Черная метка в паспорте [сборник] - Алексей Макеев Страница 12

– Слышал? Выполняй приказ, че как баба раскис. Зря я тебя оставил в отделе.

– Есть, – ответ прошелестел еле слышно.

И все же этого было достаточно: Бережнюк тяжело затопал по коридору обратно, а вместо него к двери скользнул лисой адвокат:

– Ну так что, Павел Николаевич, время – деньги. Особенно мое время. Жду от вас бумагу и пропуск. Насколько я знаю, мой клиент сейчас в РОВД, доставлен на допрос из СИЗО. Прошу заметить, с нарушением всех процессуальных норм.

Под плавное журчание его голоса огорченный оперативник пошаркал по коридору к своему кабинету, позабыв о горячих обещаниях, что он выкрикивал пару минут назад.

Лев остался один в темном пространстве, отделенный от преступника лишь зеркальной стеной. Когда он повернулся на пороге перед тем, как захлопнуть дверь в комнату, то столкнулся с наглой улыбкой Афанасьева. Мужчина по-прежнему сидел за столом: теперь он откинулся на спинку стула, засунул небрежно руки в карманы и улыбался собственному отражению в зеркале. Правда, улыбка была механической: сияли белые зубы, красиво очерченные губы растянулись в стороны, лучики собрались в уголках глаз, но вот во взгляде сквозило совсем другое. Гуров напоследок внимательно всмотрелся – что прячет нахальный и уверенный в своей безнаказанности Афанасьев? Страх? Тревогу? Ложь? Непонятная червоточинка, туман на дне уверенного вызова в глазах.

Остаток дня Гуров провел в гостинице. Сил разбирать стопку протоколов, сидя в кабинете, не осталось. Его бросало то в жар, то в холод, и все же опер, растянувшись на кровати, лист за листом изучал многочисленные бумаги. Завтра утром документация будет передана в другой отдел, а он даже не ознакомился с делом – слишком стремительно развивались события по его приезде. Скоро надо сделать звонок генералу и озвучить свои выводы, которых нет. Вернее, есть догадки о чужих тайнах, но они лишь на уровне слухов и домыслов, никакой конкретики. Сейчас хорошая, а то и единственная возможность законно оставить Афанасьева за решеткой и избежать шумихи в прессе – доказать его причастность к серии исчезновений женщин, которые стали жертвами его мошеннических действий. Вот только найти бы зацепки для этого маневра. Поэтому Гуров торопливо пролистывал объемную папку, выписывая себе адреса и телефоны пострадавших женщин. У каждой есть ребенок или несколько, они не могут исчезнуть незаметно для окружающих. Несколько заявлений от родственников – и судья вернет Афанасьева за решетку на время следствия. Лев уже пожалел, что отправил Павла с машиной искать следы Рыковой в месте обнаружения машины. Сейчас бы этот старательный, пускай и немного неказистый оперативник ему пригодился, чтобы просто хотя бы обзвонить десяток номеров пострадавших бывших жен Сергея Афанасьева и узнать, кто из них на месте со своей семьей. Сладкевич ему импонировал своим искренним желанием наказать мошенника, хотя его неуверенность в себе, постоянный внутренний разлад из-за травмы и ощущения неполноценности очень мешали работе. Конечно, Павла можно понять: травма, критика от начальника, а еще и, видимо, свежий разлад в семье, который так ловко заметил Афанасьев. Такие события выбивают из колеи, лишая настойчивости и внутренней энергии, которая так нужна в оперативной работе. Люди, как звери, чувствуют силу и слабость, подчиняясь или стараясь взять верх, когда полиция начинает узнавать их тайные страсти.

Хотя сейчас нет места сочувствию – работа, как огромный ком, множилась с каждой минутой. Список из телефонов на листе рос и рос. Сергей Афанасьев оказался очень деятельным мошенником, который заключил более десятка браков, а некоторых женщин умудрился обобрать, даже не регистрируя отношения официально. И даже это дело Лев Гуров не успел закончить.

Телефон засветился сообщением от Надежды Хваловой: «Приезжайте, я жду вас дома. Улица Космонавтов, дом 11». Опер взялся за телефон, придется обзванивать огромный список самому как можно быстрее, времени у него катастрофически мало.

Звонки пришлось делать на ходу, пока натягивал куртку, выходил из гостиницы и подпрыгивал на ухабах в автобусе. К его радости, почти все женщины отвечали на звонки, охотно разговаривали после его представления по званию. Конец списка Гуров уже добивал на улице, то переключаясь на навигатор, то снова набирая очередной номер. Вечерняя темнота сгущалась на глазах после заката, улицы постепенно затихали, а вся жизнь переместилась за желтые окна многоэтажек, где звенела посуда к ужину, играла веселая музыка из телевизоров, шумели дети. Оперативник успел заскочить в последний автобус, который отвез его за десять минут в отдаленный микрорайон. На конечной остановке, пустой, без ожидающих пассажиров, он созвонился с последней отметкой в своем списке, с облегчением сунул лист в карман.

В паре сотен метров от него начиналась свежая застройка на улице Космонавтов – трехэтажные дома с французскими огромными балконами и аккуратными газонами по периметрам обихоженных двориков. Пара ребятишек еще раскачивали качели под теплым светом фонарей, хотя на парковке уже блестели новенькими боками припаркованные автомобили, а женские голоса загоняли последних, самых азартных гулен домой.

Опер дошел до дома с крупной табличкой «11», когда дворик со свежими качелями и горками окончательно опустел, только в кустах чирикали сонно птицы, устраиваясь на ночлег. Он набрал номер Надежды в телефоне: первый гудок, третий, десятый, но женщина не отвечала. Лев нажал кнопку отбоя, потом снова вызов и отодвинул телефон подальше в сторону от уха, чтобы пронзительные гудки не забивали звуки вокруг. Мелодичная трель разлилась неподалеку от нужного дома. Гуров снова нажал красную трубку на экране – мелодия стихла, и опять вызов – телефон где-то очень близко заиграл вновь. Он пошел на звук, мелодия вилась в воздухе все ближе и ближе, пока опер не дошел до края парковки.

Знакомый красный автомобиль стоял на другом конце парковки, дверца водительского места распахнута, оттуда и доносилась мелодия. В приглушенном свете Лев увидел со своего места открытую дверь, белую, бессильно обмякшую руку на бежевой коже сиденья и знакомый черный ежик волос над спинкой. Он ринулся петлять между машинами к Наде, которая не реагировала на его голос. Телефон надрывался в салоне, а она даже не шевелилась, рука безжизненно висела вдоль кромки кресла. Опер на ходу скинул вызов, телефон в машине замолк, и он успел набрать три цифры – «скорая». Поднял взгляд от экрана, почувствовав движение за спиной.