Андрей Воробьев - Дело о продаже Петербурга Страница 13

Но, к Юлиному удивлению, машина Нертова перед вестибюлем не стояла. Может, ее отогнали на стоянку? Выяснять времени не было. Через несколько секунд Юля уже находилась внутри.

Благодаря набору различных удостоверений, среди которых главную роль играла аккредитация при пресс-центре ГУВД, Юля без труда добралась до реанимационного отделения. Однако там ее встретила уже другая охрана. Подтянутый мужчина лет сорока в черном костюме показал удостоверение сотрудника фирмы «Кандагар», заявил, что этим вечером прием посетителей окончен. Начался нудный диалог, сопровождаемый демонстрацией многочисленных Юлиных «корочек», а также перечислением статей законов о СМИ и частной охранной деятельности. При этом Громова внимательно разглядывала привратника. Конечно, это не бандит. Нет ни малейшего страха перед словом «ГУВД», скорее даже, мелкое презрение. Видна военная выправка и немного «плывет» в юридической терминологии. И никакая сила, кроме четко выраженного приказа высшего по званию, не заставит его уйти с дороги.

— Хорошо, — согласилась Юля. — Я могу увидеть договор, заключенный с администрацией больницы на оказание охранных услуг?

— У меня такого документа нет, — ответил охранник. — Обратитесь к начальству.

— Зачем? Сейчас я пойду в соседнее отделение и найду пару сознательных граждан, которые помогут мне выполнить свой профессиональный долг. После этого я на их глазах попытаюсь войти в эту дверь, вы примените физическую силу, и я, имея двух свидетелей, подаю в суд на вашу контору, а на вас — персонально в отдел лицензирования ГУВД. Небольшой иск на тысяч на тридцать. Кстати, вы никогда не слышали, что в новый УК внесена статья о превышении полномочий частными охранниками?

— Делайте, как хотите, — равнодушно сказал он. Однако Юля поняла — такой оборот событий был бы ему крайне неприятен.

— А если вы будете бороться со мной слишком активно, один из свидетелей может занервничать и позвонить по «02». Или по номеру, который я ему дам. «Милиция, спасайте. Больницу захватила банда!» Приедут быстро. Кстати, черт с ними, с деньгами. Может, прямо так и сделать?

Охранник еще раз взглянул на Юлю. Выдержка у отставного вояки была, не отнимешь. Громова могла бы держать пари, что нехорошее слово из четырех букв, которым собаководы любители иногда заменяют слово «девочка», так и осталось у него на губах.

— Вы можете обещать, что не войдете, пока я говорю с начальством? — он отступил в глубину коридора и достал мобильник.

— Конечно, — с готовностью пообещала Юля и тоже шагнула назад, не показывая, что стремится проникнуть на охраняемую территорию.

Через минуту охранник занял прежнее место. Из глубины отделения к двери подошел его напарник.

— Вам нужно пройти?

— Да, и поговорить с врачами.

— Хорошо, — второй охранник приблизился. Он несколько секунд внимательно смотрел на девушку, и та поняла: такой профессиональный взгляд заменяет профессиональный обыск. — Идите за мной.

Юля, еще по пути обзаведшаяся белым халатом, поплелась следом. Ей было чуть-чуть стыдно и страшно, как любому здоровому человеку, идущему по реанимационному отделению.

В конце коридора, возле белых дверей без таблички — Юля так и не поняла, что это за палата — стояли медсестра и еще один охранник в черном костюме, на котором топорщился белый халат.

— Вы сделали то, что хотели, и прошли в отделение, — констатировал ее спутник, видимо, бывший старшим. — Дальше вы пройти не сможете.

— Как вы вообще здесь оказались? — проявила недовольство медсестра. — Здесь хирургическое отделение, палата интенсивной терапии, а вы даже бахилы надеть не удосужились.

Юля попробовала предъявить медсестре набор «корочек», но старший охранник прервал эту попытку.

— Шуметь здесь не рекомендуется, надеюсь, вы это отлично знаете. Тем более, нет смысла устраивать обещанный скандал. Если даже и приедет милиция, то заберут именно вас. Поэтому, я рекомендую не стоять под дверью — для вас она не откроется никогда. Возвращайтесь в редакцию. Для криминального очерка материал вы уже собрали.

— Могу я, по крайней мере, узнать о состоянии Нины Климовой?

— Только у главврача, — отрезала медсестра. — Но его сейчас нет. А когда вернется, не думаю, что захочет с вами разговаривать, узнав о вашем поведении. Это же больница, а не конференц-зал. И нечего слетаться, как мухи!

В другое время Юля ответила бы, что мухи обычно слетаются на такие предметы, какие к ведению медицины уже не принадлежат. Еще ей хотелось сказать, что за белыми дверями лежит ее подруга. Но, вспомнив неприятный разговор с охранником, не сделала этого.

Громова повернулась и пошла по коридору. Сопровождающий двинулся следом.

Выходя из отделения, ей пришлось выдержать презрительный взгляд охранника.

— Ну что, убедились? Басаев не ожил и больницу не захватил?

Лишь в вестибюле Юля сообразила, что надо бы позвонить Алексею. Она набрала все имеющиеся номера, начиная с мобильного. Безуспешно, а мобильник был отключен. В этот момент Юлю окликнули. Перед ней стояла медсестра, недавно сравнившая ее с мухой. Она тяжело дышала, видимо, после быстрого бега по лестнице.

— Можете написать в своей газете: Нина Климова скончалась, не приходя в сознание!

Медсестра, возможно, сказала бы еще что-нибудь резкое и обидное, но запнулась на полуслове, заметив, что у журналистки вдруг задрожали губы и она, закрыв лицо руками, беззвучно зарыдала…

Поэтому обе женщины не заметили, как из подъехавшей «Волги» вышел пожилой мужчина с букетом цветов — недавно срезанных роз. Он не знал, что Нина не любит такие букеты, считая их мертвыми цветами. Не знал Юрий Алексеевич Нертов и то, что опоздал навестить будущую невестку.

Главврач не любил военных. Это выглядело парадоксально, однако Лев Эмильевич специально выбрал именно педиатрию, дабы минимально сталкиваться с военной кастой. Люди, носившие форму, всегда казались ему взрослыми мальчишками, так и не наигравшимися в солдатиков. А такие игры всегда приводят к очень серьезным травмам. Однако нынешний гость внушал уважение: он умел не только говорить, но и слушать. По наблюдениям главврача, этим искусством отличались немногие, большинство разговоров в этой стране происходили по схеме: «Я начальник — ты дурак», или «Ты меня уважаешь?». Кроме того, Лев Эмильевич, к собственному удивлению, понял, что видит в собеседнике такого же профессионала, как и он сам. Главврач был прекрасным хирургом, возможно, одним из лучших в городе. Ему было достаточно взглянуть на руки человека, чтобы догадаться о многом. Тот, кто сидел перед ним, умел хорошо говорить и явно неплохо командовать. Но он еще и умел работать руками. Правда, доктор не представлял специфику этой работы.

— Я сделал все, что был должен, как врач, — развел руки Лев Эмильевич. — Теперь вы хотите потребовать от меня большего.

— Попросить, — поправил собеседник. — Ведь если я заставил бы вас сделать это, то тогда исчез всякий смысл. Стоит только вам сообщить кому-нибудь о нашем разговоре, и все пойдет насмарку. Нет, вы должны выполнить мою просьбу добровольно.

— Я в медицине уже сорок лет. И меня ни разу не просили о такой услуге.

— Такие времена. Десять лет назад я тоже не предполагал, чем буду заниматься нынче. Однако наши задачи совпадают. Необходимо спасти ребенка. Вам придется поверить мне как профессионалу: если вы не согласитесь на мое предложение, то вся ваша сегодняшняя работа, с которой вам удалось справиться, может оказаться тщетной.

Лев Эмильевич задумался. Собеседник был прав. И все-таки, такие вещи в голове не укладывались.

— Даже если бы я согласился… Это очень непросто осуществить.

— Машину и людей я вам выделю. Что же касается вознаграждения…

— Вот это не надо! Тогда я почувствую себя преступником. Переведите деньги на счет больницы. Причем такие, чтобы я мог нормальные лекарства закупить. Я уже понял, что это вы можете.

— Хорошо, — согласился собеседник. — Теперь о деталях…

Юля заранее готовилась к самому худшему. Она знала, что от профессионально подготовленного взрыва уцелеть невозможно. И все-таки Нина Климова умерла для нее только в тот момент, когда об этом сказала медсестра. Поэтому, трясясь в машине, которая, прорываясь через пелену дождя, несла ее в детскую больницу, журналистка думала только о своей подруге. Теперь — бывшей.

Одна из мыслей была особенно болезненной. Не стоило долго искать причину, по которой убили Климову, причем вместе с сынишкой-наследником. Кому-то все-таки удалось оставить фирму без генерального директора. А ведь Нина уже почти отказалась от этой должности. Может, отказалась бы и еще раньше. Но некоторые подруги, в том числе и она, Юля, шутили за рюмкой коньяка: «Не торопись. Ну, кем ты будешь без “Транскросса”? Свободной художницей. А сейчас ты, как-никак, владелица одной из ведущих фирм Питера». Дошутились!