Марина Серова - Оранжевая комната Страница 13

В холле, как всегда, было накурено, дым, клубясь, поднимался к зеркальному потолку, превращая рассеянный свет, льющийся из многочисленных светильников, в голубоватый туман.

По мере приближения к центральному залу, где располагалась рулетка, становилось все светлее и светлее. Наконец замелькали красные фирменные пиджаки крупье, запахло мужскими одеколонами, пивом. Я попала в царство мужчин. Немногочисленные представительницы прекрасного пола – в основном девочки-подростки – играли роль любовниц и изо всех сил стремились доказать свою причастность ко взрослой жизни. Они, как правило, не занимали места у рулетки, а лишь издали наблюдали за своими благодетелями и посылали им – нет, не воздушные поцелуи, – идиотские ужимки и пустые взгляды нарядных кукол.

Я решила не торопиться. Поставить на «зеро» я всегда успею. Меня интересовала публика. Практически постоянная. Особого азарта на лицах играющих или блеска в глазах не замечалось. Игра шла вяло, мужчины курсировали от рулетки к скрытому в нише за карточным столом бару. Приглушенная музыка создавала приятный фон.

Я старалась держаться прямо и не вилять бедрами, чтобы не привлекать к себе внимания. В конце концов, я находилась на работе. Меня наняли две женщины, заплатив вперед по тысяче баксов за то, чтобы я им разыскала папку с документами.

Но теперь задача упрощалась: одной клиенткой стало меньше. Отыскав спокойное место в баре, возле стены, откуда отлично просматривался и сам бар, и почти весь зал, я, пригубив кальвадос, вдруг поймала себя на мысли, что, если прихлопнут Марго (Анну Вторую), то можно будет вообще не искать эту папку.

Но тут же отогнала от себя эту мысль, свалив вину за столь недостойное отношение к своим обязанностям на прекрасный кальвадос.

Однажды в этом же баре я пила этот чудесный напиток с одним парнем. У него были такие глаза, он так смотрел на меня… Звучала песня в исполнении Милены Фармер, и мы с этим парнем целовались вот на этом самом месте. А потом выяснилось, что его уже полгода разыскивает Интерпол. Классный парень. Во всех отношениях. Звали его Феликс. А я помогла ему бежать.

К стойке подошла женщина в глухом красном платье. Красные губы, красные перчатки, красные туфли, красные ногти. И волосы черные, блестящие, закрученные в естественные, рассыпанные в живописном беспорядке кудри. Глаза темные, умные, спокойные. Рядом с ней два явных телохранителя. Высокие парни в черных тройках. Ну прямо картинка из американского боевика.

Я еще ни разу не встречала эту троицу. Сфотографировав их ручкой, я взяла сигару и пошла в зал. Было такое ощущение, как бывает в жару на пляже, когда, понежившись на солнышке, идешь, обжигая ноги о горячий песок, и вдруг вступаешь в прохладную воду, движение – и ты уже под водой. Надо только сделать это движение, и вскоре вода кажется уже теплой.

Я пропустила несколько партий, приглядываясь к играющим.

Женщина в красном приблизилась ко мне и встала рядом.

– Нам надо поговорить, – сказала она, даже не повернув головы в мою сторону.

– Говорите, если вам надо. Я-то пришла сюда играть, – ответила я, не выдавая своего удивления. Я явно недооценила эту особу. Она без труда вычислила меня и теперь, должно быть, собиралась потрошить на предмет этой дурацкой папки.

Дело в том, что ее внешность точно подходила под описание, сделанное Сашей Берестовым. Да, он оказался прав. Эта женщина способна на все. Где-то, должно быть у нее в сумочке, лежит пистолет, которым она убила ни в чем не повинную Анну. Просто так, чтоб не мешалась. Для нее человеческая жизнь не имеет значения, если это, конечно, жизнь не ее или одного из ее мужчин.

– Папка у Берестова? – спросила она, прикуривая с помощью золотой зажигалки.

– Он ничего не знает.

Со стороны могло показаться, что мы просто стоим и наблюдаем за играющими.

– Тогда зачем вы его держите у себя?

– Это уже мое дело.

– Ошибаешься, это – мое дело. И папка эта принадлежит мне.

– А мне наплевать на то, чья эта папка. Из-за нее вы убили Анну Шубину, а ведь она здесь совершенно ни при чем.

– Она видела меня и шла к вам, чтобы рассказать обо мне.

– А зачем вы втянули в эту историю Берестова?

– Уберем, – невозмутимо ответила она. – И тебя уберем. И Шубина. Секретаршу его уже убрали…

– Вы, случаем, не маньяки?

– Нет.

– Тогда не мешайте мне играть. – Я поставила на «зеро» и замолчала.

Я понимала, что в любой момент мне в бок может войти острый и тонкий нож, который испортит игру и наделает много шуму.

Но на дне чашки было «зеро», а это означало, что я на верном пути.

Я почувствовала, как справа и слева от меня возникли две фигуры в черном.

– Зеро! – воскликнул вспотевший крупье после того, как рулетка остановилась.

Я выиграла кучу денег. Десятки глаз смотрели на меня. И ни одного знакомого лица.

Кто-то спросил, не буду ли я еще играть.

– Нет, – ответила я и пошла менять фишки.

«Смерть в казино «Плаза» – такой заголовок может запросто появиться на первой полосе газеты «Городские вести». Завтра. Или послезавтра, в зависимости от расторопности пресс-службы УВД или самих журналистов.

Уложив в сумочку несколько пачек денег, я направилась к выходу. Я знала, что они идут следом. Святая троица.

На улице, вдохнув полной грудью воздух, я остановилась, ожидая, как дальше будут развиваться события. Убивать прямо здесь, в центре города, не выяснив, где папка, не было никакого смысла. Значит, меня повезут в более тихое место.

– Мне взять такси, или вы сами подвезете меня домой? – спросила я, внезапно повернувшись и чуть не столкнувшись лицом к лицу с женщиной в красном.

– Андрей, подгони машину поближе, дама хочет домой.

Асфальт влажно поблескивал в свете ночных фонарей. Мужчины сели впереди, мы расположились на заднем сиденье черного «Мерседеса».

– Ты работаешь одна или с Маргаритой?

– Я частный детектив, работаю на клиента. Мне поручено найти эту папку с документами. Мне заплатили деньги.

– И ты знаешь, где папка?

– Если бы я знала, меня бы уже не было в городе. После работы я обычно отдыхаю. Майорка, Мадрид, Рим, Неаполь. Если хотите нанять меня, пожалуйста. Я бесплатно не работаю.

– Придется. Эта папка должна быть у меня, понятно? И эта и другие, – проронила она усталым голосом. – Поехали на Театральную площадь.

Через полчаса я уже сидела на том самом стуле, где еще недавно загорал Саша Берестов. Меня, похоже, решили обезвредить, то есть изолировать от общества, которое во мне так нуждалось.

На меня совершенно не обращали внимания.

Это была большая квартира. Во всех комнатах горел свет. Андрей и Вадим смотрели футбольный матч по телевизору, Соня, так звали женщину, жарила яичницу и ходила по квартире в широком цветастом халате. Семейная идиллия.

Я сняла парик и постаралась принять на стуле такую позу, чтобы можно было хоть немного поспать. Главное – дождаться, когда вся эта странная троица уснет. Вот тогда можно будет что-нибудь предпринять.

– Слушай, сыщица, ты яичницу ешь? – Соня вошла ко мне с тарелкой, наполненной едой.

– Надеюсь, она не отравлена? – Я приняла из ее рук яичницу и тряхнула головой, прогоняя сон. – Вы теряете драгоценное время. Я – на редкость талантливый человек. У меня невероятные способности к таким делам, а вы держите меня взаперти. В крайнем случае, мы могли бы искать эти документы вместе, но только заплатите мне. Я не могу работать без денег. Деньги – мощный рычаг, и вы это знаете не хуже меня. Да и вообще, зачем вам эти документы? Я все равно ничего не понимаю в химическом оборудовании, поэтому мне можно объяснить ситуацию в общих чертах. Какая ценность заключена в этих бумагах? Что, украв их, можно будет построить новый химический комбинат? Да это же бред! Это бессмыслица. Может быть, вы объясните мне, в чем тут дело?

Соня, которая во время моего пространного и нервного монолога сидела передо мной на диване и внимательно смотрела на меня, всплеснула руками и схватилась за голову:

– Черт! Я и сама ничего не знаю. Но папка мне нужна позарез. Откровенничать я с тобой не собираюсь, но подобным размышлениям сама предаюсь раз по двести на день.

– Вам что, кто-то сказал о документах? Может, все это пустая затея? Вы наводили справки о Шубине?

– Наводили. Ешь и ложись спать. Не вздумай пытаться бежать. Тогда твои таланты уже никому не помогут, а завтра мы что-нибудь придумаем. И еще: твой Берестов, на которого ты, кстати, явно положила глаз, знает, где находится папка или кто ее взял. Потому что в офисе Шубина ее нет, дома у него – тоже. Чудес не бывает. Я бы рассказала тебе все, что я знаю об этих документах, но тогда мне придется тебя убить, чтобы потом не делиться. Ты понимаешь? Я ведь не шучу. Поэтому побольше молчи, а я буду думать. Завтра утром поедем к Берестову, мои ребята займутся им, и он все расскажет. Доела? Сейчас чаю принесу.

Она взяла грязную тарелку, ушла и вернулась с чашкой чая.