Марина Серова - Печали веселой семейки Страница 14

— Уж наверняка у вас в Санкт-Петербурге куда более роскошная обстановка. У вас ведь собственный особняк? Во сколько он вам обошелся?

Да, как говорится, попала я из огня да в полымя! Не успела дух перевести после того, как чуть не засыпалась с портьерами, и вот на тебе! Ну откуда мне знать, сколько стоит мой питерский особняк, если у меня его нет? Я призвала на помощь все свое спокойствие и даже состроила — по-другому не скажешь — Кротовой улыбку. Наверное, довольно кривую. Во всяком случае, обычно моя улыбка не выглядит такой резиновой и дается мне без титанических усилий.

— Ну зачем говорить на такие неинтересные темы? — достаточно непринужденно, как мне показалось, ушла от ответа на вопрос я. — Если вы сумеете развернуться, то сможете выстроить себе особняк, которому позавидует сам Каминский. А вы, конечно же, развернетесь, я в этом не сомневаюсь. Вы, Инна Андреевна, производите впечатление умной деловой женщины. Наверняка вы self made women. Я не ошибаюсь?

Я внимательно наблюдала за Кротовой — интересно было узнать, попадет ли мой комплимент в цель. Я уже поняла, что, если не смогу пролить как можно больше бальзама на сердце этой дамы, сказав ей, как восхищаюсь ее предприимчивостью, задушевного разговора не получится. Похоже, она падка на лесть. У нее что, застарелый комплекс неполноценности, что ли?

Однако, взглянув на Кротову, я почувствовала, что мои слова не произвели того эффекта, на который я рассчитывала. Ей явно понравилась первая часть моей тирады, и она даже улыбнулась мне, выставив напоказ безупречный ряд белейших зубов — я даже подумала, не того ли они происхождения, что и у супруги Каминского. Но стоило мне произнести в общем-то расхожее выражение на английском, как улыбка Инны Андреевны сменилась недоумением. Похоже, я опять попала впросак — Кротова не знала английского.

— Я хотела только сказать, — пояснила я, — что вы сами создали себя такой, какая вы сейчас есть. Деловая женщина, которая сама основала бизнес, да не какой-нибудь, а автомобильный, бесспорно заслуживает уважения.

Недоумение на лице Кротовой вновь сменилось улыбкой.

— Да, я приложила немало усилий для того, чтобы выдвинуться, — горделиво сказала Кротова. — Если бы вы знали, как тяжело мне было начинать, какую жестокую конкуренцию я выдержала. Наши тарасовские бизнесмены, — последнее слово она произнесла в сердцах, словно выплюнула, — стараются не упускать ни малейшей возможности задавить мой бизнес. Взять хотя бы того же Каминского!

«Так-так, — подумала я. — Похоже, как раз сейчас последует та самая интересная информация, которую мне надо знать, как шепнула Кротова на автовыставке».

Для начала я решила внимательно ее выслушать. Как известно, лучший собеседник — тот, кто хорошо слушает. Фигурально выражаясь, у меня в рукаве было припрятано несколько крупных козырей, которыми снабдил меня Каминский, когда я все-таки попросила его рассказать о том, что представляет собой компромат. Однако я не спешила раскрываться перед Кротовой. Пусть увидит, что я внимательно ее слушаю, пусть подумает, что ко мне можно отнестись с доверием, а уж тогда наступит и мой черед. Лучшее нападение — нападение неожиданное.

— Неужели про Каминского можно сказать что-то плохое? — я, как мне показалось, превосходно разыграла изумление. — По-моему, милейшей души человек.

— Кто? — в отличие от меня, непритворно удивилась Кротова. — Каминский? Да его все тут ненавидят. И Терентьев, хоть и сам не сахар, и Алиев, хотя у него у самого рыльце в пушку, и Овсепян, хоть у него и помимо Каминского конкурентов хватает. Словом, Каминский — это всеобщее наше наказание, и вам, если вы хотите заключать договора с кем-то из тарасовских бизнесменов, не стоит связываться с Каминским.

— А что же в нем такого ужасного? — дернула я удочку, на крючок которой Кротова, кажется, уже была готова попасться. Никогда еще не видела, чтобы дамы, да еще и бизнесменши, с такой готовностью глотали наживку.

— Ах, моя милая! — воскликнула Кротова. — Как вы все-таки еще мало знаете! Во-первых, Каминский связан с криминалом. Конечно, все мы не без греха… гм… — замялась Кротова, поняв, что чуть не сболтнула лишнего. Во всяком случае, супруге питерского бизнесмена знать о ее собственных криминальных связях совершенно ни к чему.

Увидев, что выражение моего лица изменилось, и стараясь замять щекотливый момент в беседе, Кротова поспешно сделала вид, что ее душит кашель. Она кашляла изо всех сил, да так старательно, что я сразу поняла — актерские таланты у мадам Кротовой просто нулевые. Человек, которого одолевают такие приступы кашля, лежал бы сейчас в больнице, терпеливо ожидая летального исхода. Так кашлять мог бы человек, болеющий ангиной, пневмонией, коклюшем, ларингитом и тонзиллитом, вместе взятыми. Ну что ж, раз она такая плохая актриса, тем лучше. Значит, когда я дойду до своих козырей, мне легче будет определить, причастна она к краже документов или нет.

— Может, вызвать врача? — участливо осведомилась я.

— Нет-нет, я здорова, — заявила Кротова, по-видимому, справившись с собой. — У меня так бывает. Все мы, женщины, полны неожиданностей, — прибавила она ни к селу, ни к городу, — гормональный дисбаланс, критические дни, знаете ли.

Ну и выдала! Какая связь между кашлем и критическими днями с гормональным дисбалансом? Я сама почувствовала, что надо сменить тему, пока мадам Кротова не показала еще большего невежества.

— Кажется, вы что-то начали говорить про Каминского, — постаралась я вернуть разговор в прежнее русло. — По-моему, что-то про то, что он связан с криминалом.

— Вот-вот, — поспешно подхватила Кротова, облегченно вздохнув. По-моему, она немедленно вообразила себя великой актрисой, так как я ничем не показала, что знаю причину ее заминки. Тоже мне, Фаина Раневская! Уж на ее-то игру глядя, великий Станиславский точно бы воскликнул свое сакраментальное: «Не верю!»

— Так вот, — увлеченно продолжила Кротова. — У него такие связи в криминальном мире, что, право слово, мы все, его конкуренты, иной раз просто дрожим от страха. Ах, это так ужасно! — чтобы показать, насколько это ужасно, Кротова даже схватилась за голову кончиками пальцев, унизанных кольцами. — Такие, как Каминский, не дают развернуться честным бизнесменам, которые зарабатывают скромные средства к существованию тяжелым трудом.

Надо сказать, я весьма критически восприняла ее слова: честным трудом не только особняки, но и двухэтажные квартиры с пентхаузом не зарабатываются. Да и слова «скромные средства» среди такой дорогой, хоть и безвкусной, мебели звучат явным диссонансом. Естественно, вслух я своих мыслей не произнесла: сидела себе смирнешенько и только старательно удивлялась и сочувствовала словам честного бизнесмена и великой трудяги Инны Андреевны Кротовой.

Со слов Каминского я уже знала, каким именно тяжелым трудом Кротова выбила себе место в тарасовском автобизнесе, так что иллюзий на ее счет не строила. Да и с диктофоном эта дама, надо думать, не зря все время ходит: подслушивать и записывать чужие разговоры тоже хороший способ «честным трудом» заработать себе на хлеб с докторской колбасой.

— А его личная жизнь? — продолжала тем временем Кротова, охотно посвящая меня в подробности компромата, который успела нарыть на конкурента. — Конечно, это к делу не относится, я и сама, может быть, далека от идеала: была замужем, да развелась. Но все-таки! Жена ему безразлична, Каминский практически открыто живет с собственной секретаршей… как ее зовут… Мария, что ли… Он старше ее более чем в два раза! А жена… Кстати, ее почему-то последнее время не видно. И почему это? Честно говоря, зная Каминского, я не удивлюсь, если вдруг обнаружится, что он что-то сделал с ней, бедняжкой.

Ого, похоже, компромат постоянно пополняется. Кротова уже в курсе, что Каминский разъехался с супругой. Вот это оперативность! Однако на откровения Кротовой надо было реагировать адекватно и своевременно.

— Уж не хотите ли вы сказать, что… — начала я, прекрасно зная, что Каминский ни за что не станет действовать такими крутыми методами. Уж я-то волей-неволей была в курсе того, как он поступил с Воблой.

— А что вы думаете? — наставительно произнесла Кротова. — Считаете, что он на это не способен? Его лучший друг, — по крайней мере, он был лучшим другом, пока помогал ему выпутываться из многих сложных ситуаций, — болеет лейкемией, а Каминскому жалко дать денег бедняге на операцию.

Тут мадам Кротова, пожалуй, права. Если то, что она сказала, правда, мой клиент действительно козел. Признаюсь, в этот момент я ненавидела Каминского не меньше, чем бизнесменша, моя собеседница. Плохо это все-таки, что работаю я всего-навсего частным детективом, который к тому же достаточно легко тратит деньги, и потому я не могу послать подальше клиента, который не нравится. Увы и ах!