Дебютная постановка. Том 2 - Александра Маринина Страница 13

Он обвел глазами кухню. Занавески на окне точно такие же, как и в его квартире, пошлые квадратики на светло-желтом фоне, покупали-то на две квартиры одновременно, когда переезжали из барака, больше десяти лет назад. Так и висят до сих пор. Стол покрыт клеенкой в цветочек, местами поцарапанной ножом, местами покрытой пятнами. У холодильника ручка примотана черной изолентой, потому как отваливается. Металлическая хлебница, белая с голубым, стоит на невысоком холодильнике, а зачем она вообще нужна? В ней хлеб плесневеет уже на третий день, мать замучилась отмывать, что здесь, что у себя. Чашки и тарелки разномастные, потому что сервиз стоит в серванте и достается только по праздникам, да и то если гости приходят. Сервиз красивый, Ломоносовского завода, такой запросто не купить, нужно доставать, поэтому не дай бог разбить хоть один предмет. Для гостей – красота, а для себя можно не напрягаться, попить-поесть из того, что попроще. Ну и что, что на чашке скол, а на краю тарелки трещинка? Еда не вываливается, жидкость не проливается – и хорошо, сойдет. На Западе нормальные люди меняют детали интерьера без проблем, когда хочется чего-то новенького, идут в магазин и покупают. А здесь вещами пользуются столько лет, сколько сама вещь живет. Пока не развалилась окончательно – пусть служит. Потому что приобретать новое – та еще головная боль, даже если деньги скоплены и отложены: побегай-ка по магазинам, поищи, а то и в очередь записываться придется и ждать потом месяцами. Ну почему, почему нельзя так устроить, чтобы порядки оставались советскими, а жизнь – как за границей? Чтобы было красиво, удобно и изобильно.

Нет уж, в своей будущей отдельной жизни Михаил Губанов все сделает так, чтобы было как на картинках из иностранных журналов. В мебельной стенке непременно должна быть барная секция, которую он набьет красивыми импортными бутылками и «правильными» рюмками и стаканами: для коньяка – одна форма, для шампанского другая, для виски третья… Для повседневного использования – сервиз. Одежда для дома – не старые треники или пижамные штаны, а джинсы и тонкий джемпер. Да-да, вот именно: джинсы, которые считаются писком моды и призваны демонстрировать в общественных местах успешность и благосостояние, он будет носить дома. И от жены потребует, чтобы никаких застиранных халатов и близко не было, по утрам – пеньюар с кружевами, а в остальное время – удобные брючки и блузки или специальные домашние платья, он такие видел в журналах мод: длинные, свободные, из ярких тканей.

Квартира, разумеется, у него будет своя, отдельная. Михаил уже и план составил. Несколько месяцев назад был в командировке в Красноярске, там министерство организовало научно-практическую конференцию по политико-воспитательной работе. Губанова туда направили не только послушать, но и поучаствовать в обсуждениях на секциях и круглых столах. Задача была выполнена с блеском, заученные загодя цитатки очень пригодились и сыграли свою роль, майор Губанов произвел отличное впечатление: образованный, хорошо держится, скромно, но с достоинством и уверенно. Удалось близко сойтись с одним местным начальником из Красноярского краевого управления, которому Миша так понравился, что зашел вполне серьезный разговор о переводе: «Нам нужны такие офицеры, как ты, и место как раз освобождается, человек выходит в отставку. Давай, Мишка, решайся, жильем тебя обеспечим, должность полковничья, отработаешь лет пять и вернешься в Москву с тремя звездами на погонах. А то и здесь останешься, до начальника ГУВД края дорастешь, станешь генералом. В тебе потенциал огромный, да и я поддержку обеспечу».

Колебался Михаил недолго. Ну, если честно, то не колебался ни одной минуты. Хотя вид, конечно, сделал, что предложение неожиданное и ему нужно подумать. Перспективы этим предложением открывались огромные. Он будет не просто заместителем начальника, а еще и начальником целой политчасти, у него будут подчиненные, которыми можно командовать, давать им поручения и задания, выслушивать отчеты, поощрять и наказывать. И жену в Красноярске можно найти такую, какую надо. В Москве как-то не очень получается: красивые не хотят в глаза заглядывать и в рот смотреть, а те, которые готовы это делать, какие-то неказистые. И еще одна трудность с невестами в столице нашей Родины: брать иногороднюю, не имеющую своего жилья, – куда ее привести? В квартиру к матери и сестре, да еще и прописывать. И если что пойдет не так, придется делить жилплощадь, а как ее поделишь? Вон Коля с Ларкой – живой пример перед глазами. В очередь на улучшение жилищных условий его, конечно, поставят, все основания будут, да только стоять в этой очереди придется много лет. Нет уж, такие пироги Михаилу совсем ни к чему. Жениться на москвичке, прописанной у своих родителей, в этом смысле лучше, надежнее, в крайнем случае, она к ним и вернется. Но родители будут при этом находиться в опасной близости к молодой семье, начнут лезть в их жизнь, капать дочке на мозги, мол, твой муж не то сделал, не так сказал, ему бы надо… и все в таком роде. Одним словом, постороннее влияние, которое ослабит власть мужа над женой. Такая ситуация тоже не привлекала. А вот девица из хорошей семьи в Красноярске, далеко от Москвы – это как раз то, что нужно. Какая бы красивая ни была, это она в столице может рожу корчить, а там, в Сибири, и в глаза будет преданно заглядывать, и в рот смотреть, лишь бы вырваться в самое сердце страны. Родители ее останутся в Красноярске, а на таком расстоянии в тысячи километров особо на дочь не повлияешь. Жилье дадут, и через пять лет, получив звание и соответствующую строку в послужной список, эту квартиру можно будет обменять на московскую. Вот и будет молодой семье отдельное столичное жилье.

А Ларка все рыдает… Когда ж она уймется-то, господи прости! Вот же влип Коля с этой скороспелой женитьбой… Ни толку, ни проку от такого супружества. У Кольки уже давно другая баба есть, Ларка по мужикам таскается, после своего Разумовского совсем с катушек слетела, напивается, всю красоту растеряла, вон морда какая оплывшая, а ведь такой красоткой была – глаз не оторвать. И для чего все это? Правильно, нужно делать вид. Чтобы Юрку не травмировать и чтобы мать была спокойна. Юрка-то вырос уже, а вот мать – это да, это