Ричард Касл - Жестокая жара Страница 14

— А что будет с нашей разборчивой Золушкой, которая так и не смогла найти свой башмачок? — спросил Рук, когда они чокнулись.

— Очень остроумно, Рук. — Она отпила глоток. — Но я тебя прощаю, потому что эта «кайпиринья» просто божественна. Отвечаю на твой вопрос: в соответствии со статьей девять закона штата Нью-Йорк о психическом здоровье, я отправила его на принудительный осмотр к психиатру. Это позволяет мне продержать его взаперти еще несколько дней, к тому же ему место в Бельвью.[22] Хотя я от него многого не жду. Боюсь, что это не очередное звено, а разрыв в нашей цепи.

— Послушай, никогда не угадаешь…

— Не надо мне указывать. Я знаю.

Сообразив, что спорить бесполезно, Рук сделал вид, что занят коктейлем. Через несколько минут он заговорил:

— Послушай, я вот что скажу. Возможно, мы и угодили в тупик, но только на одном фронте.

— Опять ты за свое. Хочешь вернуться в девяносто девятый?

— Нет. Еще дальше. Я хочу покопаться в жизни твоей матери.

— Забудь об этом, Рук.

— Картер Деймон сказал, что твоя мама была учительницей музыки?

— Преподавательницей. Она преподавала игру на пианино.

— И у нее были необходимые для этого навыки?

Никки рассмеялась.

— Навыки? Дружище, ты даже понятия не имеешь…

Но не успела она договорить, как без запинки произнес:

— Ты имеешь в виду, что она с отличием закончила Консерваторию Новой Англии и стала одной из лучших пианисток за всю историю этого учебного заведения? Это, очевидно, и есть необходимые навыки. — Взглянув на изумленное лицо Никки, Рук чокнулся с ней и хмыкнул: — Эй, думаешь, мне дали бы две Пулицеровские премии, если бы я не умел выяснять о нужном предмете все, что только можно?

— Ну хорошо, у тебя талант, очень умный ход. И что дальше?

— Отгадай загадку: каково Первое правило расследования детектива Хит? — Прежде чем она открыла рот, он продолжил: — Ищи «непарный носок».

Выражение «непарный носок» означало у них нечто странное, загадочную улику или факт, который не вписывается в общую картину.

— И?

— И какой «непарный носок» мы видим в жизни твоей матери? Очень просто. С ее любовью к музыке, талантом, классическим образованием она учила богатеньких деток бренчать «Heart and Soul»?[23]— Он помолчал, как недавно молчала она в участке, сидя напротив бездомного.

— Я… э-э… — Никки опустила голову и принялась разглядывать стол. Ответить было нечего.

— Тогда нужно выяснить почему. Как выяснить? Идем по следу «непарного носка».

— Сейчас?

— Ну конечно нет. Завтра. Завтра суббота. Мы отправляемся в Бостон, посетить музыкальную школу, где училась твоя мать.

— Мое мнение учитывается?

— Конечно. Если ты «за».

Судя по всему, Джеймсона Рука хорошо знали в отеле «Леннокс». Выйдя из поезда на станции «Бэк Бэй», они пешком дошли до гостиницы, собираясь оставить у портье сумки и отправиться по делам, но сияющий старичок с табличкой «Кори» удержал знаменитого журналиста и предложил им лучший номер под названием «Рай на одиннадцатом этаже» и возможность вселиться немедленно. Глядя из окон верхнего этажа на Бэк Бэй, Рук обратился к Никки:

— Я в свое время часто бывал в этом отеле: он находится рядом с библиотекой, — и он кивнул на здание Бостонской публичной библиотеки. — Я проводил там много часов, работая над романтической историей.

— Что за книга?

— Это была не книга. Это была Сандра из отдела микрофильмов.

— Ты сам себе назначал свидания?

— Увы, да. На Сандру не подействовали мои чары.

Его телефон зажужжал. Это оказалась преподавательница Синтии Хит из Консерватории Новой Англии; она извинилась и сообщила, что сможет встретиться с ними только завтра утром. Рук договорился о времени, поблагодарил женщину и повесил трубку.

— Итак, объявляю сегодняшний день днем РПВРД.

— Как? РП… что это значит?

— Романтическое путешествие во время расследования дела. И ты еще называешь себя копом?

Они решили прогуляться по Ньюбери-стрит и пообедать в каком-нибудь летнем кафе, но на Бойлстон-стрит до них внезапно донесся запах тушеной свинины с вьетнамской лапшой и рисом, которой торговали в фургончике. Киш в кафе на Ньюбери-стрит не имел никаких шансов против свинины. Они развернули белый бумажный пакет в парке Копли-сквер и приступили к импровизированному пикнику.

— Отличный вид, — заметил Рук, указывая на бронзовую статую, возвышавшуюся перед ними. — Задница Джона Синглтона Копли[24]и круглосуточный мини-маркет.

Положив руку на колено Никки, он добавил:

— В Нью-Йорке такого не увидишь, — Хит молчала, и он повторил: — В Нью-Йорке такого не увидишь.

— Мне не следовало уезжать из города.

Рук отставил коробку с лапшой и пристально посмотрел на Никки.

— Послушай, я понимаю, что ты не можешь болтаться как бы без дела в разгар расследования. Особенно этого расследования. Я прекрасно знаю, что ты веришь в упорство и настойчивость. Но ты должна попробовать взглянуть на ситуацию с другой стороны. Даже если ты не уверена в правильности этого хода, я думаю, мы приехали сюда не зря. Внутренний голос говорит мне, что это важно. И не забывай — целая толпа детективов там, дома, сейчас роет носом землю. Это успешная стратегия. «Разделяй и властвуй» в действии.

— Мне так не кажется. — Хит тоже поставила на скамейку коробку с рисом и, пока Рук ел, обзвонила своих детективов. Закончив, она не смогла скрыть разочарования. — В доме престарелых ничего.

— Очень плохо. Мне пришла в голову идея, что остатки растворителя именно оттуда. У них должен быть медкабинет или что-то вроде этого.

Она покачала головой.

— Тараканы это уже проверили.

— Знаешь, нам тоже надо придумать себе имя. Сокращение, вроде «Тараканов». Только наше имя будет романтичным. Ну, вот, например, были Беннифер. А теперь Бранджелина. А мы можем…

— Тоже закончить отношения? — рассмеялась она.

Но он продолжил:

— Рукки? Не-а.

— Может, хватит?

— А как насчет… Нуки? Гм, а мне нравится.

— Наверное, именно поэтому ты потерял мисс Микрофильм. Из-за глупой болтовни.

Он повесил голову.

— Увы, да.

Над Бостоном разразился ливень, и они решили отправиться в Музей изящных искусств. Выскочив из такси, они побежали мимо группы уличных художников с мольбертами, на которых были выставлены политические шаржи. Среди них выделялась милая, хотя и простая, картинка, написанная акриловой краской, — жадная свинья в цилиндре и фраке, с сигарой в зубах. Рук загляделся на картину и едва не упал, споткнувшись о скульптуру, покрытую листовым золотом, — метровой высоты руку, в которой была зажата пачка банкнот.

— Занятно, — отметил он, когда они оказались в вестибюле. — Меня сбил с ног «Кулак капитализма».

Он почувствовал, что Никки забыла о своих тревогах. Она оживленно рассказывала ему о том, что в бытность студенткой Северо-Восточного университета каждую неделю посещала музей. Взяла журналиста под руку и показала все свои любимые полотна, включая портреты Вашингтона и Адамса[25]работы Гилберта Стюарта[26]и «Мальчиков в лодке» Уинслоу Хомера.[27]Завороженный Рук с благоговением произнес:

— Знаешь, никогда не видел, чтобы вода на картине казалась такой мокрой.

Картины Джона Сингера Сарджента[28]вызвали у обоих теплые воспоминания о репродукции «Гвоздика, лилия, лилия, роза», которую Рук подарил Никки еще до того, как они начали встречаться. Хит и Рук поцеловались перед «Дочерьми Эдварда Дарли Бойта», шедевром, созданным в тот период, когда художник зарабатывал себе на жизнь в Париже портретами богатых эмигрантов-американцев. Четыре девочки, казалось, вовсе не возражали против публичного выражения чувств.

Рядом висела еще одна картина Сарджента, временно позаимствованная из частной коллекции. Это был написанный в Париже портрет мадам Рамон Сюберказо.

— Никогда его не видел, — сказал Рук. — Замечательно, правда?

Но Никки вновь помрачнела. Она невнятно пробормотала что-то и направилась в следующий зал. Рук задержался, чтобы рассмотреть портрет внимательнее. На картине была изображена элегантная молодая женщина с темными волосами, сидевшая спиной к пианино. Она грустно смотрела на зрителя, рукой касаясь клавиш. Создавалось впечатление, что пианистку отвлекли от игры.

Рук последовал за Никки, догадываясь, что портрет вызвал у нее горькие воспоминания.

Дождь кончился, и Хит спросила, не согласится ли он сопровождать ее в ностальгической прогулке по альма-матер, находившейся через дорогу от музея.

— В субботу, посвященную РПВРД? — переспросил он. — Во-первых, с большим удовольствием.