Лора Роулэнд - Невероятные приключения Шарлотты Бронте Страница 14

— Мадам, боюсь, вы приняли меня за кого-то другого, — и повел Катерину к экипажу. Он помог ей взобраться в него и сел рядом. Когда экипаж проезжал мимо нас, я успела мельком разглядеть их в окошке. Слейд сидел ко мне спиной, повернувшись к Катерине, обнимая и страстно целуя ее.

Экипаж скрылся из виду, а я осталась стоять на тротуаре одна, хоть и в компании своих спутников.

— Что это было? — с удивлением спросил мистер Теккерей.

Глава восьмая

Тайные приключения Джона Слейда

Март 1849 года. Московская зима постепенно ослабляла свою морозную хватку. Грязный снег, смешанный с землей и навозом, постепенно таял. Люди высыпали на улицы, нежась на потеплевшем солнце. Они наслаждались прогревающимся воздухом и мечтали о долгожданной весне.

На Пресне груженные углем повозки грохотали мимо фабрик, чье оборудование беспрерывно лязгало, гремело и ревело. Дым и пар вырывались из бани, расположенной неподалеку от рабочих бараков. Войдя, Джон Слейд снял одежду в предбаннике, прошел в кабинет и лег на мраморную скамью. Банщик окатил его горячей водой, намылил и стал скрести, мять и растирать. Слейд выдержал этот энергичный массаж и хлестание веником, способствовавшие стимуляции кровообращения. Потом окунулся в ледяной бассейн и проследовал в парилку. Там он сел на скамью, обернув одним полотенцем бедра, другим — голову и плечи, чтобы защититься от клубов горячего пара, и стал ждать.

Трое интеллектуалов-русских поочередно присоединились к нему. В те дни они тщательно старались не появляться на публике вместе, поэтому встречались в разных местах, где их никто не знал. Когда все расселись, Петр, поэт, сказал:

— Плохие новости, товарищи. Вчера вечером во время собрания устроили облаву. Саша, Илья и Борис арестованы.

Федор, журналист, выругался. Аресты становились все более частыми: третье отделение усилило слежку за инакомыслящими. За Слейдом с января, когда он опубликовал в некоем журнале статью в поддержку революции, тоже ходил полицейский в штатском. Слейд легко засек его и так же легко избавлялся от слежки, когда хотел. Остальное время он водил своего «хвоста» по городу, притворяясь, будто не видит его, и держа на воображаемом поводке с целью использования в дальнейшем.

— На прошлой неделе ко мне приходили из третьего отделения, — сказал Федор, бледный, несмотря на жар в парилке. — Явились домой втроем. Предлагали сотрудничать — писать пропагандистские тексты во славу самодержавия. Сказали: если откажусь, меня сошлют в Сибирь.

Ссылка в этот холодный далекий пустынный край была обычным наказанием для тех, кто выступал против царского режима. Обозы, набитые ссыльными, ежедневно отправлялись туда из Москвы.

— У меня тоже плохие новости, — сообщил Александр. — Сегодня меня выгнали из университета. Третье отделение убедило администрацию, что я оказываю дурное влияние на своих студентов. — Сняв очки, он вытер не то пот, не то слезы. — Они устраняют нас одного за другим. Надо что-то делать!

— Давайте соберем экстренное собрание, — предложил Федор, — и обсудим эту проблему.

— Разговоры нас никуда не приведут, — вскинулся Петр.

— Он прав. — Слейд маскировал свои истинные цели страстной мечтой о восстании, которая была частью его легенды. — Пора действовать.

Петр с готовностью заглотил наживку.

— Да! Мы должны нанести ответный удар! — Он впечатал кулак в ладонь. — С огнем надо бороться с помощью огня!

— Но мы же поклялись никогда не прибегать к насилию, — возразил Федор. — Если мы так поступим, то станем ничем не лучше своих врагов.

Но Слейд видел, что он готов дать себя уговорить.

— Они не оставили нам выбора! — не сдавался Петр.

— Это война, — подхватил Слейд. — А на войне все средства допустимы.

Федор согласно кивнул, но даже после этого Александр сказал:

— Как мы сможем вести войну против царского режима? Он слишком силен. А нас мало, мы слабы и неорганизованны. Кроме того, у нас недостаточно оружия.

Вот он, шанс, для которого Слейд готовил почву с тех самых пор, как познакомился с Петром, Федором и Александром. Русские стояли у того края, к которому Слейд подспудно и тщательно их подводил. Близость победы будоражила его, но в то же время ему было стыдно от того, сколь легко он ее достиг. Манипулирование людьми было одним из главных его шпионских талантов и одной из причин, по которым ему поручили это задание. Но никогда еще ему так не претило пользоваться им против доверившихся ему, ничего не подозревавших людей.

Слейд заговорил быстро, чтобы не дать своим собеседникам, да и себе самому, опомниться:

— Существуют военные операции, которые можно проводить силами нескольких человек. У меня есть пистолет, а больше нам и не понадобится.

По лицам русских было ясно, что они все поняли.

— Ты имеешь в виду убийство? — уточнил Федор.

Слейд развел руками, словно говоря: «А что еще остается?»

— Я — за, — объявил Петр.

Шокированный таким поворотом в разговоре, Александр сказал:

— Если вы думаете об убийстве царя, то это невозможно. Для этого надо было бы пробраться в Кремль.

— Не царя, — ответил Слейд. — Кое-кого, кто не так хорошо охраняем, но в не меньшей степени является нашим врагом. Кое-кого, чье убийство вселит ужас в самое сердце самодержавия и вдохновит интеллигенцию, рабочих и крестьян объединиться и восстать против царя.

— Князь Алексей Орлов, — догадался Федор. — Шеф третьего отделения.

Орлова повсюду боялись и ненавидели. Он был именно той мишенью, которую Слейд имел в виду.

Федор и Петр, возбужденные собственной дерзостью, принялись убеждать Александра, что князя необходимо убить. После долгих споров тот сдался.

— Но как мы это сделаем? У нас ведь нет опыта в подобных делах.

Трое русских посмотрели на Слейда. Сердце у него упало словно под тяжестью всего того снега, который покрывает Москву всю зиму. Он был вынужден напомнить себе, что должен хранить верность не русским друзьям, его долг состоит в другом.

— У меня есть план, — сказал Слейд. — Слушайте.

Глава девятая

Один и тот же ночной кошмар часто тревожил мой сон. В нем я встречалась с людьми, дорогими моему сердцу, но те глядели на меня с полным безразличием. Нередко это были две мои старшие сестры, Мария и Элизабет, умершие четверть века тому назад. В этой версии сна я — ученица школы-интерната, в которой обе они смертельно заболели туберкулезом. Школьная наставница сообщает мне, что ко мне приехали посетители. Я вхожу в гостиную и вижу Марию и Элизабет. Меня охватывает несказанная радость оттого, что они живы! Но сестры сильно изменились по сравнению с тем, какими я их помнила. Они элегантны и надменны. Они забыли все, что некогда имело для нас значение. Я раздавлена и просыпаюсь с чувством облегчения, что это был лишь сон.

Увы, моя встреча со Слейдом не была ночным кошмаром, она была абсолютно реальна. Когда-то он любил меня, но там, возле театра, холодно от меня отвернулся.

На всем пути от «Королевского павильона» до Глостер-террас я едва сдерживала слезы и по возвращении домой провела ужасную бессонную ночь. Одинокая и опустошенная, я рыдала до утра. Но надежда упряма, и разум склонен интерпретировать факты скорее в соответствии с нашими желаниями, чем с логикой. Заря нового дня вливает силу даже в самое разбитое сердце. Когда первые лучи солнца заглянули в мое окно, я села в кровати и по-новому взглянула на события минувшего вечера.

Человек, которого я видела, — Слейд, это несомненно. Вероятно, он лишь притворился, что не узнал меня, по соображениям, связанным с его службой секретного агента. Вероятно, он работает под прикрытием и не может рисковать раскрыть кому бы то ни было свою подлинную личность. Но как быть с Катериной Великой? Не имея возможности игнорировать ее, я предположила, что она — часть выполняемой им миссии, в чем бы та ни заключалась. Слейд не мог быть таким непостоянным, таким бесчувственным.

Или мог?

Прошло три года, в течение которых я стала старше и изменилась. Жизнь Слейда на протяжении этих лет наверняка была куда более богата событиями, чем моя; он мог измениться еще больше. К тому же нельзя было сбрасывать со счетов тот факт, что он был пациентом отделения для преступников в Бедламе и обвинялся во множественных жестоких убийствах. Неужели с ним случилось нечто ужасное, что превратило его из благородного человека в монстра?

Я не могла прийти ни к какому определенному заключению и не видела для себя иного способа действий, кроме как узнать правду о Слейде, и утро принесло подсказку, как это можно сделать. Я встала, умылась и оделась. Еще несколько лет тому назад я бы, возможно, не решилась отправиться в Лондоне куда бы то ни было одна, но приключения, о которых я уже упоминала, придали мне определенную независимость духа. Я уехала так рано, что Смиты еще спали, остановила экипаж и отправилась в город, выглядевший таким же пустым и одиноким, как я. Было воскресенье, семь часов утра, в городе царила тишина; на улицах я заметила лишь несколько человек. Желтоватый дым, изрыгаемый фабричными трубами, висел в воздухе, уже прогревшемся и душном. К моменту, когда мы выехали на Даунинг-стрит, уныло, словно свинцовые, начали бить церковные колокола. Я вышла из экипажа, расплатилась с извозчиком и несколько минут в нерешительности стояла перед шеренгой суровых серых домов.