Марина Серова - Ключи от жизни Страница 13

— А, да-да. Проходите, — отступила она, приглашая.

Но не успела я войти в узкий коридор, как мимо меня с молниеносной скоростью промчался белый кот и вылетел на лестничную площадку.

— Ой! — вскрикнула женщина и бросилась за ним.

Кот взлетел вверх по ступеням и скрылся на повороте. Хозяйка побежала следом, истошно вопя: «Барсик, стой!» Я осталась стоять на пороге, не зная, проходить мне или кидаться помогать женщине ловить Барсика.

В эту минуту из комнаты вышел скрюченный дед в голубой майке и длинных семейных трусах.

— А-а, это уже вы, — проскрипел он, рассматривая меня с ног до головы.

— Наверное, я.

— Ну заходите. А Ленка опять кота упустила?

— Похоже.

— Да и черт бы с ним! — в сердцах выругался дед, закашлялся в кулак и побрел на кухню.

Я двинулась за ним.

— Щас. Придет вот она, с ней и договоритесь, — сказал он и, повернувшись ко мне спиной, стал смотреть в окно. Я осталась стоять в дверях довольно просторной и чистенькой кухни, поскольку присесть мне никто не предложил.

Лена, приходившаяся старику не то женой, не то дочерью, вскоре вернулась, прижимая к груди Барсика. Кот недовольно мяукал.

— Я его на улицу не пускаю, — объяснила женщина. — А он, паразит, все туда рвется. Кастрировать бы надо… Да вы садитесь, — предложила она и наконец отпустила кота, который немедленно ретировался в комнаты.

— Я дачу вашу хотела посмотреть, — приступила я к делу, сев в пластиковое кресло, какие чаще встретишь в летних кафе.

— Да, Петр Михалыч мне сказал, — отозвалась женщина, заправив за ухо прядку недлинных темных волос. — Но до середины июля она занята будет.

— Я поняла. А кому вы ее сдали?

— Да девушка молодая приезжала, — не придав моему вопросу значения, бросила через плечо Лена, наливая в чайник воды из крана, — попросилась на месяц. Заранее все оплатила. Прям вот недавно. В пятницу. Да, Михалыч? В ту пятницу?

Михалыч никак не прореагировал, за чем-то пристально наблюдая в окно.

— Петр Михалыч, ты что? — Лена повернула его на себя за плечо и заботливо посмотрела старику в лицо. — Так, дорогой, давай-ка таблеточки прими и приляг, приляг.

Она достала из буфета белую коробочку с красной полосой, извлекла из нее две пилюли и подала дедуле. Тот, не запивая водой, разом заглотил их. При этом его острый кадык подпрыгнул. Михалыч икнул и медленно покинул кухню.

— Склероз у него сильный, — посетовала Лена. — То ничего-ничего, а то как накатит. Может, к примеру, в чай вместо сахара стирального порошку насыпать. Или возьмет и всю посуду в унитаз сложит. Замучилась я с ним.

— А мы смогли бы с вами сегодня на вашу дачу проехать? — спросила я, неприлично не обратив внимания на диагноз Петра Михайловича.

— Ой, даже и не знаю, смогу ли его сейчас одного оставить? — пожала она плечами. — Похоже, опять начинается. Я ведь и дачу из-за этого сдаю. Когда ездить-то? А с ним хлопотно там. Уйдет еще куда, не найдешь. Вот только в этот год такая напасть началась. А до того ничего, все нормально было.

— Но мы же не надолго. Я на машине. За час, думаю, обернемся, — продолжала настаивать я, проклиная про себя склероз старика.

— На машине? — неожиданно радостно воскликнула Лена. — Ой, тогда поедемте. Я уж там с прошлой недели не была. Вот как девушку проводила туда…

— А как зовут эту девушку? — перебила я как бы между прочим.

— Наташей зовут. Хорошая девушка, приличная. Я ее просила огород поливать. За это и цену небольшую прошу. Вот я бы и посмотрела, как она там управляется. Да и редиску порвать надо. А вас-то двести рублей в месяц устроит? И поливать раз в три дня? — затараторила Лена.

— Если дача подойдет, то устроит, — ответила я, думая о том, что Галина Луговичная могла выдумать себе новое имя на месяц, назвавшись Наташей.

Надо бы узнать, как она выглядит — эта Наташа. Только бы хозяйку не спугнуть странным вопросом раньше времени. Ладно, по дороге расспрошу. Или уже на месте определимся. На месте даже лучше. Сразу увижу, если увижу, конечно, кто снял дачу.

— Дача хорошая, кирпичная, двухэтажная. Вы с семьей хотите? Там места много, — стала нахваливать хозяйка.

— Ну так собирайтесь, поедем, — поторопила я ее.

— А чего собираться-то? Чай не в театр. Я прям так, — улыбнулась она. — Только вот сумку возьму и ключи на всякий случай, вдруг Наташа куда погулять ушла. А вы меня там минут пятнадцать подождать сможете? Редиску нарвем. И себе возьмете на салатик. И лучок зеленый, и петрушку.

— Хорошо, нарвем, — кивнула я и пошла к выходу.

— Ой, стойте, — опередила меня Лена. — Барсика в комнате закрою.

Она бережно подхватила кота, ожидающего у порога, не появится ли возможность для очередной попытки побега, запустила его в комнату, сказала Михалычу, что скоро вернется, и плотно прикрыла дверь.

По дороге мы много болтали ни о чем. Вернее, болтала в основном Лена. Теперь я узнала, что Петр Михалыч доводится ей родным дядькой и она должна за ним ухаживать до его гробовой доски, чтоб ей отошла потом его квартира. Что она вынуждена была в этом году уйти из лаборатории, где работала санитаркой, и стать уборщицей, поскольку старика более чем на час-два одного оставлять нельзя. Что она развелась с мужем, который забрал к себе их сына, и теперь Лена видит сына лишь по выходным.

Все это женщина поведала с поразительным оптимизмом. Глядя на ее странный прикид — растянутое трико, мужскую рубаху и войлочные тапочки и слушая бодрый рассказ, я пришла к выводу, что у нее тоже, как у Михалыча, «не все дома». Может, это наследственное?

Подъезжая к Гуселке, я обратила внимание, что от конечной остановки автобуса к дачному массиву ведут две дороги. Одна — заасфальтированная, на которую мы свернули. Другая же, определенно более длинная, пролегала через лесопосадки. В эти заросли просто так заходить явно незачем. Во всяком случае, путь по ней не сократишь. Дачи находятся ниже. Ближе к реке.

Я внимательно вглядывалась в кусты, надеясь увидеть за ними милицейскую машину. Вполне возможно, что оперативники еще работают на месте преступления. Если все произошло именно тут. Ну а где же еще? Миющенко назвал именно этот район.

— Сейчас направо поверните, — оторвала меня от мыслей Лена, — а вот тут налево. Вон, видите черепичную крышу? Это моя дача. Вернее, тоже дяди Пети. Он богатый был в молодости. А наследников, кроме меня, никого.

— Повезло вам, — произнесла я, пожалуй, первую фразу за всю дорогу и остановилась возле темно-зеленых железных ворот с калиткой.

Лена резво выпрыгнула из машины и подергала за ручку.

— Хм, заперто. Ушла на пляж, наверно, — обернулась она ко мне, а потом, достав из потрепанной сумки связку ключей, открыла калитку.

Мы вошли в довольно ухоженный сад. Только земля от зноя потрескалась, тут определенно никто ничего давно не поливал. Лена это тоже заметила и, всплеснув руками, ахнула:

— Ну надо же! Ведь договорились, что будет поливать! Ой, все пожухло. Вы только посмотрите!

— Давайте в дом зайдем, — предложила я. — Возможно, Наташа вообще сюда так и не приехала.

Мое предположение, что пресловутая Наташа являлась на самом деле Галиной Луговичной, укрепилось.

Все еще охая и сокрушаясь по поводу увядшей флоры, Лена, взойдя по трем ступенькам, открыла дверь застекленной и обвитой лозами винограда веранды, затем пересекла ее быстрым шагом и отперла еще одну дверь, ведущую в комнаты. Я прошла за ней. Похоже, тут и впрямь никто не жил. Ставни на окнах были плотно закрыты, от чего в просторной комнате, обставленной плетеной мебелью, стоял полумрак, а застоявшийся воздух неприятно обволакивал тело.

— Да-а, — задумчиво протянула Лена, — не проветривали давно. Может, и правда, она еще не переехала сюда?

Я прошла в другую комнату. Две полутораспальные кровати, разделенные маленьким столиком, аккуратно застелены. Никаких следов присутствия молодой женщины. Бесцеремонно открыв старый полированный шкаф, быстро осмотрела содержимое: в нем висели пара брезентовых курток да какие-то темные, необъятного размера брюки. Взглянула и на допотопное трюмо, стоящее в углу: возле зеркала одиноко лежала редкозубая голубая расческа с обломанной ручкой.

— А на второй этаж можно подняться?

Мой вопрос повис в душном воздухе — Лены в доме не было. Я поспешила к выходу и с крылечка увидела, что она прилаживает к трубе шланг, сидя на корточках возле заборчика, обозначавшего его границу с соседним участком.

— Я могу подняться на второй этаж? — повторила я, повысив голос, чтобы она могла меня услышать.

— А там пусто, нет ничего. Мы никогда им не пользовались, — крикнула в ответ Лена.

Отвинтив кран, она выставила перед собой шланг, на конце которого была приделана насадка от лейки. Мощная ржавая струя хлынула на грядку, если не ошибаюсь, с помидорами. Я подошла ближе к Лене, сделав небольшой круг, чтобы не попасть под брызги.