Илья Рясной - Вечный кайф Страница 13

- Вор в законе, - кивнул ментенок.

- Все знаешь. В колледже научился?

- Нет.

- Жизнь научила... Хочешь, Жоре позвоним. Скажу, на его территории отморозки беспредельничают, "белым" занимаются тут. Кстати, Жора вот на этом ковре ползал, я ему ребра пересчитывал. А ты мне что-то о шпане дворовой талдычишь. Зачем? Это все шушера. А за тобой фирма стоит. За тобой ОБНОН стоит. Понял?

- Понял... Кстати, у Мегеры на даче автомат, "ТТ" и несколько гранат.

- Чего? - отодвинул от себя бумаги Асеев.

- Точно. Мне Кукиш показывал сам. Я к нему на дачу однажды за "герой" ездил. Он мне пострелять предлагал. Но я не стал. Соседи услышат.

- Не свистишь?

- Не свищу...

- И сейчас там арсенал? - спросил я.

- Не знаю, - вздохнул ментенок. - Если они не успели его продать.

- Все, пора, - сказал я, посмотрев на часы. - По машинам, братва.

Рации, пистолет, папка с документами. Галицыну в руки - видеокамеру. Он у нас ответственный за технику.

- На, - я прилепил к карману рубашки ментенка булавку с микрофоном. Осторожнее, не стряхни.

Кавалькада машин отчалила от здания РУВД. Народу набралось - как на хороший массовый пикник. Я, Арнольд, Асеев, ментенок, двое наших штатных понятых - это тот случай, когда химичить нельзя, когда понятые нужны не фантомные, а действительно присутствовавшие при всем и которые всегда все подтвердят. Теперь главное не привлечь излишнего внимания. Надо машины расставить аккуратно. Кукиш нас не срисует - он вообще, судя по разговору, плохо соображает, кто он и где он. А вот его мамаша - дело иное.

Я прибавил газу и включил радио.

- Сколько водки ни бери, все равно два раза бегать, - диким голосом заорал динамик. - Русское радио!

* * *

Дом был серьезный, сталинский, с архитектурными излишествами. Почти во всех окнах стекла заменены на дорогие стеклопакеты. Место престижное, "новорусское" центр города, рядом с бульварами. Живут здесь люди солидные. Дверь в подъезд тяжелая, стальная. И как назло - хоть бы один житель дома прошел, отпер ее. Как вымерли все.

- Черт, может, ему позвоним? - спросил Арнольд, глядя через стекло машины на подъезд.

- Подождем, - я обернулся к ментенку. - Ты въехал, что от тебя требуется?

- Въехал.

- Все равно повторяю. Заходишь. Заводишь Кукиша на разговор о наркотиках. Он тебе должен в микрофон сказать, что продает тебе именно героин.

- Да он начнет болтать, его не остановишь.

- Мы его откровения наркошские записываем на ленту. Потом ты отдаешь деньги, собираешься резко домой, открываешь дверь, дабы выйти из квартиры. И мы входим. Ты сразу отскакиваешь в сторону, под ногами не путаешься. Понял?

- Понял.

- Вон, гляди, кажется, люди в подъезд идут. Давай.

Бодрая старушенция открыла ключом дверь в подъезд, ментенок заскочил за ней. Вслед за ним входим в подъезд и мы и рассредоточиваемся по двум этажам. Вдоль стеночек. Ментенок подошел к нужной двери. Прозвонил. Сказал:

- Добрый день.

И вошел в хату.

Я, присев на подоконнике, приложил наушник к уху и включил клавишу записи. Микрофон работал отлично. Были слышны мужские голоса, принадлежащие ментенку и Кукишу. Встревал еще женский голос - Мегеры. Значит, приехала с дачи. Ну что ж...

- Мальчики, вы побеседуйте с глазу на глаз, а я пока делами займусь, произнесла она.

Ментенок начал разводить барыгу на разговор о наркоте, о ценах на нее. О том, нельзя ли сделать скидку на эти три грамма. Кукиш отвечал охотно. Он немножко пришел в себя, но все еще летал где-то в облаках. Они начали вешать героин на наших весах. Ментенок отдал часть денег - сто пятьдесят баксов. Всем отделом скидывались. Денег на контрольные закупки наркотиков нам в последнее время вообще не выдают. Приходится платить свои, кровные.

- Ну давай, - сказал Кукиш. - Судя по всему, это уже прощание. Действительно, тяжелая металлическая дверь начала открываться.

- Пошли, - махнул я рукой.

Арнольд и Асеев рванули вперед. За ними, снимая все на видео, неторопливо следовал Галицын. Ментенок с писком отскочил в сторону. На пороге стоял Кукиш иссохшее, небритое, трясущееся существо в пижаме, напоминающее мумию.

- К стене! Стоять! Милиция! - Асеев раскатал Кукиша мордой к стене. Арнольд проскочил коридор и залетел в комнату. Я проследовал за ним.

В большой комнате за столом сидела худая, с прямой осанкой, строгим лицом пожилая женщина в просторном толстом махровом халате. Она толкла в фарфоровой чашке героин, размешивая его с сахарной пудрой. Завидев нас, она быстро отставила от себя "инструментарий".

- Здрасьте. Милиция, - поклонился Арнольд, беря со стола фарфоровую чашку. - Оружие, наркотики в квартире есть?

- Не знаю, - пожала плечами Мегера. - Возможно, есть. Мой сын является наркоманом. Он больной человек. Если и есть наркотики, то исключительно для личного употребления, - бодро соскользнула она на не раз хоженную, истоптанную ею вдоль и поперек тропинку юридических понятий и терминов. Начался осмотр. У Мегеры спокойствие олимпийское. Самообладание -чудовищное. Никаких охов и ахов, никаких таблеток и валокордина. Никакой растерянности. Наоборот - четкое и ясное понимание ситуации. Глядя на нее, можно поверить, что эта женщина расследовала сложнейшие уголовные дела. И от этого понимания становится грустно и досадно. Гадко на душе. Фактически уже на склоне лет она отреклась от всего, чему посвятила жизнь, перешла на сторону врага. Все деньги, деньги. Они - орудие тьмы.

Сама квартира - типичное жилье какого-нибудь преуспевающего профессора застойных времен. От пола до потолка идут полки с книгами. Старая мебель. Старые фотографии на стенах. Какая-то чинность и степенность есть в этой обстановке. Но ощущение, что все здесь принадлежит прошлому. А от современности - два дорогих цветных телевизора, видеотехника, огромный импортный холодильник на кухне. А еще затхлый, больничный запах. Пахнет медикаментами, какой-то гнилью. Это запах больницы, разложения и гибели.

Тесть хозяйки квартиры действительно был известным профессором. Семья принадлежала к городской элите. И чем все закончилось... От этих мыслей становится еще грустнее.

Искать ничего не надо. Все на виду. Вот она, ступка, полная белого с красноватым оттенком порошка.

- Розовый героин, - торжествующе произнес Арнольд. - Считается самым качественным и чистым. Отличный товар у вас, мамаша.

- Я вам не мамаша.

На столе - тоже насыпан героин. И под столом рассыпан героин - кощунство для любого наркомана, который во время ломки готов все на свете отдать за одну дозу. А этих доз здесь просыпано немерено.

Ментенок стоит в коридоре. Кукиша усадили на кровать в спальне. Он сидит, обхватив исколотыми руками голову. Его трясет. Ему нужно еще уколоться утренней дозы маловато. Его остекленевшие глаза смотрят в стену.

- А-а, - мелодично затягивает он, как чукча посреди тундры. -А-а...

В общей сложности мы наскребли в квартире около полусотни грамм героина. Да на книжных полках нашли две тонкие серые трубочки - это гашиш.

- Значит, торгуете "герой", - я присел в кресло рядом сидящей выпрямившись на диване Мегерой.

- Только для собственного употребления моего сына, - жестко повторила адвокатша.

- Как же так, боролись всю жизнь против этого, и вот, пожалуйста, нахмурился Асеев.

- Что поделаешь? - только на миг она изменилась в лице. - Это несчастье. Болезнь. Не дай вам Бог дожить до моих лет, если ваш сын станет наркоманом. Не дай Бог...

Сказано это без надрыва, как-то обыденно, как констатация факта. Где-то я готов ей поверить.

Пока шел осмотр, за окнами сгустилась темнота. Оглянуться не успели за всеми делами, за оформлением документов, как уже ночь. Кукиша стало трясти еще больше. У него не попадал зуб на зуб. Он ежился и не мог согреться. Мычал, раскачиваясь из стороны в сторону.

- Сдохнет, - шепнул Арнольд.

- Чего предлагаешь? - спросил я.

- Дать ему пару колес. Транки, вон, в аптечке.

- Ладно, хрен с ним, - кивнул я.

Трясущаяся ладонь Кукиша отправила в рот две таблетки. И он немного пришел в себя. В его глазах какое-то вялое, обреченное безумие.

- Одного раза в день уже мало, - выдавил он.

- Куда тебе столько наркоты? - спросил я.

- Я не зарабатываю на этом, нет, - закачал головой Кукиш, подтверждая истину, что в каком бы состоянии ни был героиновый наркоман, он всегда будет извиваться и хитрить. Контроль полностью над собой он не потеряет и не станет говорить что-то против себя. - Иногда знакомым просто даю. Да и мне самому вон сколько надо. Это сейчас получилось, что "геры" много. А иногда бывает, я с тряпкой по полу по всей квартире ползаю, по крупинкам собираю - и в вену. В вену...

Его снова забила дрожь. Он со стоном сжал голову руками, будто хотел раздавить ее.

Тем временем Асеев разложил на столе все находки. Галицын снимал их на видеокамеру, а понятые, как положено, пялились на все.

На столе лежали героин, гашиш и несколько охотничьих ножей - таких, которыми медведя забить можно. И еще газовый пистолет.