Денис Дроздов - Белая ворона Страница 14

Карауловы вежливо, с непроницаемыми лицами выслушали воспоминания отца, после чего покинули столовую. Видимо, от дальнейших возражений Лара благоразумно решила воздержаться…

Звоницкий тоже двинулся к двери, как вдруг по лестнице сбежала, громко топая, Яна Казимирова. Девушка на ходу стягивала непослушные волосы заколкой и возмущалась на бегу:

– Шеф, куда это вы с утра пораньше собрались? А как же я? Бросить меня решили, да? Я же обещала, что буду вам помогать!

– Помогать? – Звоницкий на секунду замер на пороге, а потом с тщательно скрываемым злорадством продолжил: – Что ж, Яна, я действительно нуждаюсь в вашей помощи. Дело в том, что кому-то надо погулять с Гарри. Надеюсь, вы не откажете мне в такой малости и возьмете на себя эту обязанность.

– Да, конечно, – слегка опешила ассистентка, – я погуляю с собакой, но…

– Дважды в день, Яна! – приятно улыбнулся ветеринар. – Утром и вечером. Очень на вас рассчитываю. Заранее благодарен.

И, не слушая протестов за спиной, Звоницкий вышел во двор. Там семейство Карауловых уже загружалось в белоснежный джип, принадлежащий Сергею Петровичу. Машина была громадной и очень комфортабельной – со встроенным баром, телевизором и прочими прибамбасами. С некоторым изумлением Глеб Аркадьевич сообразил, что автомобиль, кажется, бронированный. Ах, ну да, ведь Караулов-старший – банкир, и каждый день отправляется на работу по ужасным местным дорогам, на которых мало ли что может случиться… Но все-таки броня – это было как-то чересчур.

Машину вел молодой шофер, а Карауловы с комфортом расположились на кожаных сиденьях цвета кофе с молоком. Всю дорогу они молчали – Лара дулась, Василий смотрел в окно, а Сергей Петрович прикрыл глаза и, кажется, дремал. Впрочем, дорога до Злобина оказалась короткой – каких-то пятнадцать минут, и джип въехал на площадь со знаменитым собором XVII века.

Автомобиль остановился перед новеньким зданием городского УВД. Глеб Аркадьевич обратил внимание на свежую плитку, которой была вымощена площадь, а также на полицейские «Форды» – тоже новехонькие. Видимо, с финансированием здесь дело обстояло просто прекрасно.

Больница города Злобина находилась на другой стороне площади. В чахлом садике стояли скамейки, толстые голуби лениво клевали семечки, которые сыпали им выздоравливающие, сидящие на лавочках. Когда Карауловы проходили мимо, каждый почтительно здоровался. На крыльце больницы уже поджидал Эй Алыч, приехавший на своей машине. Карауловы последовали за ним, а Глеб Аркадьевич увязался следом.

Морг был просто комнатой в подвале, с рядом холодильников и оцинкованным столом посредине. На столе лежало закрытое простыней тело.

– Что так долго? – недовольно бросил мужчина в мятом белом халате.

– Вовремя, – отозвался Эй Алыч, проходя мимо. – Сергей Петрович, прошу вас. Вы первый.

В комнату Карауловы входили по одному, но дверь оставалась открытой, поэтому и Звоницкий, и все остальные могли видеть и слышать все, что там происходит.

– Почему… почему она так изменилась? – Голос Караулова дрогнул, когда с покойницы сдернули простыню. – Я видел ее вчера, это было ужасно… но сейчас…

– Мы ее приготовили для вас, – хмыкнул мужчина в белом халате. Он так и остался стоять в дверях, благо оттуда до стола было всего с десяток шагов.

Караулов поморщился и неуверенно произнес:

– Думаю, это она. Каролина Азина. Невеста моего сына. Но точно утверждать не могу, вы же понимаете…

– А колье? – подскочил Эй Алыч. – Колье вы опознаете?

– Разумеется! – куда более уверенно заявил Караулов-старший. – Это то самое украшение, что хранилось в нашей семье и которое Кирилл подарил невесте в день помолвки.

Следователь быстро застрочил в блокноте, потом подсунул Караулову бумаги:

– Вот здесь и здесь… где галочки… распишитесь.

Сергей Петрович послушно поставил подпись и вышел из комнаты, потирая левую сторону груди. В коридоре он привалился к стене и сунул под язык таблетку – нитроглицерин или валидол, Звоницкий не разглядел.

– Теперь вы, Василий Сергеевич, – велел Эй Алыч, и Вася, втянув голову в плечи, переступил порог.

– Утверждать не стану… но, кажется, это она. Каролина. Да, колье я узнал. Где расписаться?

Процедура опознания была прервана неожиданным появлением еще одного участника. По каменным ступеням простучали каблуки, и в подвал спустилась женщина средних лет, полная, статная, с высокой прической, в костюме а-ля Жаклин Кеннеди и в черной шляпке с вуалью.

– Пустите меня к ней, – хриплым голосом произнесла дама, Звоницкий и мужчина в халате расступились, давая ей дорогу.

– Простите, а вы кто? – возник у незнакомки на пути следователь.

– Я – мать погибшей! – заявила женщина, поднося к глазам платок. – Приехала на опознание. Из Москвы. Вы же сами мне звонили.

– Да-да, конечно! – спохватился Эй Алыч. – Азина Инна Сергеевна, проживаете в Москве, по адресу Малая Саперная, дом одиннадцать… Постарайтесь успокоиться, не волноваться…

– Как я могу не волноваться, я же мать! – заявила дама, подходя к столу. Ей хватило одного взгляда на распластанное на столе тело, чтобы сообщить:

– Да, это она. Это Каролина. Простите, я должна выйти на воздух…

Каблуки тяжело простучали вверх по лестнице, сладкий запах духов шлейфом потянулся по коридору, где-то наверху хлопнула дверь, и все стихло.

Эй Алыч растерянно оглядел собравшихся. Потом довольно бодро заявил:

– Что ж, продолжаем процедуру опознания.

Лариса вошла в морг последней. Она боязливо переступала, как будто шла не по каменному полу, а по тонкому льду. Голос Карауловой был слабым, едва слышным:

– Не знаю, я не могу сказать, она это или не она. Честно говоря, Каролина сама на себя не похожа. Волосы… платье, что было на ней вчера, точно принадлежало Каролине… Да, наверное, это она… Колье – ну конечно, то самое. Простите, мне не по себе…

И Лариса рухнула на пол в обмороке.

Следователь и муж кинулись к женщине и принялись поднимать ее с пола. Лара обвисала на руках двух невысоких мужчин и слабо стонала. Пока Эй Алыч и Василий усаживали даму на стул и подносили воду в стакане и нашатырь, мужчина в белом халате не тронулся с места и с интересом наблюдал за происходящим.

– Простите, вы врач? – полюбопытствовал Звоницкий.

– Врач! – оскалил тот прокуренные зубы. – Только не для живых. Да ничего страшного, вон она уже и глаза открыла. Такое бывает. Очухается ваша дамочка, не волнуйтесь.

– Да я и не волнуюсь. А как насчет той, другой?

Доктор поднял на Звоницкого острый взгляд:

– А с ней-то что? О ней беспокоиться и подавно не надо.

– Понимаете, это ведь я ее нашел, – задумчиво произнес Звоницкий. – Поэтому мне интересно, что и как. Вот как вы думаете, сколько времени она пробыла в воде? Месяцев шесть, если не ошибаюсь?

– Приблизительно так, – кивнул врач. – Конечно, если бы дело было летом, она бы так не сохранилась.

– Вероятно, ее убили поздней осенью, перед самым ледоставом, – прикинул Глеб Аркадьевич. – Тело сбросили в воду, озеро почти сразу замерзло, а растаяло только пару недель назад, когда установилась теплая погода. Да там еще на дне ледяные ключи. По состоянию тканей ни за что не скажешь, что с момента смерти прошло полгода. Естественная консервация. А причину смерти установили? Подъязычная кость цела?

– Точно, сломана – девушку задушили и только потом сбросили в воду, – кивнул врач. – Легкие в момент смерти были без воды, так что тело обязательно всплыло бы, если бы не зацепилось за что-то на дне…

Тут доктор, видимо, сообразил, что ведет доверительную беседу с абсолютно незнакомым мужиком, да еще по-свойски отвечает на вопросы, касающиеся криминальной покойницы. Последовал закономерный вопрос:

– Позвольте, а вы кто?

– Давайте-ка поможем живым, – сказал Глеб, отодвигая доктора плечом. Ветеринар шагнул в комнату, бросил быстрый взгляд на лицо утопленницы и подошел к Ларисе. Приподняв женщину со стула, Глеб взял ее на руки и вынес на воздух. Усадил в салон машины и поднес салфетку, пропитанную нашатырем, которую подал ему Вася.

Звоницкий поводил тканью перед лицом Лары, и женщина открыла глаза:

– Ой, гадость какая… уберите…

– Спасибо, – смущенно поблагодарил Василий. – А я уж хотел «Скорую» вызывать.

– Обычный обморок, – пожал плечами Глеб. – Кстати, у вас тут отличный бар. Налейте Ларисе Максимовне грамм пятьдесят коньяка.

– И мне тоже, – послышался голос Караулова-старшего, и Сергей Петрович забрался в салон джипа. – И можно сразу повторить. На редкость неприятная процедура…

Неподалеку разворачивалась серенькая «Дэу». За рулем ветеринар заметил мать погибшей Каролины. Дама откинула вуаль и довольно неловко пыталась выехать со стоянки.

Караулов-старший тронул шофера за плечо:

– Поехали, Костя.

Шофер слегка повернул точеный профиль: