Наталия Левитина - Дилетант Страница 13

- Ну, пожалуйста, ребята, - попросила Олеся, вытирая слезы бутылочным боком.

- Не реви, мать, не гнусавь. Лучше пей. Оно вернее. Пей, кому сказал! - опять навис над Олесей Гена.

Олеся, всхлипывая, сделала еще глоток.

Таня почувствовала, как он напрягся. "Понял, что я не Олеся, - решила она. - Господи, что же будет-то?" Валерка уже совершенно успокоился, езда в машине очень ему нравилась, он шуршал памперсом, беззаботно лопотал и хватал Таню за палец.

Вадим свернул с трассы на лесную дорогу. Они ехали уже довольно долго. Очевидно, он хорошо ориентировался на местности. Татьяна занималась аутотренингом.

"Вспомни, вспомни, чему тебя учили, - твердила она мысленно. - Ты четыре года отрабатывала бросок через бедро! Сонная клуша! Ты даже не успела обернуться, когда он подошел! Четыре года занималась дзюдо, тренировала мышцы, давила спиной твердые маты, рисковала будущим потомством - и никакого эффекта. Даже Олеська, изнеженная орхидея, оказала бы больше сопротивления, чем ты. Слезы, сопли. Какой позор! Как стыдно! Тебе доверили ребенка, и ты должна его спасти!"

Она пыталась сконцентрироваться, укрепить сердце мужеством и героизмом, но руки и колени бесславно дрожали.

Белая "ауди" тихо остановилась, придавив колесами мягкий лесной ковер из иголок, маленьких шишек, коры. Сосны уносились ввысь, к голубым безоблачным небесам, и соприкасались хвойными кронами там, у неба. Вадим распахнул дверцу и, взяв за руку, грубо выдернул Татьяну из машины.

- Где Олеся? - недовольно спросил он.

- Она пошла в кафе. За спрайтом, - опустив голову, тихо ответила Таня.

Они отодвинулись на несколько метров от автомобиля, оставили его позади, среди сосен.

"Что же с ней делать, - с досадой думал Вадим. - Как я лоханулся! Вернуться в парк? Та, необходимая мне, наверное, ждет, моргает, не понимает, куда запропастилась подруга с коляской. Черт! А если уже ринулась в милицию? А с этой что?"

Вадим с тоской подумал о пистолете, об отличном пистолете, даже можно и без глушителя - тут, в лесу, кто услышит. Но у него был только острый нож, в обращении с которым Вадим не добивался особенного блеска, не его это был профиль, и поэтому мысль о необходимости сейчас расправиться со случайной свидетельницей вызывала отвращение. Будет вопить, вырываться, кататься по земле, слезы, кровь, грязь. Вадим задохнулся от омерзения и поморщился.

Таня видела его брезгливую гримасу. Страх парализовал, несмотря на гневные окрики, которыми она внутренне пыталась подтолкнуть себя. "Думай о ребенке, идиотка, - твердила Таня, медленно углубляясь в лес под холодным, изучающим взглядом похитителя, с трудом переставляя ватные ноги и теребя Олесину сумку на плече. - Вспомни, чем ты занималась четыре года! Захват, бросок, захват, бросок... О-хо-хо, у меня не получится. Сумка еще эта дурацкая... Куда ее деть?" Вадим не понял, что произошло. Он словно наткнулся на девчонку и тут же кубарем покатился по земле, хватая губами воздух и матерясь. А она уже продиралась, через лес, шумно дыша и стремительно удаляясь от поверженного противника. Вадим резво подскочил, но дьявольская боль в колене, острая и обжигающая, как раскаленная игла, заставила его умерить прыть. Сделав несколько мучительных шагов, он понял, что проклятой девчонки ему все равно не догнать, и повернул в сторону брошенного автомобиля.

- Ребенок! - напомнила Олеся уже сама себе, а не парням. После бутылки шампанского приключение казалось ей не столь диким и ужасным, как раньше. Гена дружественно обнимал ее за плечи, Федя подбирался к границе города, а в сумке ждали своей очереди нераспечатанные бутылки.

"Ладно, - подумала Олеся, с трудом заставляя себя не спать. Глаза почему-то закрывались сами собой. - Танюша ведь не бросит Валерку? Конечно нет! Что же я так беспокоюсь! Ну, немножко подождет! А я скоро вернусь. Они вернут меня обратно. Не звери ведь, обычные парни. Только немного пьяные".

- Давай еще по одной, - промямлил Гена. Олеся уже без воплей приняла из его рук очередную бутылку. Ледяное пенное шампанское было чудесно, Олеся впервые в жизни пила его прямо из горлышка.

- А мне? - спросил Федя и протянул руку. Олеся вставила в раскрытую квадратную ладонь свою бутыль.

- Кофтулька у тебя - опупеть, - прошамкал Гена, склоняя голову на Олесино плечо. - Все равно что нет. Тоже муж-полковник подарил? Смелый мужчина. Уважаю его.

Олеся попыталась придержать голову Геннадия, которая моталась из стороны в сторону, но безрезультатно.

- Не падай! - разозлилась она. - Не падай, болван! Я сама сейчас упаду.

Олеся взяла руку Гены и минуту в недоумении смотрела на его часы, пытаясь сообразить, что значит, когда большая стрелка находится около двенадцати, а маленькая - на четырех. "О, - поняла она наконец, - четыре! Скоро кормить Валерку! А я все еще неизвестно где!"

Олеся хихикнула, удивляясь факту, что она умудрилась так ловко бросить ничего не подозревающую Таню с малышом в парке. Она была основательно пьяна.

Двухэтажное здание поста ГАИ на выезде из города заполнилось тихим гудением кондиционеров. Сержант дорожно-патрульной службы Павел Кайтуков с сожалением выполз на улицу, огляделся и запоздало схватился за полосатый, как хвост енота, жезл: стремительный джип, игнорируя знак "стоп", промчался мимо.

- Не дергайся, - спокойно остановил Пашу коллега, старшина Смоляков. Пусть себе едет.

- Знакомая тачка, что ли?

- Знакомая, - кивнул Смоляков, зевая и отгоняя муху. - Дочка мэра.

- А-а... И часто она так носится на своем джипе?

- Не часто. Но номер я запомнил.

- Останавливал?

- Один раз. Ремень не пристегнула.

- Ну и как она? Молодая?

- Молодая, - согласился Смоляков, почесывая живот. - Даже очень. Лет шестнадцать.

- Да ну! Свеженькая такая! - восхитился Паша.

- А по правам - двадцать два выходит.

- Э-э... Ну, не очень свеженькая. Секонд-хэнд.

- Дурак ты. Самый сок.

- Симпатичная?

- Да... - сказал Смоляков, подумав. - Вообще кукла.

- Все-таки надо было догнать и остановить, - с сожалением вздохнул Паша. - Остановить и осмотреть.

- И не лень тебе по такой жаре суетиться?

- И оштрафовать.

- Приключений ищешь? - усмехнулся Смоляков. - Так вон мотоцикл, догоняй.

- Что я, дурной? Я пошутил, - пожал плечами Паша, воткнул в рот свиристелку и засвистел, как чайник на плите. Утлый "москвичек" послушно взрыл шинами асфальт возле строгого сержанта Кайтукова.

Гена спал на Олесиных коленях и храпел басом.

- Федя, отпусти, - без надежды попросила Олеся и едва не врезалась в переднее сиденье от резкого торможения.

- Давай вали, - с трудом просипел Федя, останавливая джип. Язык его не слушался, автомобиль тоже. Джип стоял не совсем на обочине и больше перпендикулярно, чем параллельно потоку машин.

Олеся с ужасом посмотрела на грохочущий "КамАЗ-5511", едва не раздавивший их, и, отодвинув тяжелого Гену, выбралась на волю. Федино лицо в просвете окна мелькало и расплывалось.

- Отдай машину, а?

- Зачем тебе? - не понял Федя.

- Ну... - Олеся глубоко задумалась. Зачем? - Она ведь дорогая... Тебе ни в жизнь столько не заработать... не зата... не заработать. Да.

- Отстань, ладно? - вяло буркнул Федя и упрямо взялся за руль.

Олеся отодвинулась в сторону, чтобы не погибнуть под колесами. Джип несколько раз дернулся -у Феди по пьянке обнаружились проблемы со сцеплением, и это страшно развеселило Олесю. Она пошла вдоль пыльной автострады, хихикая и оглядываясь на свой автомобиль и представляя, как удивится Таня, увидев ее в таком непотребном виде.

...Водитель ярко-красного грузовика "вольво" с белыми надписями "Кока-кола" на бесконечно длинном кузове с улыбкой смотрел на пьяную полуголую малютку, которая, вытягивая шею, заглядывала в кабину и просила "довезти до города". Если бы его, водительская, дочка рискнула отправиться на улицу в таких бесстыдных трусах, он задал бы ей ремня.

- Вина, что ли, нахлесталась? - спросил он у беспричинно хихикающей крошки.

- Шампанского, - улыбнулась Олеся. - У меня ребенок в парке остался...

- Сама ты ребенок, - ухмыльнулся водитель. - Как же тебя занесло в таком виде к черту на рога? Эх, дурочка...

"Конечно дурочка, - подумала Олеся, приваливаясь к мягкой спинке. - Но я же не виновата. Совсем ни в чем не виновата". Она закрыла глаза и вздохнула.

Глава 11

Таня брела по лесу и рыдала, размазывая слезы по щекам. Ей было страшно за Валерку. "Ты должна была бежать к машине, - твердила она себе, словно обвинения в собственный адрес могли что-либо изменить, - к машине, а не наоборот! Но сзади шел он, - тут же вспоминала Таня, - как же я могла? Тогда мне надо было обежать вокруг него, когда он свалился, а он схватил бы меня за ногу, да, точно, схватил бы... И нож! Он держал в кармане нож! Он собирался меня убить... Но Валерка!"

При мысли о ребенке, таком милом, толстом, ничего не понимающем, оставшемся лежать в корзине в плену у похитителя, слезы вновь подкатили к горлу. Таня опустилась на теплую землю, усыпанную хвоей, уткнулась лицом в колени и зарыдала в голос...