дал этот Берцуллони?

— Да никаких существенных. Все вроде как было в норме. Пилот постоянно был на связи и был вполне адекватен.

— Его бы допросить снова, с пристрастием, так сказать, — разозлился Денис. — Адекватен… Это он о лучшем нашем гонщике как о душевнобольном после курса интенсивной терапии!..

— Ладно, не заводись, допросим. Пристрастие обещаю по полной программе. Скажи, Денис, а кто второй пилот нашей команды?

— Сергей Зеленяк.

— Что за птица? Он Калашникову мог конкуренцию составить?

— Нет, исключено. Парень довольно перспективный, но не Калаш, не орел, как говорится. Дым пожиже и труба пониже.

— А механиков нашей «конюшни» знаешь? Лавреньков и Тетерин — тебе эти фамилии что-нибудь говорят?

— Первого не знаю, тоже из молодых, новых. А Тетерин — личность известная, старая гвардия, механик классный, спорту предан на все сто… А что, дядя Сань?

Денис, когда волновался, сбивался на это «дядя Саня», к которому привык с детства. Турецкий не обижался.

— Да вот Соболевский выдвигает предположение, что Калашникова убрали. Заявление написал на имя генерального. Доказательств, правда, никаких, но есть упоминание о том, что перед стартом в болиде Калашникова проводились какие-то манипуляции с рулевой колонкой.

— Вот как? В таблоидах тоже о рулевой колонке говорится, но в другом контексте, — заметил Денис, протягивая Турецкому папку с газетными публикациями.

— Так-так… Ага, здесь и схема движения болида, и две траектории — в двух вариантах — при исправной и неисправной машинах. — Турецкий углубился в газетные листки. — «…Предположительно вышла из строя рулевая колонка, в результате чего руль заклинило и фактически неуправляемая машина прямиком влетела в бетонную стенку ограждения трассы, так называемую отбойную, и от страшного лобового удара сплющилась в гармошку…» Ну и что это? Несчастный случай?

Глава 6

ВЕРСИИ СЛЕДСТВИЯ

Егор нервно повел головой, ловя легкий ветерок, приятно холодящий волосы. Хорошо хоть, шлем не торопят напяливать, а то совсем бы спекся. Впрочем, это, наверно, говорило в Егоре прежнее желание приспустить пар. Хотя одежки на нем по такому теплу было и многовато: шерстяное белье под комбинезоном для защиты от пота и сквозняков, страховочный подшлемный воротник «хенс», плотно, как хомут, облегающий шею, высокие ботинки. Но чувствовал он себя вполне комфортно, поскольку сам комбинезон был тщательно подогнан, гладко, словно вторая кожа, облегал фигуру.

На приятном серебристом оттенке комбинезона броско выделялась эмблема команды «Маньярди». Такая же эмблема была и на капоте болида, в котором Егор ожидал своего часа. Он старательно считал круги, которые делали периодически проносившиеся мимо машины с такими же эмблемами их «конюшни». Да, виражи ребята отрабатывали вполне добросовестно, рисково — почти как на соревнованиях. Сейчас они отстреляются, и тогда покатит он — начнет Испытывать на трассе модель, на которую его команда пересядет в следующем сезоне. Вот он, главный принцип богатеньких участников «Формулы»: каждый год на трассах новая машина — более совершенная, более мощная, чем предыдущие, у каждой команйы своя, и у каждой команды — секреты, охраняемые от конкурентов как святая святых…

— Ну что, русский, покатишь или так и будешь стоять? — услышал он сквозь рев в очередной раз проносящегося мимо болида.

Рука говорившего красноречиво постучала по шлему, который лежал у Егора на коленях. Это был Макс, с неприятно улыбчиво-угодливым выражением налице. Внешне все вроде правильно, так все вроде и должно быть: раз Егор пилот, то для обслуги он бог и царь, и механик перед ним должен лебезить и заискивать. Но Макс не просто лебезил. Он глядел с нарочитой, шаржированно подчеркнутой угодливостью, за которой явственно угадывалась издевка.