Анна Данилова - Рукопись, написанная кровью Страница 14

– Может, вы мне все-таки расскажете, зачем к вам приходил отец Кирилл?

– Они беседовали, – тихо ответила Бродягина, стараясь не смотреть Юле в глаза.

– А когда вас не было дома?

– Я однажды пришла – их уже не было, но когда вошла в комнату, то увидела, что постель смята, на подушке длинный черный с проседью волос, он бросился в глаза… А на столе, среди этих дурацких коробок… золотой крест… ЕГО крест, понимаете?

– Выходит, он забыл его?

– Забыл, конечно. Потому что уже на следующий день он пришел к нам вечером и крест был на нем… И тогда я догадалась, что он раздевался, а крест ему мешал. Раздевался, как же иначе… Но ведь это был человек достойный, хорошо известный не только в нашем городе. Бес его попутал…

– Не бес, а ваша дочь. И я даже не удивлюсь, если окажется, что человек, убивший отца Кирилла, убил и Марину. А причина одна – ревность. И мне кажется, что я сумею это доказать, мне бы только очертить круг ее знакомых. И начну я с фирмы, где она работала. А вы, Александра Ивановна, на будущее – не скрывайте от меня ничего, что может пригодиться в работе. Мне было неприятно узнавать о связи вашей дочери с отцом Кириллом не от вас. Мы должны помогать друг другу, не так ли? Тем более что цель у нас, по-моему, общая.

От Бродягиной Юля поехала на станцию техобслуживания – ту самую, на территории которой обнаружили тело Марины. Разыскала человека, первым увидевшего труп. Это был автослесарь по фамилии Михалев. Маленький, глазастый, в промасленном комбинезоне, он охотно отвечал на вопросы Юли, представившейся адвокатом матери потерпевшей. Будь он поумнее, он бы задал себе вопрос, а при чем здесь, собственно, адвокат, если речь идет о том, в каком именно месте лежал труп и в какое время он был обнаружен, но автослесарь дружил в основном с железками, поэтому весь выложился, чтобы поразить своим остроумием понравившуюся ему молоденькую адвокатессу. Он с подробностями рассказывал (а точнее, пересказывал, как заученную байку) о том, какого страха он натерпелся в то утро, второго марта, когда на пригорке позади гаража наткнулся на труп девушки, «хорошо и богато одетой, да к тому же еще и увешанной, как новогодняя елка, золотыми побрякушками». Михалев упивался сознанием своей честности – ведь не пропало ни одного колечка, ни одной сережечки с трупа несчастной… Больше того, рядом с телом лежала сумочка, в которой было кольцо, но только большое, мужское, и деньги…

– Много денег?

– Много, конечно, сто баксов и около тысячи рублей плюс…

– … плюс портмоне из телячьей кожи, в котором было что?.. – Юля действовала наобум, предполагая, что у такой состоятельной дамочки, какой была Бродягина, деньги наверняка хранились в приличном кошельке, стоимость которого, возможно, превышала количество находящихся в нем денег. И если не пропали деньги (а Михалев мог просто-напросто побояться присвоить их в силу своего характера и, возможно даже, порядочности; почему бы и нет?), то уж позариться на красивую вещицу, о которой никто и никогда не вспомнит, он мог запросто – не деньги же.

– Вам и это известно? – Михалев густо покраснел. – Но ведь я отдал все деньги до копеечки, а портмоне, действительно, оставил себе… – он перешел на шепот. – Вы уж никому не говорите, а, не позорьте меня… Но денег я не брал.

– В портмоне была фотография?

– Да, была, но откуда вам это известно?

– Я бы на вашем месте не задавала подобных вопросов. Где снимок?

– С собой… Я ребятам показывал… красивая девушка… – И в руке автослесаря появилась маленькая фотография с изображением обнаженной Марины.

– Да уж, хорошая работа… – Юля и сама не без интереса рассматривала снимок, где фоном служил натянутый за спиной девушки сине-желтый павлово-посадский роскошный платок с золотистыми кистями. – Где же так хорошо снимают?

– Да я уже не первую девушку вижу на фоне этого платка, – осмелев, сообщил Михалев. – Думаю, это на проспекте Ленина в мастерской ребята работают.

– А почему именно там? Ты знаком с фотографами?

– Да потому что, во-первых, это самая лучшая фотомастерская, а во-вторых, платки эти дорогие, а у них через стенку магазин «Сувениры», где вся витрина этими платками увешана…

– Резонно. Так где портмоне?

– Жене отдал.

– Понятно. А что вы, Михалев, собственно, делали за гаражом в столь ранний час? Может, это вы девушку и… того…

Но автослесарь не оценил ее черный юмор. Перепуганный насмерть, он поклялся вернуть в милицию портмоне и во всем сознаться. Однако разговор закончился самым неожиданным образом: за Юлино молчание Михалев взялся привести ее машину в порядок, причем до завтрашнего утра, к тому же работать обещал для удобства хозяйки прямо в ее гараже, куда он сам же с ней и отправился на такси, прихватив все необходимые инструменты.

– Так что вы делали за гаражом? – повторила она свой вопрос уже в машине. – Да еще и в такой ранний час?

Он ответил ей на ухо.

«Так я и думала…»

Доверив Михалеву свою машину, Юля позвонила Чайкину и успокоила его, сказав, что нашла слесаря, а он может и дальше потрошить трупы.

– Вот как приведет в порядок, так сразу же и поеду в коттедж к Крымову, – сказала она скорее даже для себя, чем для Чайкина.

– Меня с собой возьмешь?

– Если у тебя найдется свободная минутка.

– А сейчас куда?

– Надо заняться телефоном, мне без мобильника не справиться. Пусть это займет какое-то время, но мне будет проще… Сейчас заеду на станцию, оформлю документы, а пока они будут трудиться в этом направлении, навещу одну фирмочку, где работала Бродягина.

Фирма «Фарма-Инвест» располагалась неподалеку от цирка, в центре города, и представляла собой большой офис в отреставрированном старинном особнячке, напоминавшем внешним видом – башенками, купеческими архитектурными излишествами, припахивающими безвкусицей, – шоколадный торт.

Ее остановили уже на крыльце. Бритоголовое животное, запакованное в камуфляжную форму, прорычало что-то о пропуске. Разозлившись на весь мир за то, что город наводнили такие мордовороты, Юля вдруг поняла, что за эти пару дней в своем родном городе стала как будто сильнее.

– Я адвокат Земцова, занимаюсь расследованием убийства вашей бывшей сотрудницы Марины Бродягиной, – она сунула под нос зеленому чудовищу с низким лбом и маленькими глазками свое адвокатское удостоверение (показывать удостоверение частного детектива крымовского агентства она не рискнула, поскольку самого агентства как будто не существовало) и едва не обозвала его так и рвавшимся наружу грязным и унизительным словцом – настолько он был ей неприятен.

Охранник, продолжением руки которого оказался телефон, позвонил и доложил своему шефу о визите адвоката, после чего Юля беспрепятственно прошла внутрь здания и оказалась в тихом, заставленном кадками с тропическими растениями просторном холле с дверями, на которых сверкали новенькие таблички с золотыми буквами «Приемная», «Заместитель генерального директора»…

В приемной за столом сидела девочка-секретарша – хрупкое создание с хорошими внешними данными, тянущими на «Мисс Губернию», и приветливым милым личиком. Узнав, кто перед ней, Лариса, так звали секретаршу, даже встала, чтобы встретить адвоката, занимающегося «расследованием убийства Марины».

Мало кто знает, что адвокаты в нашей стране не занимаются расследованием убийств, нет у них на это прав и соответствующих разрешений, с помощью которых они могли бы проникать туда, куда позволено входить следователям прокуратуры, оперуполномоченным уголовного розыска или даже обычным милиционерам. Лишенные права действовать в полной мере в интересах своих клиентов, адвокаты ограничиваются лишь изучением дела (документы даются им для работы строго в отведенных для этого местах и лишь в присутствии представителя правоохранительных органов, чтобы адвокат мог сделать необходимые ему выписки), на основании которого и строят впоследствии свою защиту.

– Лариса, я понимаю, что у вас уже были представители прокуратуры, люди из уголовного розыска…

– Да, это правда, были, все расспрашивали, но ведь убийцу так и не нашли?

– Не нашли. Вы не могли бы мне ответить на несколько вопросов, даже если они покажутся вам странными?..

– Не знаю… Смотря о чем вы хотите со мной поговорить, – вышколенная секретарша, видимо, очень боялась потерять свое место, если говорила с такой осторожностью.

– Чем занимается ваша фирма?

– Лекарствами.

– Ваш шеф молод?

– Андрей Викторович – молодой мужчина, ему примерно тридцать пять лет.

– Марина Бродягина работала переводчицей в вашей фирме. Скажите, а что она переводила?

Последовала пауза. Лариса оглянулась, словно проверяя, не подслушивают ли ее, после чего тихо ответила:

– Да ничего она не переводила. И очень странно, что меня об этом никто из приходивших сюда по ее душу людей не спрашивал…