Иван Сербин - Гилгул Страница 14

– Мы можем идти, – сообщил адмиец буднично и даже слегка скучно, словно попадал в подобные истории уже не раз. – Бери веревку. Нам следует поторапливаться.

– Да, да. Лот кивнул. До сих пор он воспринимал происходящее как дурной сон, но сейчас осознал с полной ясностью: это НЕ сон. Праведные только что уничтожили Адму. Хасидеи, никогда никого не убившие, никогда ничего не укравшие, никогда никому не солгавшие, в одночасье превратились в чудовищ. Лот не понимал этого. Ужас случившегося не укладывался у него в голове. Он растерялся, перестал понимать, что же делать дальше. Как жить. Кому верить. Автоматически, почти не осознавая, что делает, Лот потянулся за веревкой.

– Скорее, – поторапливал его Нахор. – Скорее, пока сюда не сбежалась половина Содома. – Веревка была спрятана под лежаком. Лот нащупал ее, сметая рукой пыль и паутину, достал, поднялся с колен. – Пойдемте. Нам еще предстоит добраться до стены. Прежде чем выйти из дома, он выглянул и осмотрелся, убеждаясь, что на улице никого нет. Лот же приобнял и прижал к себе младшую дочь, старясь успокоить ее. Он понял, что происходило в доме, и был благодарен адмийцу за спасение девушки, но легкость, с которой Нахор убивал, пугала его. Чем спаситель отличался от праведных? Точнее, от тех, кем стали праведные? Получалось, ничем. Они вышли на улицу и почти побежали в сторону Храма. Нахор шагал впереди, за ним шли жена и старшая дочь. Замыкал процессию Лот, прижимающий к себе младшую дочь. Несколько раз они натыкались на группы хасидеев и прятались в проулках. А однажды Лоту показалось, что кто-то наблюдает за ними из темноты еще нетронутой, безлюдной улицы. Он несколько секунд напряженно вглядывался в сумрак, но так никого и не увидел. Однако стоило им продолжить путь, как из крохотного закутка между стенами домов показалась сжавшаяся темная фигура. Человек огляделся и потрусил следом за беглецами, укрываясь за стенами домов, стараясь оставаться незамеченным.

– Быстрее, – то и дело поторапливал спутников Нахор. Храм наплыл внезапно, проступил светлым пятном из ночной мглы. Улица, ведущая к нему, все еще была пуста, хотя в самом ее начале лежал труп. Убийцы пока не добрались сюда, но раненый дошел, ища спасения. Лот и Нахор узнали мертвого. Это был Иосиф. Затылок его оказался раздроблен камнем, одна рука перебита, вторая вытянута в сторону Храма. Милоть на спине словно изжевана и пропитана кровью. Очевидно, он рассчитывал укрыться в Храме, но дойти у него не хватило сил.

– Господь услышал твои молитвы, Иосиф, – пробормотал сквозь зубы Нахор. – Теперь ты с Ним. Дома стояли темные, притихшие, словно напуганные дети. Наверное, внутри прятались люди, но у беглецов не было времени выяснять это. Выбиваясь из сил, они бежали к Храму. Им предстояло забраться на стену, пока путь еще не был отрезан. А где-то совсем рядом раздавались крики ярости и боли. Там убивали и насиловали. Там жгли дома и торжествовали. Там проливалась кровь и, разрастаясь на этой крови, крепло зло. Лестница, ведущая на городскую стену, располагалась сразу за Храмом. Карабкаясь по крутым ступеням, Лот оглянулся. Волна пламени плыла через Адму. Дальний край кипящего озера обрывался у городских ворот. Ревущий огонь уже захлестнул дома в западной и восточной частях города и, поглотив центр Адмы, быстро катился к южным окраинам. Он приближался. Ему уже не требовалась помощь людей. Пламя – жадный, безжалостный зверь – начало жить своей жизнью. Легкий ветер, налетавший с холмов, помогал ему.

– Не оглядывайся, – крикнул Нахор. – Адмы больше нет. И Лот послушно отвернулся. Нахор был прав. За их спиной полыхал город-мертвец. Покатые ступени наконец закончились, и беглецы оказались на гребне стены. Нахор опустился на колено, достал нож и, широко размахнувшись, вонзил его в дорожку между глиняными кирпичами. Остро отточенное лезвие вошло в необожженную глину по самую рукоять. Затем адмиец ловко привязал один конец веревки к ножу, а второй сбросил за стену, в темноту.

– Ты спускаешься первым, – предупредил он Лота. – Когда окажешься внизу – подергай за конец веревки. Потом спустятся женщины. Последним – я.

– Лучше ты первым, – пробормотал Лот.

– Нам обоим придется непросто, поверь мне, – усмехнулся Нахор. – Хасидеи могут объявиться не только здесь, но и внизу, под стеной. Лезь. Не трать времени на пустые разговоры. Лот кивнул, уцепился за веревку и исчез в темноте. Шершавая веревка дергалась, болталась из стороны в сторону, терлась о край стены, сдирая с нее тонкие слои белой глины. Наконец натяжение ослабло, а затем Нахор почувствовал легкое ритмичное подергивание.

– Он внизу, – удовлетворенно сказал адмиец. – Теперь ты, – и указал на младшую дочь Лота. – Не мешкай, но и не спускайся слишком быстро. Если не удержишься – некому будет помочь тебе. Ясно? – Девушка кивнула. Через полсекунды она тоже исчезла в темноте. – Теперь… – Нахор повернулся к жене Лота, но замер, словно прислушиваясь к чему-то, затем кивнул и посмотрел на старшую дочь. – Если мы потеряемся или случится еще что-нибудь, скажешь отцу, чтобы уводил вас в горы. Праведные побоятся идти туда ночью. Ты поняла меня? – Девушка кивнула. – Скажи ему вот что: «Боль нельзя забрать с собой. Только память». Повтори.

– Боль нельзя забрать с собой. Только память.

– Хорошо, – Нахор кивнул. – И еще скажи, что мы встретимся, когда выпадет черный снег.

– Черный снег?

– Да. Теперь иди.

– А сестра?

– Она уже спустилась. Лезь. – Девушка вцепилась пальцами в веревку с такой силой, что побелели ногти. – Успокойся. С тобой все будет в порядке. Можешь мне поверить. Лезь. Девушка улыбнулась благодарно и соскользнула вниз.

– Почему ты не сказал о горах мне? – спросила вдруг жена Лота, глядя на адмийца. Тот поднял голову. Лицо его обагрял близкий огонь. – Почему ты говоришь так, словно меня нет здесь?

– Я сказал для вас обеих, – отрубил Нахор.

– Кто ты? – спросила женщина, продолжая неотрывно смотреть на адмийца.

– Я – адмиец. Бывший севаимлянин.

– Я родилась в Севаиме, – негромко произнесла женщина. – Это небольшой город. Я знала там многих, а про тех, кого не знала, слышала. Но мне никогда не доводилось видеть тебя или слышать о тебе. Кто ты? Нахор улыбнулся мягко.

– Слишком долго объяснять. Да и не имеет теперь значения, – сказал он. – Абсолютно никакого. Лезь, – вдруг добавил адмиец. – Твоя старшая дочь уже внизу.

– Я не полезу до тех пор, пока не узнаю, кто ты, – твердо заявила женщина. – Мне нужно убедиться, что мы идем верной дорогой.

– Посмотри, – Нахор указал на ползущий через город огонь. – По-твоему, верная дорога там?

– Господь забирает детей своих в царствие свое, – упрямо заявила женщина.

– Ты ничего не знаешь о Господе! – рявкнул Нахор. – Тебе ни разу не пришло в голову, что ты, твой муж и твои дочери оказались на этой стене не случайно? Лезь!

– Кто ты? – Женщина оставалась тверда. Нахор вздохнул и покачал головой. Взгляд его скользнул по гребню и вдруг… Адмиец замер. Он увидел бегущих по стене людей. Их было человек пять или шесть. Фигуры праведных отчетливо различались сквозь призрачные языки огня.

– Я… Я – Ангел Господа, – быстро ответил Нахор. – Лезь! Иначе будет поздно. – Женщина опустилась на колени, не без благоговения глядя на адмийца. – Лезь! – зарычал он, всовывая ей в руки веревку. – Лезь!!! Она послушно соскользнула со стены, а Нахор выпрямился, наблюдая за приближающимися праведниками. Он стоял, прямой и сильный, словно не боялся абсолютно ничего.

– Они там! Там! – прорезался сквозь треск пламени тонкий возбужденный голос. – Спускаются со стены по веревке! Я видел! Нахор усмехнулся и покачал головой:

– Маленький неблагодарный ублюдок. Надо было тебя убить. Он узнал голос. Кричал тот самый мальчишка, которого они встретили у площади и которого Нахор оставил в живых.

– Вон они! Фигуры приблизились настолько, что адмиец мог отчетливо различать лица. В толпе он увидел того, кого и ожидал увидеть. Высокого чернобородого мужчину в плаще священника. На губах хасидея играла усмешка. Нахор перегнулся через гребень стены и посмотрел вниз. Женщина преодолела уже половину пути. Убийцы приблизились и остановились в нерешительности.

– Взять его, – жестко приказал чернобородый. Хасидеи медлили. Если бы они могли броситься на противника вместе, то сделали бы это не задумываясь, однако стена была слишком узкой. Нахор привычно сунул руку под милоть, но… ножа не было. Адмиец совсем упустил из виду, что теперь он безоружен.

– Взять его! – рявкнул священник.

– Смерть Хранителя на твоей совести? Ты просчитался! – крикнул в ответ Нахор. – Гилгул жив! Мальчишка, стоявший первым, посмотрел через стену на спускающуюся по веревке женщину, вытащил из сумки камень и швырнул вниз. Через секунду следующий преследователь запустил камнем в Нахора. Тот пригнулся. У него была пусть и небольшая, но свобода маневра, а вот у женщины возможности уклониться не было. Камень попал ей точно в затылок. Она вскрикнула и разжала пальцы, сжимавшие веревку. До земли оставалось еще метра четыре. Лот попытался подхватить ее, но сумел лишь немного смягчить падение.