Уилл Адамс - Шифр Александра Страница 14

— Да?

— Все это не соответствует действительности.

Мохаммед рассмеялся:

— Уверены?

— Я сам занимался поисками склепов. Поверьте, все они римской, а не птолемеевской эпохи. Лет на пятьсот или шестьсот позже. Но идея укрепилась в сознании, причем не в последнюю очередь из-за того, что на самой лучшей из карт древней Александрии гробница обозначена рядом с мечетью.

— Ну вот!

— Карту составляли для Наполеона Третьего, — покачал головой Ибрагим. — Он готовил биографию Юлия Цезаря и собирал информацию о древней Александрии, а потому обратился за помощью к своему другу, Хедиву Исмаилу. Но точной карты в то время не существовало, и Хедив дал поручение составить ее некоему Махмуду эль-Фалаки.

— Императорам проводить исследования легче, чем простым ученым.

— Совершенно верно, — согласился Ибрагим. — И надо сказать, Махмуд хорошо справился с задачей. Но и его карте далеко до идеала. Он тоже поддался влиянию старых легенд, потому что поместил гробницу Александра неподалеку от мечети, а все современные путеводители просто-напросто воспроизводят ее — надо же как-то поддерживать миф. Бедного имама постоянно донимают туристы, надеющиеся отыскать Александра. Но им его не найти, уж можете мне поверить.

— И где его следует искать?

— Как я и сказал, на старинном северо-восточном перекрестке. Возможно, около кладбища Терра-Санта. К северо-западу от Садов Шаллалата.

Мохаммед опечалился, и Ибрагим потрепал его по плечу:

— Не отчаивайтесь. Есть и кое-что еще, о чем я не упомянул.

— Что?

— Я никому об этом не говорил. Не хочу, знаете, чтобы пошли слухи. Не оставляйте надежду. Серьезно.

— Расскажите, что вам известно.

— Гробниц у Александра было две.

— Две?

— Да. Сома, та самая великолепная гробница, о которой я рассказывал, была построена в 215 году до н. э. Птолемеем Филопатром, четвертым царем династии. Но еще раньше он построил другую гробницу, в более традиционном македонском стиле. И вот она-то больше напоминает ту, что вы обнаружили вчера.

Мохаммед удивленно посмотрел на него:

— И вы думаете, что мы нашли эту другую?

— Нет, — мягко ответил Ибрагим. — Я так не думаю. Не забывайте, речь идет об Александре. Для него Птолемеи, несомненно, возвели бы нечто величественное. Впрочем, кто знает. Ученые даже не смогли выяснить, когда именно тело Александра перевезли сюда из Мемфиса. Современные исследователи сходились на том, что это произошло в 285 году до н. э., через сорок лет после его смерти, хотя никто так и не смог объяснить причину такой задержки. Считается, что тело было выставлено на всеобщее обозрение, так что вряд ли его нужно искать глубоко под землей. К тому же на протяжении многих веков Александру поклонялись как богу, и городские власти вряд ли допустили бы, чтобы его усыпальница превратилась в обычный некрополь.

Мохаммед растерянно почесал затылок.

— Тогда почему вы говорите, что не надо терять надежду?

— Потому что это археология, — усмехнулся Ибрагим. — Здесь ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

Было и кое-что еще, чем он, однако, ни с кем не собирался делиться. Еще в детстве, засыпая под отцовские рассказы о великом основателе великого города, Ибрагим проникся верой в свою особую миссию, в то, что судьба отвела ему важную роль в возвращении гробницы Александра. И сегодня утром, когда он еще лежал в постели, чувство это вернулось с новой силой. При всех своих сомнениях, свойственных каждому ученому, в глубине души Ибрагим не сомневался — это ощущение как-то связано с находкой Мохаммеда.

3

Нессим не спал всю ночь, прилагая отчаянные усилия, чтобы выследить Нокса до того, как придет в себя Хасан. Не получилось. Пятнадцать минут назад его вызвали, и вот теперь он стоял, сжав кулаки и набираясь смелости, перед дверью палаты в медицинском центре Шарм-эль-Шейха.

В семнадцать лет Нессим вступил в египетскую армию и вскоре стал десантником, солдатом элитного подразделения. Но травма колена положила конец надеждам на военную карьеру, и он, уйдя в отставку, подался в наемники — чего-чего, а военных конфликтов в Африке хватало всегда. Упавшая под ноги мина не взорвалась, но убедила его в том, что пришло время найти работу поспокойнее. Вернувшись в Египет, бывший десантник быстро заработал репутацию отличного телохранителя и затем принял приглашение возглавить службу безопасности Хасана. Телохранитель — профессия не для пугливых, но было в новом шефе что-то такое, что внушало страх даже ему, человеку отнюдь не трусливому.

— Входи, — пробормотал Хасан, едва шевеля губами, и поморщился — малейшее усилие отдавалось болью в разбитых ребрах. — Ну?

— Вы не оставите нас? — обратился Нессим к сидевшему у кровати врачу.

— С большим удовольствием, — обрадовался доктор.

Нессим закрыл за ним дверь.

— Взяли девчонку. Она как раз садилась в автобус.

— А Нокса?

— Почти схватили. В Каирском аэропорту. Ушел.

— Почти? — рявкнул Хасан. — Что толку от твоего почти!

— Извините, господин.

Хасан на секунду зажмурился от боли.

— И ты называешь себя начальником моей службы безопасности? Смотри на меня! Как ты мог позволить ему уйти? Как ты мог позволить ему разгуливать по Египту, словно какому-нибудь… отпускнику?

— Я уйду в отставку по первому вашему…

— Мне не нужна твоя отставка. Мне нужен Нокс. Ты понимаешь? Я хочу, чтобы ты доставил его сюда. Я хочу посмотреть ему в лицо. Я хочу, чтобы он понял, что сделал и что его ждет.

— Да, господин.

— Мне плевать, что для этого потребуется. Плевать, сколько это будет стоить. Плевать, чьими услугами ты воспользуешься. Задействуй свои связи в армии. В полиции. Делай что хочешь. Тебе ясно?

— Да, господин.

— Ну? Ты еще здесь?

— Прошу прощения, господин, но ловить его можно по-разному. Один путь, как вы правильно указали, воспользоваться нашими контактами в армии и полиции.

Хасан прищурился. Даже в гневе он не терял рассудок.

— Но?

— Вчера нам не стоило труда заручиться их помощью. Мы лишь сказали, что Нокс замешан в серьезном происшествии, но подробности не разглашали. Однако завтра и послезавтра, если мы все еще будем настаивать на их помощи, они захотят получить свидетельства того, что происшествие действительно серьезное.

Хасан посмотрел на него как на сумасшедшего.

— По-твоему, то, что он со мной сделал, — это пустяк? Мелочи?

— Конечно, нет, господин.

— Тогда что ты имеешь в виду?

— Пока о случившемся знают немногие, да и то, что они знают, не более чем слухи. Медиков я подбирал лично, и они распространяться не станут. У палаты дежурят мои люди. Без моего разрешения сюда никто не войдет. Но если привлечем полицию, они начнут собственное расследование. У вас захотят получить объяснение, вас сфотографируют, потребуют встречи с вашими гостями, включая человека из Штутгарта и девушку. Вы должны сами решить, нужно ли вам это, пойдет ли огласка на пользу и не пострадает ли ваша репутация, если история — в превратном изложении и с вашими снимками — попадет в газеты или в Интернет, что вполне может случиться, поскольку, как мы с вами знаем, в полиции у вас есть не только друзья, но и враги. Примите во внимание и то, как повлияет на ваш личный авторитет тот факт, что простой инструктор не только нанес вам физическое оскорбление, но и ушел от наказания, пусть даже ненадолго.

Хасан нахмурился. Он знал цену страху и не мог позволить, чтобы кто-то посчитал его слабаком.

— Что ты предлагаешь?

— Мы снимаем обвинения. Говорим, что имело место недоразумение. Отсылаем девушку. Вы до выздоровления остаетесь в тени. А мы тем временем сами занимаемся Ноксом.

После долгой паузы Хасан кивнул:

— Хорошо. Но теперь за все отвечаешь ты лично. И мне нужны результаты. Понятно?

— Да, господин. Понимаю.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1

В Александрию Гейл приехала впервые. На Корните уже возникла пробка. В Восточной бухте покачивались похожие на фламинго рыбацкие лодки и яхты. Легкий ветерок с моря нес с собой слегка кисловатый привкус. Гейл откинула голову и прикрылась ладошкой от утреннего солнца, мелькающего между высокими прямоугольными отелями, жилыми многоэтажками и офисными зданиями, помеченными блюдцами спутниковых антенн. Александрия всегда просыпалась позже других египетских городов. Поднимались стальные ставни магазинов, опускались навесы. Солидные мужчины потягивали кофе у кондитерских, снисходительно посматривая на детишек в обносках, снующих между машинами и навязчиво предлагающих салфетки и сигареты. Уходящие от набережной узкие и темные улочки и переулки дышали неясной опасностью. Битком набитый трамвайчик остановился, чтобы принять в себя еще с десяток пассажиров. Полицейский в ослепительно белой форме поднял руку, направляя их вправо. Неподалеку прогрохотал немыслимо древний пригородный поезд, едва не остановившийся от бессилия на железнодорожном разъезде. Между телегами играли в догонялки мальчишки.