Марина Серова - В экстазе восточного танца Страница 13

Вместе с секретаршей мы быстро нашли изображение интересующей нас дамы. Качество записи оставляло желать лучшего, но даже при этом можно было узнать ту, о ком я уже не раз слышала и от соседки, и от сотрудниц Чернова.

Облегчало поиски то, что я припомнила, как соседка-генеральша говорила о темно-зеленой «Ауди». Именно эту машину мы заметили на записи за десятое апреля.

Из нее вышла очень приятная рыжеволосая женщина в темно-сером пальто. В руках она держала небольшую серую сумку. С разрешения Лены я переписала себе изображение, а потом с ее компьютера мы распечатали несколько снимков дамы в сером.

На всякий случай я отправила по Интернету ее фото Дыку – вдруг и она есть в его базах данных. Если бы мы смогли определить, кто она такая, насколько бы это упростило расследование! Весь мой опыт подсказывал, что не случайно эта дама так интересовалась Черновым. Неплохо было бы узнать хоть что-нибудь о ней самой.

Когда мы распечатали снимки, Чернов вышел из кабинета и спросил, почему Лена все еще не ушла, ведь рабочий день закончился.

Мы показали Якову Павловичу обнаруженные изображения.

Чернов внимательно рассмотрел снимки, но даму не узнал.

– Я ни разу ее не видел, – сказал он, покачивая головой, а потом поинтересовался дальнейшими планами моего расследования.

– Я хочу посмотреть, не следит ли кто за вами. К моей машине больше не подходите, а если захотите что-то спросить, звоните. Занимайтесь своими делами, но постарайтесь не сильно гонять на машине, чтобы я не потеряла вас, и, если можно, каждый раз сообщайте мне, куда собираетесь, – попросила я его.

Заказчик засмеялся, пообещал ездить очень осторожно и сказал, что еще чуть-чуть поработает, а потом поедет домой.

Я вернулась в машину продолжать наблюдение. Минут через сорок на стоянку пришел Чернов. Как и договаривались, ко мне он не подошел, а просто позвонил и сообщил, что решил ехать домой.

Я поблагодарила его за то, что держит слово, и, в свою очередь, сообщила, что собираюсь последить за его квартирой и подъездом.

По дороге к квартире Чернова я связалась с парнями из его дома, которых вчера просила приглядывать за тем, что творится во дворе и в подъезде.

Двухметровый (заодно я выяснила, что его зовут Игорем) заверил меня, что во дворе все в порядке, ни джипа, ни какого другого чужого автомобиля не наблюдается. Я порадовала парней известием, что еду к ним и рассчитаюсь за работу.

– Вам деньгами или, как обещано, пивом? – поинтересовалась я на всякий случай. И не очень удивилась, когда услышала, что пиво предпочтительнее.

– Ну, тогда сгоняйте в черновский подъезд и проверьте, нет ли кого возле его двери и на соседних этажах, – скомандовала я, еще раз пообещав добровольным помощникам любимый напиток.

Доехали мы до Соборной без приключений. Пиво мне тоже удалось купить без проблем: мини-маркет располагался прямо в доме Чернова, так что надолго я клиента из поля зрения не выпустила. Проследив, как он припарковался возле дома и вошел в подъезд, отправилась за обещанной наградой добровольным помощникам, заодно купила и себе печенье и стаканчик кофе на вынос. Напиток этот к кофе относился лишь чисто теоретически, но что поделаешь…

Вручив Двухметровому Игорю и его другу заказанную компенсацию за услуги, я распрощалась с ребятами и договорилась, что и завтра днем они будут внимательно смотреть за всем, что происходит во дворе и особенно в подъезде Чернова. Удобно устроившись в машине, я позвонила клиенту, удостоверилась, что в квартире у него все в порядке, и принялась пить то, что мне продали как кофе. Возмущение тем, как можно выдавать за прекрасный напиток такое пойло, помогло скоротать ближайшие полчаса, еще столько же времени ушло на воспоминания о том, какой замечательный кофе варю я сама.

Во дворе между тем шла своя обычная жизнь. Десятый час вечера для большого города – это время молодежи. В апреле это уже сумерки. Обычно бывает прохладнее, но нынешняя весна балует нас ранним теплом. Может быть, летом это обернется жуткой жарой, но сегодня на улице просто приятно. Поэтому даже бабушки еще не покинули своих лавочек, хотя все их сериалы уже шли полным ходом. Но, видно, соскучившись за зиму по общению, они никак не могли разойтись и продолжали самозабвенно перемывать косточки соседям.

Конечно, можно было бы выйти поспрашивать их о Чернове, но я пока не хотела привлекать к себе внимание. Да и сомневаюсь я в том, что мне сказали бы что-нибудь новое, ведь основных старожилов – Жарову и Яшину – я уже опросила.

Ближе к одиннадцати часам во дворе начали появляться собачники, сменившие бабушек, которые наконец-то освободили лавочки. Те, у кого друзья человека были небольших размеров, выпускали своих питомцев сразу, как только выходили из подъездов. Владельцы крупных собак чинно вели их на поводке куда-то направо, наверное, там была площадка для выгула, а, скорее всего, какой-нибудь скверик, облюбованный любителями животных.

Молодежь веселилась в беседке, которую, по словам Двухметрового, отремонтировал Чернов. Мои помощники были там в центре внимания. Выданное мной пиво способствовало всеобщему веселью. Причем моим напитком дело не ограничилось: время от времени посыльный приносил еще и еще пакет (довольно весомый), после чего в беседке становилось еще веселее.

Мысли о том, стоит ли мне здесь находиться, я старательно гнала прочь. Не скажу, что обладаю паранормальными способностями, но какое-то шестое чувство, подсказывающее, что-то должно случиться, у меня есть. И это заставляло меня сидеть в машине во дворе дома Чернова и внимательно смотреть по сторонам.

Большинство облюбованных автолюбителями для стоянки мест было уже заполнено – отцы семейства вернулись к своему очагу. Хотя выражение это не совсем соответствовало действительности: сегодня я имела возможность убедиться в том, что среди владельцев авто все больше становится дам. Но дамы, как им и положено, вернулись домой первыми, и в столь позднее время если и появлялись какие автомобили, то за рулем были уже мужчины.

Вот и сейчас во двор одновременно въехали крутой джип и «Скорая помощь».

Джип напоминал описанный Игорем. На нем я и сосредоточила внимание. Из него вышли двое накачанных мужчин и вошли в соседний с черновским подъезд. Я пожалела, что не обследовала чердак.

Сама я люблю появляться в нужном мне подъезде через чердак. Неужели с Черновым работают такие профессионалы?

Размышляя над тем, стоит ли посмотреть, куда направилась парочка качков, я рассматривала окна квартир в этом подъезде.

Успокоилась, лишь когда на четвертом этаже сначала чуть-чуть осветилось одно из окон (по-видимому, зажгли в прихожей свет, отблеск которого я и наблюдала), а потом засветились одно за другим сразу три окна.

Я набрала номер Двухметрового и спросила, чей это джип только что подъехал. Игорь меня успокоил, сообщив, что его владелец действительно живет во втором подъезде.

А вот «Скорая помощь» остановилась возле третьего – черновского! – подъезда.

Пришлось попросить Игоря поинтересоваться у водителя, к кому вызвали бригаду медиков.

Двухметровый подошел к машине, но, перезвонив, сообщил, что за рулем никого нет.

Такое бывает, когда шофера вызывают помочь донести носилки с больным. Но я все же присмотрелась к окнам Чернова.

Совсем недавно я наблюдала, как погасло его кухонное окно. Спальня находилась на другой стороне дома, поэтому если он и смотрел телевизор, то я этого узнать не могла.

Мне показалось или действительно в окне гостиной какие-то отблески?

Придется проверить. Звонить пока не буду – клиента не принято беспокоить, лучше сгоняю на четвертый этаж, разомнусь заодно, а то засиделась – третий час торчу в машине безвылазно.

Когда я подошла к черновской двери, она неожиданно распахнулась. К физическому нападению я была готова и от первого нападавшего (да и от второго) отбилась бы, но мне под нос пихнули какой-то раструб. Раздалось шипение. Увидев, что на моем противнике противогаз, я постаралась задержать дыхание и, сгруппировавшись, откатиться в сторону, но нельзя же не дышать вечно. Да и противник оказался довольно шустрым: облако дыма настигло меня даже в противоположном конце площадки.

Мысль о том, что нужно было катиться вниз по лестнице – там я бы успела вдохнуть чистого воздуха и еще побороться, была моей последней мыслью.

Пробуждение было трудным. Тошнота и головная боль – непременные спутники любого наркоза, в том числе и усыпляющего газа. Хотя глаза не желали раскрываться, я попыталась сориентироваться в месте своего нахождения. Лежать было жестко. Это я поняла сразу. Причем под щекой была отнюдь не подушка. Правая рука затекла под тяжестью моего же собственного тела.

Лежу на животе на полу – наконец-то дошло до меня.

Пол не холодный, скорее всего, это ковровое покрытие. Пошевелившись, я поняла, что правая рука не двигается просто потому, что я на ней лежу, и ее удастся освободить, если перевернуться на спину. Прилившая кровь пронзила тысячью иголочек онемевшую конечность.