Лиза Марклунд - Пожизненный срок Страница 14

— Значит, ее уже выписали из госпиталя?

— Я видел ее вчера вечером. Она в нормальном состоянии.

— Да, но вчера утром она была совершенно невменяемой.

— Она была не слишком разговорчива, но иного трудно было бы ожидать. Она ведет себя так, как обычно ведут себя люди, взятые под стражу.

Комиссар что-то написал на листке бумаги и встал.

— С Юлией все в порядке, — сказал он. — Думаю, что она не будет против твоего посещения. Это номера моих телефонов. Позвони, если надумаешь ее навестить.

Нина взяла листок с телефонами и тоже встала.

— Еще один вопрос, — сказала она. — Как получилось, что ты занимаешься этим делом?

— Я здесь работаю, и мне сейчас больше нечем заняться, — ответил К.

— Но делами полицейских, подозреваемых в совершении преступлений, занимается высшее полицейское начальство. Почему для Юлии сделано исключение?

Комиссар открыл дверь, чтобы выпустить Нину.

— Юлия Линдхольм уволилась из полиции пятнадцатого мая, — сказал он. — Старший прокурор и полицейские власти решили, что с ней обойдутся как с простой смертной. Едва ли это дело могут расследовать ее бывшие коллеги в Сёдермальме, и поэтому дело передали нам — в отдел национальной криминальной полиции, а не в местный отдел.

Нина изумленно уставилась на него:

— Это невозможно.

— Уверяю тебя, я очень серьезно отношусь к соперничеству между местными отделами и управлением криминальной полиции, но в данном случае у нас просто не было выбора.

— Она не могла уволиться. Сначала она посоветовалась бы со мной.

— Знаешь, моя секретарша в отгуле, и мне придется сейчас сидеть и полировать ногти, так что не обессудь…

Он бесцеремонно выставил Нину в коридор и закрыл дверь кабинета.

Держа в руке чашку кофе, Анника, опершись плечом о дверной косяк, смотрела, как ее дети гонялись за собакой Берит по большой лужайке перед домом. Калле, конечно, был проворнее, но и Эллен не отставала от него на своих маленьких ножках. У девочки хороший шаг, из нее, может быть, получится неплохой спринтер.

«Я тоже хорошо бегала короткие дистанции. Да, и если на то пошло, и длинные тоже. Убежала же я от Свена…»

Она поспешно отбросила эту пришедшую некстати мысль.

С крыльца открывался изумительный вид. Справа стоял большой двухэтажный дом с резной террасой. Еще правее, к озеру и пляжу полого уходил луг, где летом все время оставляли навоз соседские лошади. Впереди, за загонами, стоял густой лес.

«Наверное, так и надо жить — ближе к природе».

Но Анника понимала, что через неделю жизни в деревенской хижине ее замучит тоска по большому городу.

— Мама, я его поймал!

Калле ухитрился ухватить за шею старого добродушного лабрадора Берит. Мальчик и пес повалились в траву, и Анника успела заметить, что трава оставила на одежде Калле несмываемые зеленые следы.

— Не приставай к ней. Между прочим, это она.

К домику для гостей подошла Берит с кружкой кофе в одной руке и с мобильным телефоном Анники — в другой.

— Ты хорошо спала? — спросила Берит.

Анника попыталась выдавить улыбку.

— Вроде ничего. Мне снились смешные сны.

Берит села на ступеньки крыльца.

— О пожаре?

— О…

Анника осеклась. Она не рассказывала Берит о неверности Томаса. Ее уже много месяцев преследовали ночные кошмары, где главным действующим лицом была София Гренборг. От этих сновидений Анника просыпалась в холодном поту и вне себя от ужаса.

— Со старым зарядным устройством Торда что-то случилось, поэтому я не знаю, зарядилась ли батарея, — сказала Берит.

Она положила телефон на крыльцо. Анника уселась рядом и принялась смотреть на луг, сжимая ладонями кружку.

— Вы выбрали красивое место, — сказала она.

Берит сощурилась от ярких бликов солнца в воде озера.

— Это был последний шанс для меня и Торда, — сказала она, не отрывая глаз от пляжа. — Мы ухватились за него и выиграли.

Анника проследила за взглядом коллеги и посмотрела на воду.

— Что ты имеешь в виду?

Берит искоса посмотрела на Аннику и натянуто улыбнулась.

— У меня был роман, — сказала она, и Анника едва не задохнулась от удивления.

«У Берит был роман?»

— Я сильно увлеклась другим человеком, — продолжала Берит, — но, конечно, все это оказалось иллюзией. Я влюбилась в саму любовь, это было сильное чувство, которое то гасло, то снова разгоралось.

Она смущенно рассмеялась.

— Но, естественно, это продолжалось недолго. Когда я присмотрелась к предмету своей страсти внимательно, то поняла, что он просто козел. Не было смысла бросать все, что было у меня с Тордом, ради редкого хорошего секса.

Анника уставилась в кружку, не зная, что сказать.

«У Берит роман? Хороший секс? Но ей же пятьдесят два года!»

— Я знаю, о чем ты думаешь, — усмехнулась Берит, — и вот что я тебе скажу: я точно так же чувствовала себя в постели, когда мне было восемнадцать. Я рада, что это произошло, но никогда не сделаю этого еще раз.

Не соображая, что делает, Анника поставила кружку на крыльцо, обвила руками шею Берит и расплакалась. Она плакала молча, все ее тело сотрясалось от беззвучных рыданий.

— У него другая женщина, — прошептала она, вытирая нос тыльной стороной ладони. — Мне снится, что я ее убиваю. Он ушел от меня к ней, и в ту же ночь загорелся мой дом.

Берит вздохнула и погладила Аннику по спине.

— Ты до сих пор не говорила с ним?

Анника покачала головой и вытерла щеки рукавом кардигана.

— Через это надо пройти. Окольного пути не бывает.

Анника кивнула:

— Я знаю.

— В кабинете есть телефон. Дети могут побыть здесь, если тебе надо будет уехать.

Берит встала, отряхнулась и пошла в дом с кружкой в руке.

Анника смотрела ей вслед, стараясь взглянуть на нее глазами мужчины.

Берит была высокой и стройной женщиной с широкими плечами и короткой стрижкой. Сейчас на ней была свободная блузка, прикрывавшая бедра. На работу она одевалась по-другому: в пиджак и темные брюки. Иногда она надевала дорогие изящные украшения.

«И мне ни разу в голову не пришло, что у Берит может быть роман на стороне!»

Ей не могло прийти в голову, что ее образованная, отменно воспитанная коллега — сексуальное существо!

Это новое знание вызывало у Анники неловкость вроде той, какую испытываешь, поняв, что когда-то твои мама и папа занимались сексом.

Потом ее вдруг поразил совершенно очевидный вопрос: с кем?

С кем у нее был роман?

С кем-то из редакции?

Скорее всего, так оно и было.

Или с кем-то со стороны? Берит встречалась с очень многими людьми в поисках нужной информации.

Она сказала, что эта ферма была последним шансом для нее и Торда. Но когда они ее купили? Пару лет тому назад? Да она ведь в то время уже работала в «Квельспрессен»! Может, это было, когда Анника была в декретном отпуске. Тогда неудивительно, что она ничего не заметила.

Только бы не Спикен!

«Ради бога, только не Спикен!»

Почему-то известие о том, что у Берит был роман, подействовало на Аннику воодушевляюще. Она была готова окликнуть коллегу и расспросить ее о подробностях.

Ничего, все еще можно поправить, ничто еще не кончено просто потому, что настали трудные времена.

Она бросила взгляд на мобильный телефон. В следующий раз, когда она будет в городе, надо не забыть купить зарядное устройство.

Аннику внезапно охватил страх, такой сильный, что она едва не задохнулась.

«Через это надо пройти. Окольных путей не бывает».

Она вернулась в дом, подошла к телефону и набрала номер мобильного телефона мужа.

Один гудок — она услышала, как визжат дети, носясь по лужайке.

Второй гудок — отблеск солнца от воды ослепил ее.

Третий гудок…

— Алло, Томас слушает…

Она судорожно сглотнула.

— Привет, — сказала, точнее пискнула, Анника.

Сердце билось так громко, что она едва расслышала, что он ответил.

— Где ты, черт возьми, была?

Она дрожала, ей пришлось стиснуть трубку обеими руками.

— Я… дом сгорел.

— Ты не подумала, что мне надо было сказать об этом немного раньше?

— Это было вчера утром…

— Почему ты не позвонила? Почему ты мне ничего не сказала? Как ты думаешь, что я испытал, когда сегодня утром увидел обгоревшие развалины? Ты что, не понимаешь, какое это было потрясение?

— Да, прости…

— Как, черт возьми, начался пожар? Дом выгорел дотла. Что ты с ним сделала?

— Я ничего не делала, просто…

Он громко откашлялся.

— Что с детьми?

— С детьми все хорошо. Они играют. Ты хочешь их увидеть?

Томас отложил трубку и пропал на несколько минут.