Большие страсти маленького театра - Никита Дерябин Страница 12

Повисла тишина:

– Ну, я занималась каратэ в школе, пойдет? – робко сказала сидевшая в углу Людочка. Все обернулись на нее с улыбкой и с теплотой посмотрели на ее решительность в помощи общему благу.

– Люда, давай ты просто будешь заниматься обедом и ужином, хорошо? – ласково промурлыкала Робертовна, не желая обидеть Люду. Но та не собиралась сдавать позиции. Поднявшись со стула и сняв туфли (став при этом ниже на голову), эта миниатюрная блондиночка прошла в сторону одиноко стоявшего в углу переломанного шкафа. Поправив маленький пиджачок, секретарша сделала крутой разворот влево и одним мощным ударом ноги проломила фанерную дверцу несчастного шифоньера, которая с треском отлетела в стену, больше не болтаясь на многострадальных, уже проржавевших петлях. И читатель мог бы подумать и сказать: «Ха, отбила дверцу, которая итак висела на соплях». Я просто решил не упоминать тот факт, что после встречи с Людочкиной пяткой дерево треснуло от места удара до самого верха дверцы и надломилось, не говоря и о толщине в двадцать миллиметров.

Повисла гробовая тишина, в какой-то момент Валера забыл, как дышать, а брови Генриетты выгнулись морской волной и грозились надломиться от смеси шока, восторга и удивления. Людочка между тем прошла в свой уголок, села на стульчик, прыгнула в туфельки и вышла из гримерной. Генриетта прокашлялась от скопившегося в легких сигаретного дыма и обернулась на Петровича:

– Пойдешь с ней к служебному входу, если что, будет тебя защищать. – Послышался смех, Петрович густо покраснел, в сердцах послал зазнавшуюся актрису к праотцам и двинулся к выходу из гримерки. Я тяжело выдохнул и сел на диванчике, упершись в спинку, Ниночка заботливо протянула мне ватку, вновь капнув на нее антисептиком.

– Я просто поражен вами, дамы и господа, это действительно так. Я еще никогда не видел, настолько преданного служения театру, и это выше всяких похвал. – Я говорил то, о чем действительно думал, и эти слова родились из глубины моей души, однако отклика в других сердцах этот порыв не нашел, потому как Генриетта решила прервать мой благодарный монолог:

– Пора отходить на боковую, в дежурстве сегодня я, Марго и Алина остальные – по гримеркам и спать. В четыре утра нас сменят Петрович, Настя и Аня. Будем думать, господа и дамы… будем думать. – Задумчиво глянув на меня актриса, поднявшись, вышла из гримерки, вслед за ней потянулись и остальные. Последней из помещения выходила Аня Федотова. Поймав мой взгляд, она едва двинула губами, словно желая что-то сказать, но, будучи окликнутой, двинулась в сторону общей процессии. Мне хотелось встать, пойти и внести свою лепту в общее дело, но, едва подняв голову, я почувствовал резкую боль, такую, словно мне на черепушку прилетело еще одно ведро. Тяжело упав на подушку, я понял, что проваливаюсь в глубокую дрему, в голове все разом закружилось, и все события дня, смешавшись в один калейдоскоп, сменились благостным покоем.

Воспоминание пятое.

О пользе дружественных связей в критических ситуациях

Конец ознакомительного фрагмента.