Мила Серебрякова - Три с половиной любви Страница 12

– Выходит, это я плохая?

– Ни в коем случае! Могу вас заверить, что со временем поведение Алевтины изменится в лучшую сторону. Все семьи, имеющие детей, рано или поздно сталкиваются с проблемами пубертатного периода своих чад. В этом деле главное – взаимопонимание, агрессия решительно ни к чему не приведет. Мы должны общаться с детьми на равных. Вникать в ихпроблемы, стараться помочь, не забывать, что когда-то и мы были юны, глупы и вспыльчивы.

– Это все теория, на практике дела обстоят намного хуже.

– Вам с Алей необходимо стать подругами, научиться доверять друг другу.

– Очень трудно общаться на равных с девятнадцатилетней девицей, которая при любой возможности старается тебе нахамить, оскорбить, обидеть.

– Она потому и старается вам напакостить, что не видит в вас поддержки.

– Не знаю, похоже, у вас на все имеется простой ответ. Вы случайно не психолог?

Вера Петровна улыбнулась:

– Нет, но моя профессия не менее интересна, чем профессия психолога. Я работаю в МВД, экспертом-почерковедом.

Катка присвистнула:

– Ничего себе.

– Удивлены?

– Еще бы.

Но Фиску профессия Веры оставила равнодушной. Теребя в руках край скатерти, она молвила:

– Вы так спокойно заявляете, что ваш сын женится на Але, будто мое мнение уже никого не интересует.

– А что в этом плохого? Если у них чувства, почему я должна вставлять палки в колеса и становиться врагом собственному сыну? Это его жизнь, в которую мы с мужем не имеем права вмешиваться. Мы дали Стасу хорошее воспитание, научили его уважать окружающих и считаем, что на этом наша родительская миссия закончена. Он достаточно взрослый, самостоятельный человек, яркая личность и вправе поступать, как считает нужным. Чрезмерная опека так же вредна, как и полное отсутствие внимания со стороны родителей.

Закусив губу, Фиска тихо сопела, отхлебывая остывший чай.

– И еще, Анфиса, спешу вас заверить, касательно Станислава вы можете быть абсолютно спокойны. Он не курит, равнодушен к спиртным напиткам, учится на третьем курсе МГУ. Согласитесь, не каждый день встречаются подобные зятья?

Фису передернуло.

– Вера Петровна, возможно, ваш сын почти идеальный, но согласитесь, думать о браке в девятнадцать лет все-таки рановато.

– Не согласна! Мы с Семеном познакомились, будучи семиклассниками, и как только позволил возраст, незамедлительно узаконили свои отношения. Результат вам известен, живем вполне счастливо, имеем прекрасного сына, достаток, и…

– Ваш случай скорее исключение, нежели правило.

– А почему вы не верите, что случай Алевтины и Стаса может стать таким же исключением из правил?

Анфиса молчала.

– Поймите, я ни в коем случае не оправдываю поступок Алюши, просто пытаюсь помочь вам обрести взаимопонимание с дочерью. Мне бы хотелось, чтобы у нас с вами завязались теплые отношения.

Когда Вера Петровна отошла к кухонному столу, Фиска зашептала:

– Не нравится мне эта семейка. Уж слишком все правильные, того и гляди, какой-нибудь подвох будет.

– Не накручивай себя, Вера дело говорит, тебе стоит прислушаться к ее словам.

– И ты туда же? Ну спасибо, от тебя меньше всего этого ожидала.

– Тихо.

Взглянув на часы, Фиска заголосила:

– Боже, первый час ночи!

Ката встала:

– Да, засиделись мы.

Но Вера Петровна запротестовала:

– Оставайтесь ночевать у нас. Возможно, за ночь Аля успокоится, придет в себя, и утромвам удастся нормально поговорить.

– Неудобно…

– Бросьте, какие глупости. Только вам придется спать в одной комнате. – Вера виновато улыбнулась. – У нас всего четыре спальни, но в комнате для гостей две кровати.

Гости выпили напоследок по чашке чая, и хозяйка дома проводила их в спальню.

– Спасибо вам, Вера. – Анфиса попыталась улыбнуться. – Скорее всего, вы правы, и ядействительно вела себя эгоистично по отношению к дочери.

– Все будет хорошо, Анфиса, верьте в лучшее. Спокойной ночи.

Когда они остались вдвоем, Катка решила поддеть Фиску.

– Помнится, в кухне кто-то говорил о подвохе, а теперь – спасибо вам, Вера Петровна.

– Не придирайся к словам. Вдруг у них и правда настоящая любовь? Слышала, Стас учится в МГУ, это тебе не хухры-мухры. Надеюсь, он сможет повлиять на Альку.

– Ты меняешься на глазах – несколько часов назад была готова наброситься на парня с кулаками, а теперь растаяла-размякла.

– Психология – великая штука, разговор с Верой меня отрезвил.

Пятнадцатью минутами позже, устроившись на кровати, Ката таращилась в потолок, не всилах справиться с нахлынувшим волнением. Вроде все разрешилось наилучшим образом: Аля нашлась, Фиска успокоилась, необходимость выслушивать бредни о маньяке отпала сама собой, но интуиция ей подсказывала – это еще не конец истории. Что-то должно произойти, причем в самое ближайшее время.

Шепот Анфисы вернул Катку к реальности.

– Кат, ты спишь?

– Нет.

– И у меня ни в одном глазу.

– Матрас на кровати неудобный. Жесткий.

– Не надо было пить столько чая. Интересно, где у них туалет?

– Я о том же подумала, – засмеялась Ката.

– Кто первый пойдет на разведку?

– Иди ты.

– Почему я?

– Я здесь гостья, а ты практически родственница.

– Хитрюга. – Анфиса сунула ноги в тапки и на цыпочках вышла в коридор.

Отсутствовала она довольно-таки долго, и Ката уже планировала отправиться на ее поиски, когда дверь медленно открылась и в спальню вошла Фиска.

– Ты в Сибирь ездила?

– Думаешь, легко в кромешной темноте, да к тому же в незнакомом доме, отыскать уборную?

– Нашла?

– Да. Спускайся на первый этаж, слева от лестницы будет маленький коридорчик. Первая дверь справа – туалет.

Внизу Катка столкнулась с Алевтиной.

– Ты чего не спишь?

– Не хочется, – буркнула насупившаяся девушка. – А ты чего по дому колобродишь?

– Спустилась в туалет, – объяснила Катарина.

– Как там мать?

– Не очень.

– Сильно злится?

– А что бы ты чувствовала, окажись на ее месте? Алька, ты нас здорово напугала, ушла из дома, ничего не сказав.

– Хотела им досадить.

– Досадила? В поселке тебя уже сто раз похоронили. Каких только легенд не наплели, спасибо, НЛО не упоминали.

– Да ну?

– Представь себе, теперь каждый второй в проходящем мимо незнакомце видит исключительно маньяка-убийцу.

– Прикольно.

– Это сейчас прикольно, а в тот момент о приколах мы думали в последнюю очередь.

– Знаю, что виновата, но пойми и ты, я не могла находиться дома, нервы были на пределе.Один только вид Антона сводит меня с ума. Я его ненавижу! Ненавижу!

– Поэтому и шантажировала Леру фотографиями?

Аля усмехнулась:

– Уже донесли?

– Аль, давай начистоту, для чего тебе это понадобилось?

– Пожалела Лерку, пыталась открыть дурехе глаза, а она в крик. Дура! Антон давным-давно крутит шашни с Лидкой из деревни. Не таращи глаза, я знаю, что говорю, сама не раз видела их у реки.

После минутной паузы Ката не выдержала:

– На каком ты месяце?

Алевтина побледнела:

– Откуда ты узнала?

– Птичка на хвосте принесла.

– Мать тоже в курсе?

– Нет.

– Черт! Ну и влипла я.

– Ты хоть Стасу сказала?

– Сегодня утром сообщила радостную весть.

– И?

– Стасик рад без памяти, завтра собрались обрадовать Веру с Семеном. Судя по всему, и матери сказать придется. Через месяц живот на нос полезет.

– Думаю, сейчас момент самый подходящий.

– Да ну, оставь, мать, наверное, уже спит.

– А ты рискни. Только сначала покажи, где твоя спальня. Я переберусь туда, а ты переночуй с будущей бабулей.

Аля шмыгнула носом:

– Кат, ты прелесть.

– Знаю, и тебе того же желаю.

В девять утра Катарина с Фиской подъезжали к своему поселку. Алевтина осталась гостить у Стаса, а Анфиса пребывала в растерянных чувствах: с одной стороны, она была безмерно счастлива, что наконец смогла прийти к общему знаменателю с дочерью, но с другой – известие о беременности Али привело Фиску в замешательство.

– Не могу поверить: я бабушка. В голове не укладывается, вроде не старая еще, а уже бабушка. Бр-р-р!..

– Ничего, у тебя еще есть время свыкнуться с этой мыслью. Тем более что молодая бабушка намного лучше старой. Не находишь?

– Очень смешно. Посмотрела бы я на тебя.

Высадив Амбарцумян у ворот, Ката зевнула и представила, как рухнет в собственную кроватку и проспит до самого вечера. В тот момент она и не предполагала, что очень скоро в поселке произойдет настоящая трагедия.

ГЛАВА 7

Посмотрев с нескрываемой завистью на свежие булочки и вазочку с вишневым вареньем, Розалия сжала кулаки. Как же ей хотелось схватить ложку и за считаные секунды опустошить вазочку, не преминув при этом разделаться с парой-тройкой булочек. Внутренний голос непрестанно кричал: «Съешь! Съешь! Съешь!», но второй голосок – да, у Розалии их былоцелых два – с расстановкой велел: «Не смей!»