Алексей Макеев - В волчьей стае Страница 14

– Харви, как зовут дочь Устинова? – спросил Сергей.

– Анжела.

– Сколько ей лет?

– Лет двадцать. Не знаю.

– Почему вам пришла в голову мысль отыграться на дочери профессора?

– А на ком еще? Моральное удовлетворение хотели…

– Да… А Степной за кого вступился – за профессора или его дочь?

– Не знаю. Профессор повесился ведь. От стыда.

– Как повесился? Да вы что! – Сергей вновь испытал шок. – Когда?

За машинами тесно толклись боевики Вазелина и Паши Степного, все вооруженные. Всех вместе человек пятьдесят. Там же были и сами главари. Судя по тому, что очень уж перемешанно стояли члены двух преступных группировок, немедленной яростной разборки не предполагалось.

Голос Харви звучал сзади Сергея приглушенным фоном:

– Когда повесился? Вчера. Мы пытались найти его дочь, чтобы она не успела настучать… Но мы думали, она к ментам кинется, а она сбежала в фашистскую деревню.

– Какую? – обернулся к нему Сергей, снова испытав удивление. Что творится в родном городе! Он жил своей маленькой жизнью и никак не предполагал, даже работая «ментом», такого разгула.

– Холуево. Фашисты там живут. Туда азиаты, гастарбайтеры и другие не-славяне – ни ногой, первый же встречный прямо посреди улицы топором зарубит.

Сергей удивлялся все больше – никогда не подозревал, что пригородная деревня Холуево населена расистски настроенными селянами. Деревня скинхэдов – это номер!

– Эй, Член! – замахал из толпы боевиков Демон.

– Прощай, – выдавил мрачно Член, толкнул дверцу и шагнул из машины.

Сергей видел, что парень двигается, как лунатик. Вот он вошел в толпу, продираясь к центру. У Сергея вспотели ладони – его сейчас убьют, этого порнопридурка, пусть и беспредельщика, но Сергею вдруг стало его жалко – по-человечески.

– Не позволю российских профессоров! – прогремел раскатистый бас.

Бах!

Выстрел вспугнул сорок с берез. Боевики проворно потопали к своим машинам. На враз опустевшей площадке осталось лежать тело Харви Райнота, носившего скотское прозвище Бычий Член.

Вместе с Демоном к «десятке» пришел Вазелин. Он сел сзади. «Десятка» сразу сорвалась с места. Следом покатили джипы с боевиками. Вазелин молчал, сопел. Сергей не знал, имеет ли право прервать тишину.

Вазелин заговорил сам:

– Как дела, Сережа?

– Продвигаются. Говорил с Маусом, Васей Белым. С Хавьером не успел. Филиппова отправил проработать вариант наезда группировки Степного – они могли убить Сашу.

– Могли, – спокойно согласился Вазелин.

О казни Члена не было сказано ни слова.

Вазелин вышел в центре города. Демон повел «десятку» к дому, где располагалась квартира Хавьера – там же обреталась и Таня Крючкова. Сергей хотел поговорить с ними.

Подъезжая к дому, где была квартира Хавьера, Сергей вдруг спросил Демона:

– Сколько человек вы убиваете?

– То есть?

– Все дни, что я кручу дело Игрока, обязательно кто-нибудь умирает. У вас всегда так?

Демон усмехнулся, но не ответил.

– Закрытая информация? – тоже усмехнулся Сергей.

– Сейчас всем тяжело.

– По-моему, это хитрая легенда.

– Нет, правда тяжело. – Демон хрюкнул, выворачивая руль. «Десятка» сошла с проезжей части и завернула в микрорайон. – Вот и приехали. Дом Хавьера.

– Веселый ты парень, Демон. Все воспринимаешь с радостной ухмылкой.

– Пошли, пошли. Какой смысл ныть, если жизнь все равно трясина дерьма? А какая задача, если ты попал в трясину? Не утонуть. Тут все средства хороши.

– Зачем же ты туда полез, в трясину?

– В трясину не лезут, в нее толкают.

– Тебя кто толкнул?

– Вопрос риторический. Жизнь толкнула.

Оставив машину у подъезда, поднялись по лестнице на третий этаж. Демон продавил кнопку звонка. Дзын-дзын-дзын. Дзы-ы-ы-нь. И два раза влепил кулаком в дверь.

Их впустили. Прихожая была отделана с помпезной роскошью. Здесь были тяжелые бархатные занавеси, мебель в стиле ампир – белые с позолотой полукресла, столик, заваленный дорогими секс-журналами, телефон под старину с малахитовой инкрустацией, большие зеркала. Стены покрывала шелкография, потолок – зеркальные фрески.

Сергей мысленно присвистнул – если такая прихожая, что же в комнатах?

В комнатах было еще роскошнее. Сергей даже не пытался прикинуть стоимость ремонта этой расселенной коммуналки, превращенной в пещеру Аладдина.

Во всех комнатах были мужчины – азиаты и кавказцы, цыгане и славяне. Преступный бизнес – дело интернациональное. Хавьер сидел в просторной гостиной на диване перед столиком из черного стекла, пил чай, сервиз был дизайнерский, с позолотой, ложечки – старинное серебро.

– Присаживайтесь, – пригласил Хавьер, указывая Сергею на стул.

Демон, ухмыляясь, вышел, закрыл за собой двойную белую дверь. Они остались вдвоем.

– Я слушаю, – сказал Хавьер.

Он был в голубой атласной рубахе с открытой грудью. Были видны скрученные кучерявые волоски и массивная золотая цепь ручной работы, с хитрым ажурным заворотом. Пальцы Хавьера, тоже покрытые редкими черными волосками, были тонкие, с красивыми ухоженными ногтями. Глаза, уже раз виденные, снова поразили Сергея – неживые, тусклые.

– Расскажите все об Игроке.

– Хорошо. – Хавьер отхлебнул чай, мило улыбнулся. – Вам налить? Варенье у меня великолепное – из якутской голубики. У меня очень хорошие друзья в Якутии. Есть такой городок, называется Кысыл-Сыр, там живут газовики – добывают газ. Городок маленький – девять тысяч жителей. Как положено – рядом река, вокруг тайга и озера, а по берегам озер растет голубика. Целые плантации дикой голубики. Это не та искусственная, что продают нам в супермаркетах, из фермерских хозяйств Финляндии.

Сергей пропустил эту лабуду мимо ушей – обычный прием, чтобы сбить человека с мысли – увести разговор в сторону. Хавьер наполнил позолоченную чашку уже заваренным чаем из вытянутого фарфорового чайничка, передал ему чашку.

Сергей сделал глоток, подцепил ложкой варенье с блюдца, ощутил во рту необычный вкус с ароматом хвойной тайги.

– Вкусно? – спросил Хавьер.

У Сергея было ощущение, словно с ним говорит автомат – ненастоящая улыбка…

– Необычно.

– Попробуйте другое – из брусники. А вот тропическое – из манго. Свежее – сегодня сварили.

– Спасибо. Так что все-таки об Игроке?

Хавьер залпом допил свой остывший чай, отер рот льняной салфеткой, откинулся на спинку дивана, раскинув руки в разные стороны.

– Забавный был молодец, хотя полное ничтожество. Его приблизил Вазелин только потому, что Игроку взбрела сумасбродная мысль прыгнуть под пули. А так мне он не нравился… Я всегда это говорил Вазелину. Но их личные отношения не моего ума дело. Для меня Игрок как был никто, так и оставался этим никто, как бы его Вазелин ни возвеличивал. Вазелин твердил на каждом шагу – Игрок ему брат… Мой бизнес, он компактен. Есть люди, которые выискивают смазливых девочек и молодых бесстыжих трахалей, я придумываю сюжет и руковожу съемкой, другие люди – сбывают фильмы на носителях или через Интернет. Остальное меня не касается. Я режиссер. Я честно делаю дело, и Вазелин честно откидывает мне оговоренный процент с прибыли от фильмов.

– Вы работали с женой Игрока. Бывшей.

– Да… какая она жена? Проститутка. И была ею.

Сергей удивленно молчал – смело излагал Хавьер.

– Приезжие из бывших союзных республик здесь первых попавшихся шлюх цепляют и женятся на них ради гражданства. Вазелин – не исключение. Он свою жену задушил. Да, да. Вазелин уже был крутым, а она все трепалась направо и налево.

– Зачем вы это говорите?

– Что?

– Про Вазелина, про его жену?

– Я говорю все сразу, а ты сам выбирай, что тебе нравится. Я еще раз подчеркиваю, чтобы ты вник – я сам себе хозяин. Но работаю на Вазелина. Ха-ха. Вот я цыган. И мне начхать, что Вазелин преподносит меня как испанца. Я цыган. Я живу по законам цыган. Мой табор меня защитит, и Вазелин это знает. Поэтому я независимый – на цыган полезть у Вазелина кишка тонка! И у Африкана кишки не хватит на цыган полезть, хоть он и держит город. А что думал или говорил обо мне Игрок – мне наплевать. Он хотел, чтобы его бывшую жену опустили – ее опустили. Ее трахали все. И я трахал. Я не мог с Игроком повздорить, не из-за чего было. У меня своих дел сверх всякой меры – режиссерских. Надо актеров просмотреть. У меня все студенты города переснимались. Сейчас нравы стали простые, молодежь пошла без комплексов…

– И Принцесса снималась?

– Ты слышал про Принцессу? – Хавьер ухмыльнулся. – Нет, ее я не трогаю принципиально. Мне по хрену, что там творит с ней Вася Белый – сам ее трахает, продает за бабки… Он дурак.

– Кто?

– Вася Белый… Его убьют.

– Почему?

– Потому, что Принцесса – все-таки настоящая принцесса, а ее папа – настоящий король.

– Вы не имели точек трения с Игроком… Кто имел?

– Мне это надо? Это надо тебе – ты и ищи.