Андрей Константинов - Дело о похищенных младенцах Страница 13

С алиби почти у всех собравшихся были проблемы. Никак не могли подтвердить свое отсутствие в кабинете Спозаранника прошедшей ночью Агеева, Завгородняя, Каширин, Соболин, Модестов и, соответственно, я. Хуже всего положение было у Соболина, который до сих пор не появился на работе и поэтому ничего в свое оправдание сказать не мог. Модестов тоже которую ночь отсутствовал дома, ссылаясь на церковные дела.

— Я не виновата, что мужа моего бестолкового не было дома и он не может подтвердить, что я не имею никакого отношения к этому проклятому презервативу, — жаловалась Марина Борисовна.

— Ох, я тоже, — вздохнула я, — как назло всю ночь не спала, сидела дома, но ни с кем не додумалась пообщаться, чтоб кто-нибудь мог подтвердить мою невиновность.

— Ты-то что всю ночь не спала? — подозрительно спросила Агеева.

— Так, думала, — ответила я.

— О чем? — допытывалась она.

А вот о чем я думала, Марине Борисовне знать не обязательно. О деле Дятлова, конечно, которое развивается с пугающей стремительностью. Вчера ночью, скучая в кошачьем обществе, я сделала два величайших открытия. Первое помог мне сделать Абрам Колунов, который позвонил и в состоянии величайшего возбуждения сообщил, что к мировому заговору против Дятлова примкнул крупный питерский чиновник, любимый вице-губернатор Иван Викторович Подземельный. Именно он статеечки поганые про доктора Дятлова в СМИ заказывает. Скорее всего, по версии Колунова, Подземельный возглавляет тайную масонскую ложу, задача которой истребить самые очевидные проявления демократии и в первую очередь — рост сексуального самосознания населения. Это все, конечно, из области фантастики — главное, я вспомнила, где я видела нежного собеседника Пулеева, того мужчину приятной наружности! Я его видела в телевизоре: это был вице-губернатор Подземельный. Жаль. Такой приятный мужчина — и чиновник…

Открытие номер два — за мной следят.

Ощущение постороннего взгляда не покидало меня с тех пор, как я занялась делом Дятлова. Но я не придала этому значения — вот у Завгородней круглый год такое ощущение, особенно весной. Но за мной следят по-настоящему — трижды я видела одного и того же человека, следовавшего за мной в разных частях города, после того как я первый раз посетила клинику Дятлова. Это был тот патлатый парень в дурацкой шапочке, которого чуть не сбила машина у Агентства. Второй раз он попытался заскочить за мной в лифт. Наверное, хотел выяснить номер квартиры, чтоб проникнуть туда в мое отсутствие и подложить «жучки». Увидев его вчера днем в третий раз, в автобусе, по пути домой из женской консультации, я заподозрила неладное. Но вида не подала. Он отстал от меня в супермаркете, запутавшись между лотками: в спортивном ориентировании по магазину мне нет равных. Но кому нужно следить за мной? Понятное дело — тому злому гению, который хочет засадить Дятлова за решетку. Может, даже вице-губернатору Подземельному. Что-то мне это дело совсем не нравится. Но пусть они не думают, что я испугалась! Я, конечно, не испугалась, но на всякий случай вытащила с антресолей самый большой разводной ключ и положила в свою сумку. Чтоб ни Модестов, ни Агеева не смогли упрекнуть меня в беспечности…

— Знаешь, я думаю это проделки Каширина, — вернула меня в историю с презервативом Агеева, — хоть он и говорит, что это не он, посмотри на его лицо.

— И с кем, если это он? — стала я развивать версию Агеевой.

— Не знаю, — с сожалением ответила она, — хотя… посмотри на лицо Завгородней.

— Как ты мог?! — налетели мы на Каширина, приперев его в углу.

Тихо! Только никому не говорите, — зашипел он. — А как вы догадались?

— У тебя такое лицо…

— Я думал, прикольно получится — подложить под стол Спозаранника использованную резинку. Все бы смеялись. Я же не знал, что так получится…

— Так ты им не пользовался?

— Нет, к сожалению!

— А Завгородняя? — вырвалось у меня.

— Что Завгородняя? — спросил Каширин.

— Ну, у нее такое лицо…

Каширин внимательно посмотрел на Светку.

— У нее все время такое лицо.

Мы раскрыли ночное преступление, целью которого было дискредитация стола Спозаранника, но Обнорскому об этом не сказали. А Обнорский, получив тридцать процентов подозреваемых из всего коллектива, начал думать, что имеет дело с заговором, и в конце концов заявил, что мы намеренно путаем следствие, и выгнал всех из кабинета.

Догадка Спозаранника, что презерватив оставили не имеющие никакого отношения к Агентству злоумышленники, несмотря на очевидную нелогичность, была признана официальной версией.

Человеку далекому от расследовательской работы могло бы показаться, что несколько дней подряд я занималась праздным шатанием: ходила по магазинам, рассматривала свое отражение в витринах, просиживала часами в уличных кафешках. Но профессионал с первого же взгляда понял бы, что я работаю, и был бы прав: я выслеживала своего преследователя. План был таков: а) пользуясь карманным зеркалом и витринами, выявить слежку; б) завести преследователя в супермаркет и «потеряться»; в) проследить за ним с целью выяснения заказчика слежки и, следовательно, заказчика дела Дятлова. Примечание: при наступлении форсмажорных неприятностей употребить разводной ключ, лежащий в моей сумочке.

Но все было тщетно — преследователи как сквозь землю провалились, как я ни старалась вновь привлечь их внимание: и возвращалась домой по несколько раз на день, и с таинственным видом бродила вокруг здания, где располагался офис Ивана Викторовича Подземельного. Но — увы, видимо, патлатый парень в шапочке потерял ко мне всякий интерес. Ну и ладно. Если он не хочет следить, когда я ему позволяю, то фиг у него получится это сделать в другое время.

«А может, и не было никакой слежки?» — подумала я и представила, как глупо со стороны, наверное, выглядят мои скитания. В общем, в середине третьего дня я бросила эту неблагодарную работу и поехала в Агентство. У меня эти витрины и кафешки уже во где сидели!

Неплохо было бы посмотреть, что из себя представляют другие призывники.

И желательно вывести на чистую воду еще одного, обманным путем завладевшего голубым билетом с подписью Дятлова. Я задумчиво посмотрела на выписанные из дела фамилии: Смирнов, Леопольдов, Алексеев, Казаров, Жижин…

Мне больше понравился Леопольдов.

Что— то есть в его фамилии такое… голубое. И живет он недалеко, на Марата, возле ТЮЗа. Я набрала его домашний номер. Занято. Ну и отлично -значит, он дома. Я отправилась к призывнику, периодически оглядываясь: где-то сейчас мой патлатый преследователь скитается?

Дверь мне открыла высокая стройная женщина. В первое мгновение в голову пришла мысль — Максим Леопольдов не выдержал борьбы с собственной природой и сменил пол (вот это был бы аргумент для следствия!), но потом, слава Богу, сообразила — это мог быть кто-нибудь из его родственников. Например, мама.

— А Максик уже там, — печально сказала женщина, едва заметно кивнув головой куда-то наверх.

— Где там? — спросила я, холодея.

— Там, в армии, — еще более печально ответила женщина, которая действительно оказалась мамой Леопольдова Максима Ивановича, того самого, 1982 года рождения.

— А, соболезную. — Я выглядела как конченая идиотка. — Вы меня извините, может я не вовремя, но Агентство «Золотая пуля», где я работаю, пытается разобраться с историей, в которую попал доктор Дятлов и в которой фигурирует ваш сын. Не могли бы вы изложить свою версию происшедшего?

— Могу, почему бы и нет. Только запомните: Максик здесь ни при чем.

Это я все затеяла. Нельзя ему в армию было идти — он у меня болезненный, не сберегли бы там его.

— Как вы вышли на доктора Дятлова и узнали, что он оказывает такого рода услуги?

— Просто. В Союзе военных матерей о нем все знают. Однажды туда пришел от него человек и рассказал, как просто это можно провернуть. Очень многие этим воспользовались — те, кто мог собрать нужную сумму, и я знаю несколько семей, которые только благодаря этой справке спасли своих сыновей, и никто об этом до сих пор не узнал. Вы хоть представляете, что такое армия?

— Да, это кошмар. И как осуществлялась передача денег и документов?

— Этот самый парень, Юрий его звали, взял с нас сначала полторы тысячи долларов, а через неделю пришел с готовыми справками и забрал вторую половину суммы. Аккуратненько все в тетрадочку записал. И распечатки с советами — как на комиссии себя вести, чтобы ни у кого сомнений не возникло, — дал.

Справка подлинная, с подписью, печатью, военкомат ее поначалу без вопросов принял. Полгода жили спокойно.

И вдруг приходит этот следователь и говорит: «Я знаю, что вы справочку вашу „голубую“ у Дятлова за три штуки прикупили». Стал тюрьмой Максику грозить.

Ну, мы все и рассказали. Пулеев записал это как помощь следствию, но Максимку все равно в армию забрали. Вот где из него голубого сделают, подонки!