Екатерина Савина - Возвращение живых мертвецов Страница 13

Кресло снова качнулось. Теперь я была уверена, что это не голова у меня закружилась  – а качнулось кресло. Я опять склонилась и тут…

Неведомая и невероятно мощная сила рванула меня вниз и накрепко прижала к креслу.  Тугие потоки воздуха не давали мне дышать, а перед собой я видела голубое-голубое  небо, в котором с бешеной скоростью кувыркались сотни крохотных облаков.

Удивление еще не успело смениться страхом, когда я вдруг поняла, что лечу на  огромной высоте, с непостижимой скоростью приближаясь к земной поверхностью.

Вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно. Закрыв глаза, я закричала, встречая  очередную – так неожиданно обрушившуюся на меня – галлюцинацию.

Такого точно никогда не показывали в передаче «Случайный свидетель» – человек  находится в состоянии свободного полета на расстоянии нескольких километров от  земли – безо всякого парашюта, даже без какого-нибудь паршивого дельтаплана –  только кресло, в которого сила притяжения вдавливает этого человека.

То есть – меня.

«Ощущения вполне определенные, – носились в голове у меня мысли, – физически  полноценные ощущения – мне трудно дышать от сумасшедшей скорости и разреженного  воздуха, мне очень холодно, просто ужасно холодно и… в животе будто что-то  оборвалось от безумного страха… И все это значит, что, когда я достигну земли…»

Додумывать эту мысль я не стала. Я схватилась за ручки кресла и отчаянным усилием  вырвала его из-под себя.

Мало что изменилось в моем положении – кресло болталось рядом со мной, а меня  теперь крутило и трепыхало в воздушных потоках, как рваную рубашку на сильном  ветру.

– Так делу не поможешь, – сказала я и, конечно, не услышала своего голоса, –  нужно сконцентрироваться и вырваться из этой галлюцинации… И сделать это нужно  как можно скорее. Иначе…

Я зажмурилась и сдавила ладонями виски, чтобы помочь себе не отвлекаться ни на  что. Не знаю, как это мне удалось, но все же я смогла на несколько мгновений  абстрагироваться от безумной ситуации, в которую попала и вызвала в своем  сознании картинку цветущего придорожного луга – маленькие полосатые столбики у  обочины, серая пыль на широких листах лопуха…

На сотую долю секунды прекратился сумасшедший вой ветра в ушах…

Я осторожно открыла глаза.

И тогда окружающая меня действительность, которая была до этого момента всего  лишь застывшей картинкой, пришла в движение. Чудовищный гул, летящий откуда-то  сверху, словно подбросил меня. Я вскочила на ноги, обернулась и увидела  надвигающуюся с горизонта гигантскую воронку смерча.

Не зная, что мне делать, я остановилась. Я никогда еще не видела смерч так  близко – только по телевизору, кстати, скорее всего, в этой треклятой передаче «Случайный  свидетель» – и уж точно никогда бы не подумала, что он – смерч – передвигается с  такой скоростью.

Пока я в замешательстве топталась на месте, страшная воронка преодолела почти  половину разделявшего нас с ней расстояния – и теперь неправдободобно быстро шла  прямо на меня.

Я повернулась и побежала в противоположную от ужасной опасности сторону – а что  мне еще оставалось?

Конечно, это не спасло бы меня – уже через несколько секунд я почувствовала, как  хлестнул по моем спине поток ветра, потом еще один, потом еще… словно дыхание  громадного хищника, настигающего меня – конечно, мое бегство не спасло бы меня,  просто отсрочило бы время гибели, но – именно выиграть немного времени мне и  нужно было…

Очень трудно бежать изо всех сил – с закрытыми глазами. Но, чтобы  сконцентрироваться, мне нужно было крепко зажмуриться. Ветер рвал с меня одежду.  Потом кто-то со страшной силой выбил землю у меня из-под ног и…

Очевидно, состояние покоя в моем сознании прочно ассоциируется с морским  побережьем, жарким солнцем, белым песком – когда я открыла глаза, я увидела, что  нахожусь на безлюдном пляже – солнце стояло высоко в зените, а море ласково  плескалось у моих ног.

Я перевела дух. Мои руки все еще дрожали, все тело гудело от страшного напряжения.  Я поднялась на ноги и оглянулась – никого. Вроде никакой опасности не предвидится  на этот раз. Тем не менее еще несколько минут я топталась на одном месте,  готовясь стремительно обернуться на любой шорох, но никаких шорохов не было  слышно тоже.

Наконец я успокоилась окончательно. И, рассудив, что не все галлюцинации могут  быть средоточием непереносимого ужаса и смертельной опасности, я сбросила с себя  всю одежду и осторожно вошла теплую морскую воду по колено.

Остановилась. Вроде никто меня за щиколотку не хватает, у колен не всплывает  синяя рожа утопленника.

Все спокойно.

Я погрузилась в море и поплыла.

«Далеко не буду заплывать, – решила я про себя, – мало ли что… Несколько метров  проплыву – до тех пор, пока буду чувствовать под ногами дно. А потом вернусь»

Я сделала всего несколько гребков и остановилась. Перевернулась, чтобы улечься  на спину и вскрикнула, едва не хлебнув ртом морской воды.

– Не может быть, – задыхаясь и мгновенно холодея от ужаса, проговорила я, –  этого… просто не может быть… Я всего лишь сделал несколько гребков – я должна была…  оказаться только… метрах в трех-четырех от берега… а теперь…

Вокруг меня – слева, справа, сзади и впереди – расстилалась безбрежная темно-голубая  гладь – безмолвная и едва трепещущая. А сверху нависало небо. Никакого берега  нигде не было и в помине.

– Спокойно… – прошептала я сама себе, – спокойно. Еще ничего не случилось.  Просто заплыла… немного дальше, чем хотела. Теперь нужно вернуться на берег.  Только и всего – вернуться на берег.

Только и всего… А где он, этот берег? Если б знать…

«Если нельзя добраться до берега, – подумала я, – то нужно мне выбираться из этой  галлюцинации. К чертовой матери. Пока ничто мне не мешает, нужно сосредоточиться.  Пока ничего мне не мешает,» – так подумала я.

Лучше бы я об этом не думала – справа от меня – метрах в десяти спокойную водную  гладь резанул острый плавник. Сколько раз я видела в фильмах подобное – поэтому  сразу узнала существо, которому принадлежал этот плавник – акула.

– С меня хватит, – сорвалось у меня с губ, и я тут же зажмурила глаза, успев,  впрочем, заметить, что черный гребень плавника всплыл уже на расстоянии метра от  меня.

Времени, чтобы конструировать в сознании картинку у меня не было совсем, поэтому…

– Умер, что ли? – услышал он над собой голос спустя много тысяч лет.

– Да нет, вроде дышит… – ответил другой голос, – хотя, черт его знает…

Он открыл глаза, и ослепительное солнце лопнуло у него в голове.

Застонав от невыносимой боли, он снова закрыл глаза.

– Он пьяный, наверное, – предположил тот же голос, который произнес фразу «умер,  что ли».

«О ком они говорят? – подумал он, и вдруг понял, что забыл значение слова „умер“,  – умер, умер… Ага, – что-то начало проясняться у него в голове, – умер – это…  Нет не то…»

Он во второй раз осторожно открыл глаза. Свет снова резанул по ним, но уже не с  такой силой, как раньше.

Перед собой он увидел невысокое плоское строение, состоящее из вертикальных  недлинных планок, по всей длине перечеркнутых двумя длинными горизонтальными.

«Забор, – вдруг вспомнил он, – ну, да – точно, это забор».

На фоне забора стояли два странных существа. Подняв на них глаза, он вскрикнул,  попытался было отскочить, но ударился обо что-то спиной и снова упал.

– Вот это нажрался! – воскликнуло одно из существ и он узнал его голос, потому,  что слышал его несколько секунд назад, – от людей шугается!

– Бывает, – произнесло второе существо и он тоже узнал его голос, потому что и  его слышал несколько секунд назад, – я вот, когда после запоя из дома выхожу,  тоже – трезвых людей боюсь почему-то.

Произнеся эту мало понятную для только что очнувшегося речь, существа замолчали.

Когда страх его немного поутих:

– А кто такие «люди»? – спросил он у существ.

Они странно заквохтали. Он внезапно вспомнил, как называется это квохтанье –  смех.

– Люди – это мы, – сказало первое существо, – И ты тоже, кстати…

– Я?

Он посмотрел на себя.

«Действительно, – подумал он, – у меня почти такие же конечности, кажется, две  из них называются руками, а две – ногами. Оказывается, я очень похож на этих  существ. Странно, почему это?»

– И я – люди, – проговорил он, удивившись вдруг звуку своего голоса, потому что  раньше его, кажется, никогда не слышал.

– Нет, надо же так нажраться, – снова повторило первое существо, – кошмар какой-то…

– Бывает, – успокоило второе существо и проговорило, обращаясь, судя по всему, к  очнувшемуся, – ты сколько дней пил, браток?

«Браток» молчал. Он услышал столько совершенно незнакомых слов, что не знал о  каком из них спросить в первую очередь.