Смерть на Ниле (= Убийство на пароходе 'Карнак') - Кристи Агата Страница 12

- Он продолжал, сортируя и перекладывая бумаги.

Симон зевнул. Дверь, ведущая на палубу, открылась и вошел мистер Фантора. Он рассеянно огляделся и встал рядом с Пуаро, глядя на голубую воду и желтые песчаные берега...

- Вот здесь поставь свою подпись, - наконец Пеннингтон нашел нужную бумагу и указал ей место для подписи.

Линнет наклонилась и стала внимательно читать. Она перевернула страницу, потом снова вернулась к прочитанному, еще раз посмотрела и только после этого взяла у Пеннингтона ручку и вывела свое имя.

Пеннингтон забрал бумагу и положил перед ней следующую.

Фантора встал и направился в их сторону. Он нагнулся к окну, будто что-то на берегу его очень заинтересовало.

- Тут речь идет о перевозках, - сказал Пеннингтон, - можешь не читать.

Но Линнет просмотрела и эту бумагу. Пеннингтон достал третью. И снова она принялась внимательно изучать ее.

- Здесь все чрезвычайно просто, - сказал Эндрью.

- Формальности.

Симон вовсю зевал.

- Моя девочка, не станешь же ты читать всю эту книгу? Ты так до обеда не кончишь.

- Я никогда не подписываю, не прочитав, - сказала Линнет, - так учил отец. Он говорил, что можно пропустить ошибку.

Пеннингтон неискренне засмеялся.

- Линнет, ты истинно деловая женщина.

- Она вникает в дела по-настоящему. Я бы не стал, - засмеялся Симон.

- В жизни не читал ни одного юридического документа. Я всегда подписываю, где мне скажут, и делу конец.

- Как можно быть таким невеждой, - сказала Линнет недовольно.

- А я в делах ничего не смыслю, - весело объявил Симон.

- У меня нет деловой жизни. И никогда не было. Мне говорят подпиши - я и подписываю. Так гораздо проще.

Эндрью Пеннингтон задумчиво рассматривал его.

- И вы не боитесь попасть впросак, Дойль? - спросил он сухо, покусывая губы.

- Чепуха, - отвечал Симон, - я не верю, что кругом обманщики. Понимаете, я парень доверчивый. И никто меня не надувает. Пока что не надувал.

Вдруг ко всеобщему удивлению, молчавший мистер Фактора обратился к Линнет:

- Надеюсь, меня простят за вмешательство, но позвольте мне выразить вам восхищение вашей деловой смекалкой, мадам. По роду моей профессии я юрист. Видите ли, мне приходилось не раз убеждаться, насколько мало женщины смыслят в делах. Вы же отказываетесь подписать документ, не прочитав его предварительно, - это достойно восхищения. Я восхищаюсь вами, мадам.

- Он поклонился и вновь принялся созерцать Нил.

Казалось, этот неожиданный выпад привел Пеннингтона в замешательство.

Симон не знал - рассердиться или рассмеяться. У Фактора пылали уши.

- Давайте дальше, - сказала Линнет, улыбаясь молодому человеку и Пеннингтону.

Но тот совсем расстроился.

- Знаешь, в другой раз, - сказал он обиженно.

- Если ты собираешься читать каждую бумагу, мы просидим здесь до обеда. Не стоит, так ты не увидишь окрестностей. Да и первые две были самыми срочными. Займемся делами в другой раз.

- Да, здесь ужасно жарко, - согласилась Линнет.

- Пошли на палубу.

Все трое вышли через вертящуюся дверь. Пуаро оглянулся. Он задумчиво разглядывал спину мистера Фантора, затем посмотрел на Фергюсона, который откинулся на стуле и тихо посвистывал. И наконец на мисс Ван Скулер, которая сидела очень прямо в своем углу. Мисс Ван Скулер разглядывала Фергюсона.

Вертящаяся дверь с бортовой стороны повернулась, и Корнелия Робсон торопливо направилась к мисс Ван Скулер.

- Как вас долго не было, - старая дама тотчас же принялась ее отчитывать.

- Где вы пропадали?

- Простите, кузина Мэри. Но шерсти я не нашла на том месте, где вы сказали. Она была совсем в другом чемодане.

Мистер Фергюсон вздохнул, подобрал ноги и воскликнул, взывая ко всему человечеству:

- О, с каким удовольствием я удушил бы эту старую каргу!

- Вы не симпатизируете людям такого рода? - с интересом спросил Пуаро.

- Не симпатизирую? Это не то слово! Она же за всю жизнь не принесла никакой пользы. Никогда пальцем не пошевелила. Всю жизнь жила за счет других. Она - паразит, да к тому же мерзкий, отвратительный паразит. На этом пароходе есть множество лиц, без которых человечество могло бы преспокойно обойтись.

- В самом деле?

- Конечно. Хотя бы эта девица, которая подписывала деловые документы. Она одна из самых богатых людей в Англии, так мне сказали. А сама за всю жизнь не ударила палец о палеи.

- Кто сказал вам, что она одна из самых богатых людей в Англии.

Фергюсон настороженно взглянул на него.

- Человек, с которым вы и говорить бы не стали. Человек, который трудится и не стыдится этого. Он не принадлежит к вашим разряженным снобам.

Он неприязненно поглядывал на яркую рубашку и галстук бабочкой.

- Я работаю, - сказал Пуаро в ответ на этот взгляд, - у меня работа умственная, и я не стыжусь этого.

- Чем вы зарабатываете на пропитание? Бьюсь об заклад, ничем. Вероятно, вы именуете себя мелким буржуа.

- Нет, я не мелкий буржуа. Я - человек, принадлежащий к высшей категории! - заявил Пуаро не без гордости.

- Кто же вы такой?

- Я детектив, - сказал Пуаро скромно, но так, как если бы он сказал: я король.

- Вот так раз, - молодой человек казался всерьез озадаченным.

- Так значит эта птичка действительно опасается, что ее вот-вот подстрелят? Вот как эта красотка дрожит за свою дорогую шкуру!

- Я не имею ни малейшего отношения ни к мадам Дойль, ни к ее мужу, ответил Пуаро надменно, - я здесь отдыхаю.

- И как вам нравится отдыхать, а?

- А вам? Разве вы не проводите здесь каникулы?

- Каникулы?

- Фергюсон презрительно фыркнул и добавил загадочно:

- Я изучаю обстановку.

- Чрезвычайно интересно, - проговорил Пуаро и вышел на палубу.

Здесь он почти столкнулся с яркой брюнеткой в скромном черном платье, которая испуганно повернулась к нему. Очевидно, она была латиноамериканка. Она разговаривала с грузным высоким парнем в морской форме. "Один из механиков экипажа", - подумал Пуаро. Почему-то оба были насторожены или испуганы.

"О чем они могли говорить и что их напугало?" - подумал Пуаро.

Он прошел вдоль кормы и пошел по бортовой палубе. Дверь одной из кают распахнулась, и миссис Оттерборн в атласном алом халате упала ему на руки.

- Ах, простите, - извинилась она, - мне ужасно стыдно, дорогой мсье Пуаро. Извините, простите меня. Качка, понимаете, качка, все дело в ней. Я не выношу воды. Ах, когда же остановится этот проклятый пароход!

- Она вцепилась в его рукав.

- Качает, меня не держат ноги... Мне всегда плохо в море. И я все время совсем одна. Ах, эта дрянная девчонка, ни жалости, ни сочувствия; она не понимает свою бедную мать. А я столько для нее сделала.

- Миссис Оттерборн начала всхлипывать.

- Я надрываюсь ради нее, как рабыня, до изнеможения, до изнеможения! Я могла бы стать великой писательницей, да, могла бы! Но я всем пожертвовала ради нее, всем - ради нее! И никакой благодарности. Но я расскажу им, сию же минуту расскажу - пусть все знают, как она бросила меня, какая она жестокая, затащила меня сюда и я умираю от скуки... Я расскажу...

Она рванулась вперед. Пуаро мягко остановил ее.

- Я найду вашу дочь и пошлю к вам, мадам. Ступайте обратно в свою каюту. Так лучше, поверьте.

- Нет. Я хочу всем рассказать, всем, всем на корабле.

- Не рискуйте мадам, это опасно, море волнуется. Вас может снести за борт.

Миссис Оттерборн посмотрела на него недоверчиво.

- Правда, мне грозит опасность?

- Да, конечно.

Его хитрость удалась. Она покачнулась, споткнулась и вернулась в каюту.

Пуаро постоял немного, поглаживая усы, и отправился разыскивать Розали. Она сидела на палубе, беседуя с Тимом и миссис Аллертон.

- Вас зовет ваша мать, мадемуазель.

Только что она весело, беззаботно смеялась, и сразу лицо ее помрачнело. Она подозрительно взглянула на него и торопливо пошла по палубе.