Леон Маркс - Хочешь жить - стреляй первым Страница 14

— Товарищ подполковник, обыск дома полностью проведен.

— Хорошо, что нашли полезного, капитан?

— Давайте выйдем и я за дверью вам все скажу.

— Ладно.

Сверлов поднял свое грузное тело с кресла и вышел с другим следователем за дверь. Я остался в комнате и пытался прикинуть, что они могли найти такое, что может обернуться против меня еще одной уликой.

Примерно минут через пять, дверь открылась и подполковник зашел в комнату. На его лице было написано некоторое разочарование.

— Ну как? — спросил я.

— Да никак. Ничего не нашли такого подозрительного. Жаль. Кстати, вы в курсе, что вчера ночью на киностудию "Белый Орел" была попытка обокрасть кабинет режиссера Олухина?

"Внимание! — обратился я мысленно к себе. — Это может быть ловушка".

В новостях не сообщалось этого, и если бы я ответил, что в курсе, то выдал бы себя с головой. К счастью хладнокровность и здравый рассудок не дали мне этого сделать.

— Та вы что? — спросил я, стараясь не переусердствовать. — Как это произошло?

— Охранник, который курил на улице, увидел на третьем этаже свет, пробивающийся через задернутые шторы. Он поднялся на верх и увидел мужчину, который находился в кабинете режиссера. Охранник вызвал милицию, но они не успели.

— Почему?

— Потому, что у взломщика был сообщник, который ударил охранника по голове. К сожаленью он не запомнил примет преступника. А жаль — могли уже его арестовать.

У меня отлегло от сердца. По крайней мере одна новость за всю беседу с Сверловым меня порадовала, но не надолго.

— Но ничего, ми найдем этих воришек. Не исключено, что они имеют отношение к Степану.

Невидимая рука сжала мне горло и от этого мне стало тяжелее дышать. Я чувствовал, что начинаю терять контроль над ситуацией. Мой озабоченный вид наверняка не останется без внимания Сверлова.

— Что-то не так? — спросил он.

— Нет, все в порядке, — я старался придать голосу твердости и уверенности.

— Ну ладно, сыщик, я пока оставлю вас в покое. Но учтите: скоро будет судебный процесс по этому делу, когда у прокурора будет больше улик и тогда вам дадут повестку в суд и в зале суда вам будет не сладко.

— Всего доброго, — я закрыл за ним и его людьми двери.

Руки у меня немного дрожали и я не мог унять эту дрожь. Наконец мне это удалось, и я решил пару часиков вздремнуть, поскольку чувствовал себя совершенно разбитым и подавленным и не мог логично и трезво мыслить. А мне надо бы подумать над этой проблемой — пока не поздно.

Но не успел я сделать и трех шагов к своей спальни, как зазвенел мобильный.

— Слушаю.

— Володя, привет.

— Привет. Как там у тебя дела?

— Слушай внимательно: ми оба влипли в эту историю по уши, — сказал полковник Шередев.

— Что случилось? — спросил я.

— Мы оба сидим в этом дерьме… Извиняюсь за грубость… Кто-то установил жучок в моем кабинете и записал на кассету наш разговор. Сегодня одну такую мне прислали.

Глава 9

— Как такое могло произойти? — спросил я, когда ко мне вернулся дар речи и способность логично мыслить. Новость прозвучала для меня подобно грому среди ясного неба.

— Не знаю, но факт, что такое произошло и теперь и мне может грозить тюрьма за подстрекательство и заговор с тобой.

— Но я же не сговаривался с тобой, — отчаянно произнес я.

— Да, я знаю, но все равно за покрывательство мне может грозить тюрьма.

— И что ты собираешься делать?

— Еще не знаю.

— Сегодня приходил ко мне Сверлов с ордером на обыск. Задавал кучу своих вопросов, на которые мне удалось более или менее достойно ответить. Надеюсь, он не стал после этого подозревать меня еще больше.

— Это пустяки, Володя. Сегодня звонил незнакомый мужчина и заявил, что отдаст пленку окружному прокурору, если я не соглашусь закрыть глаза на продажных ментов. Ты понимаешь, в какой мы оказались грязи. Как теперь из нее выбраться. Стоит под угрозой не только моя репутация и карьера, но и моя жизнь. Мы оба были дураками.

Я чувствовал перед ним некоторую вину:

— Извини, Коля, что я тебя втянул в эту кашу. Я сам виноват и мне нужно самому со всем этим разбираться.

— Ты здесь не причем. "Прослушка" стояла в моем кабинете, и мне следовало это предусмотреть. Но теперь приходиться расплачиваться. Надеюсь — плата будет не большой.

— Я постараюсь найти этих типов.

— Это сделать будет не легко.

— Но возможно, — заметил я.

— Поговорим об этом позже — у меня дела. Пока.

Я отключил сотовый и пошел немного поспать. Когда я проснулся, то уже был обед. Я покушал и решил съездить в центральное отделение "Техно-Днепр".

Меня очень интересовал вопрос: откуда у Степана десять процентов акций? А также интересно узнать, каким образом эти акции оказались у режиссера. На последний вопрос я могу получить ответ разве что от самого Олухина. Если ему подкинули эти акции с целью подставить, то он может и не знать про них.

Пока я ехал по дороге — мои мысли были далеко от реальности. Я не мог сконцентрироваться на деле, которым сейчас занимался.

В конце концов, отогнав от себя пустые мечты, которые не приносят мне пользу, и сосредоточил все свое внимание на дороге.

Через полчаса я уже ставил "BMW" на обочине. Перед моим взором виднелось огромное здание. Большая вывеска давала возможность узнать название этого сооружения: "Техно-Днепр. Центральное отделение"

— Добрый день, — поздоровался я с клерком, когда вошел в просторный холл на первом этаже. На стене висели бланки и проспекты, которые содержали полезную информацию о деятельности этого предприятия. — Могу ли я увидится с президентом компании?

— С Виктором Владимировичем? Он, по-моему, сейчас занят, но попробуйте спросить у секретарши.

— Спасибо.

Я прошел по коридору, который поворачивал на право и стал в конце более широким. Я увидел приоткрытую дверь в приемную и пошире ее открыв, остановился на пороге.

В приемной стоял письменный стол, за которым сидела девушка двадцати четырех — двадцати пяти лет. Светлые волосы закрывали часть ее лица. Она была в плотнооблегающем свитере, который подчеркивал ее пышные груди и в штанах, которые плотно прилегали к ее замечательной фигуре и делали ее более сексуальной и раскрепощенной. Мне всегда нравился такой тип женщин.

Наконец я нашел в себе силы глянуть ей в лицо и нарушить неловкое молчание глухим кашлем. Девушка оторвалась от бумаг, подняв голову и вопросительно на меня посмотрела. Ее глаза были голубого цвета, и своим взглядом она притягивала мужчин к себе или отталкивала — это уже в зависимости от ее настроение и желания.

— Добрый день, — поздоровался я и слегка улыбнулся, тем самым, давая ей понять, что я приятный собеседник и интересный мужчина. Она это оценила:

— Чем могу служить? — спросила она, широко улыбнувшись и обнажив свои снежно-белые зубы.

— У вас очень красивые глаза, — сделал я девушке комплимент.

— Спасибо. Вы к Виктору Владимировичу?

Мне не было необходимости говорить ей об этом. С помощью комплимента, который творит чудо, я добился того, чего мне бы пришлось, возможно, добиваться, ожидая часами в приемной, когда меня примут.

— Да, конечно.

— Я доложу о вашем визите. Как вас представить?

— Частный сыщик Козаков.

— Хорошо, — секретарша сняла трубку и набрала номер: — Виктор Владимирович, извините за беспокойство, но к вам пришел сыщик Козаков… Да, поняла, — произнесла она и положив трубку, обратилась ко мне: — можете заходить — он вас примет.

— Благодарю.

Я открыл двери и уверенным шагом зашел в кабинет. В широком кресле сидел мужчина с сигаретой в зубах. Он был полноватым. Над верхней губой у него находились тоненькие усики и он был похож скорее на актера комедийных фильмов, чем на солидного человека, занимающего высокую должность.

Лицо у него было широкое с темными глазами и густыми бровями. Стрижка у него была короткая, похожая на ежик.

— Что вам угодно? — спросил он тоном хозяина, который привык, что ему все подчиняются.

— Вы уделите мне немного времени?

— Да. Говорите, что вам нужно?

— Я веду одно частное расследование, — начал я. — И кое-какие данные привели меня в ваш офис.

— Что вы имеете в виду? — спросил Лавров с любопытством, которое было написано на его лице.

— Я постараюсь объяснить, но для начала спрошу вас: вам известно, что Омельченко Степан владеет десятью процентами акций вашей компании?

— Нет, вы что-то перепутали, — произнес бизнесмен. — Мы не продаем свои акции никому. У вас не достоверная информация.

— Возможно, — такого ответа я никак не ожидал. Если он говорит правду, то у Степана были "липовые" акции, за которые он заплатил кучу денег.