Ллойд Биггл - Наследство Квалсфорда Страница 14

Я расспрашивал старого моряка, пока тот не поведал всё, что знал, и все равно эта история продолжала казаться мне невероятной. Эдмунд Квалсфорд, потрясённый бедственным положением друзей его юности, надумал создать импортную компанию, которая использовала старых моряков и их лодки для доставки товаров из Европы. Местные возчики доставляли товары купцам в соседние общины. Эдмунд Квалсфорд поставил перед собой нелёгкую задачу — заново оживить Хэвенчёрч. Доходы от внешней торговли обычно способствовали процветанию Лондона и других крупных портов. Здесь же большая часть денег от его маленького дела оставалась в деревне и тратилась на месте, от чего должна была выигрывать вся округа.

Но что же он ввозил?

Здание фирмы состояло из просторной комнаты, а также нескольких подвалов. Но я не имел ни малейшего представления об интенсивности потока товаров, достаточного для процветания небольшой фирмы. Кроме того, я не обладал аналитическим мышлением Шерлока Холмса, который мог практически мгновенно оценить ситуацию и ответить на любой вопрос. Поэтому мне пришлось поднапрячься, чтобы я потом смог составить подробный отчёт для Шерлока Холмса.

Передо мной лежал рулон шелка с простеньким набивным рисунком. Его уже начали разворачивать и даже резать на более мелкие куски. Рядом с ним я увидел ещё один, нетронутый, рулон, несколько небольших бочонков с французским коньяком, бутылки разных французских вин, большой мешок крупно порезанного табака. Работники брали из него небольшие порции, взвешивали и укладывали в пакеты. Там же находились картонные коробки с цветными шёлковыми нитками, разнообразной формы стеклянные бутылки, коробка пробок, ящик с небольшими фигурками животных, вырезанными из дерева.

Доходность коммерческого предприятия, занимавшегося скупкой подобных мелочей на континенте, перевозкой их в Рей на небольших судёнышках, затем доставкой этого товара подручными средствами в Хэвенчёрч и продажей его вразнос по всей округе, невольно внушала сомнение. Действительно ли Эдмунд Квалсфорд мог продавать местным торговцам товары на несколько пенсов дешевле, чем они стоили при доставке поездом из Лондона?

Я показал Нату Уайту на вырезанных из дерева животных:

— Где он продавал вот это?

— По всей округе, наверное, — ответил Нат Уайт, пожав плечами. — Найдя дешёвый товар, он всегда брал немного на пробу, чтобы убедиться, пойдёт ли крупная партия.

— Это, очевидно, не нашло спроса, — заметил я.

Он снова пожал плечами:

— Не всё идёт сразу.

В углу комнаты на расшатанном столе, который Эдмунд Квалсфорд использовал как рабочий, лежал закрытый гроссбух. Я пролистал несколько страниц и отложил его в сторону. Моё образование не позволяло мне судить о бухгалтерском учёте. Мне гораздо легче было получить нужные сведения из разговора с Натом Уайтом.

Он сообщил мне, что Эдмунд Квалсфорд имел контракт с торговцами во Франции, которые находили остатки товаров и продавали их ему по пониженным ценам за наличные. Старые моряки были рады заработать хоть немного этими несложными поездками в спокойную погоду и обеспечивали ему дешёвый транспорт. Возчики, доставлявшие товары по всей округе, могли прихватить груз от Эдмунда сверх обычных грузов и также получить дополнительно несколько пенсов. Их наниматели если и знали об этом, то смотрели на столь незначительный приработок сквозь пальцы.

Несколько местных жителей разрезали рулоны шелка или паковали мелкие предметы и получали за это шиллинг-другой. Деревенские лавочники, которые не смогли бы продать целый рулон ткани одного образца, охотно брали у него небольшие отрезы — на одно-два платья. Таким образом люди в Хэвенчёрче и его окрестностях могли сэкономить по нескольку пенсов на покупаемых товарах. Торговцы тоже получали незначительный доход, который в противном случае могли упустить. Все в округе считали Эдмунда Квалсфорда многообещающим молодым бизнесменом, способным сделать ещё многое. Бедняки с дальнего конца деревни, которым его фирма давала хоть и нерегулярный, но источник существования, просто боготворили его.

— Его будут оплакивать многие, — печально заключил Нат Уайт. — Я вот что вам скажу: на его похоронах будет целая толпа и слезы будут литься от души.

Я снова раскрыл бухгалтерскую книгу и нашёл итоговый отчёт, в котором была отражена потеря шести фунтов в августе.

— Он не слишком наживался на этой торговле, — заметил я.

— Он говорил, что это не имеет значения. Сначала ему нужно было наладить дело и расширить список постоянных покупателей. Прибыль будет потом. Однако дела и так шли хорошо. Он казался довольным. И что теперь станет со всем этим? Ни один джентльмен в Лондоне не сумеет повести дело так, как мистер Квалсфорд. Видно, нам уже не плавать больше.

— А как он узнавал, что для него готовы товары во Франции? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Нат Уайт. — Может, получал письма. Тогда он приходил и спрашивал о погоде, а я отвечал, например, так: «Две ездки завтра». И тогда он кивал мне. Он знал, что я всё понял. Он никогда не указывал, что мне делать. Просто спрашивал, могу ли я выполнить его поручение. Я соглашался, и он снова кивал мне.

Я не нашёл в столе никакой корреспонденции, но ведь Эдмунд вполне мог хранить её и дома. Я опустился на стул и задумался. Во время моего обучения Шерлок Холмс неоднократно подчёркивал, что факты не имеют никакой ценности, если детектив не постигает их скрытого смысла.

Что-то в этом деле настораживало меня, но я пока не мог понять, что именно. Небольшая фирма типа квалсфордской компании по импорту, удобно расположенная в тихом месте поблизости от побережья, в стороне от обычных торговых путей, с необычным владельцем и пустяковым объёмом торговли выглядела слишком явным прикрытием для контрабанды.

Не имело смысла спрашивать старого моряка, все ли ввозимое из Европы попадало в бухгалтерские книги. Вместо этого я спросил, не сам ли Эдмунд вёл отчётность фирмы.

— Нет, сэр, — ответил Нат Уайт. — Это делал мистер Херкс.

— А кто он такой?

— Это наш аптекарь, зеленщик и почтмейстер.

Методика Шерлока Холмса основывалась на умении замечать самые незначительные вещи и видеть то, что пропускали другие. Конечно, я вряд ли способен был интуитивно выделить самое существенное и поэтому просто прилагал максимум усилий, чтобы ничего не пропустить. Я снова прошёлся по зданию, отмечая все товары, приготовленные к отправке, и даже исследовал пыль в пустых ёмкостях на предмет определения, что в них раньше было. Я также тщательно присмотрелся, нет ли признаков наличия какой-нибудь потайной комнаты или отделения. Но ничего такого не нашёл. Нат Уайт наблюдал за мной со все более явным нетерпением. Наконец я произнёс:

— Я хотел бы поговорить с мистером Херксом. Когда это можно сделать?

— Когда захотите. Мисс Квалсфорд послала ему записку со мной. Она просит рассказать вам всё, что вас заинтересует. Он уже вас ждёт.

Нат Уайт запер помещение, и мы отправились обратно по улице к убогой лавчонке, работа в которой служила Херксу основным источником существования. Вероятно, и ему будет не хватать небольшого приработка, что давала служба в компании Квалсфорда.

— Отчего Эдмунд Квалсфорд покончил с собой? — задал я вопрос. — Ведь у него как будто было все, ради чего стоило жить?

Нат Уайт помолчал некоторое время.

— Это его жена… — начал было он, но вдруг осёкся и пробурчал: — Я не знаю.

— Вы когда-нибудь слышали, как он упоминал о питахайях?

— Много раз, — сказал Нат Уайт. — Когда он разговаривал с другими людьми и хотел пошутить. Но я не понимал этих шуток, и со мной он никогда не пытался шутить.

— Никогда? — уточнил я.

— Нет, сэр. Ему не нравилось, когда кто-то подтрунивал над его бизнесом. Для него всё это было очень серьёзно. В разговорах со мной он никогда не шутил.

Глава пятая

Мистер Херкс был крепким краснолицым мужчиной, выглядевшим явно не на месте среди зелени, почтовых марок и аптечных шкафов с пилюлями и склянками. Стоявшая в углу поилка для овец показалась мне гораздо больше по его части. Представив меня, Нат Уайт попрощался и перед уходом сказал, что при необходимости я смогу найти его дома.

— Я живу около школы, в домике с зелёными ставнями, — добавил он.

Мистер Херкс сразу же повёл меня в жилые комнаты, находившиеся в глубине дома.

— Да, произошло большое несчастье, — сказал он. — В то утро я разговаривал с Эдмундом в церкви. Он казался весёлым, хотя и был немного бледным.

— Значит, в его поведении вы не заметили ничего, что могло бы указать на намерение покончить с собой?

— Нет, ничего. Он думал только о деле. Говорил, что взял где-то по дешёвке немного набивной ткани, на которую у него уже были на примете несколько покупателей.