Медальон Распутина - Наталья Николаевна Александрова Страница 14

Дуся вернулась на рабочее место и первым делом повесила на стул промокшую куртку. Петя Лебедкин трудился над отчетом, которым его озадачило начальство, когда Петя попался начальнику в коридоре. Такое уж его счастье.

Он невнятно приветствовал напарницу и без особого интереса спросил:

— Ну что, узнала что-нибудь?

— Кое-что узнала. — И она вкратце изложила ему результат разговора с Аллой Мезенчук.

— Да, умеешь ты находить общий язык со свидетелями! — завистливо вздохнул Лебедкин. — Мне бы твои способности! Какие бы у меня были потребности!

Дуся фыркнула, села за рабочий стол и принялась искать в базах данных любую информацию о Кристине Олеговне Леденцовой.

Она нашла адрес квартиры, которую снимала Кристина Леденцова, и место ее работы — небольшую фирму под названием «Кот и пес», занимавшуюся, как нетрудно догадаться, поставками импортного корма для кошек и собак.

— Петя! — окликнула Дуся напарника. — Ты вроде не очень занят?

— Занят!

— Да ладно тебе. Отчет никуда не денется. Давай, разделимся. Съезди на квартиру, где жила убитая, а я наведаюсь к ней на работу.

— Почему я сразу на квартиру? — заныл Лебедкин.

— Потому что сам сказал — я со свидетелями лучше работаю, а на работе людей много. А ты квартиру осмотришь — может, какие вещи ее найдешь или еще что…

Петя недовольно фыркнул — больше для порядка — и отправился по адресу. Дуся поморщилась, надела не просохшую еще куртку и отправилась в офис фирмы «Кот и пес».

Фирма занимала несколько комнат на первом этаже нового кирпичного дома. Дуся первым делом нашла бухгалтерию, поскольку бухгалтерия знает все обо всех. Ну или почти все.

Войдя в комнату, она наметанным взглядом определила самую авторитетную женщину, отличающуюся плотным телосложением, высоким бюстом и начальственным взглядом, подошла к ней и предъявила свое удостоверение.

— А что случилось? — всполошилась женщина. — В чем дело? Почему вы ко мне? Вам, наверное, к Павлу Николаевичу надо, к директору… он у нас с проверяющими организациями работает…

— Да вы не волнуйтесь, я не по вашу душу. Мне нужно узнать об одной вашей сотруднице, Кристине Леденцовой.

— Ах, о Кристине! — В голосе бухгалтера прозвучало явное облегчение. — Так я и знала, что с ней что-то не то…

— Не то? — насторожилась Дуся. — А что именно не то? Что вы имеете в виду?

— Так вот, сами посудите: ушла в отпуск еще до Нового года, уехала в Красную Поляну на горных лыжах кататься, а потом прислала сообщение, что сломала ногу и попала там в больницу. Ну я ставлю ей больничный, а от нее ни слуху ни духу…

— И сколько же времени прошло?

— Ну сами поглядите — уехала еще в середине декабря, а сейчас уже февраль кончается… третий месяц пошел!

— А вы с ней не пробовали связаться?

— Как не пробовала! Еще как пробовала! Сначала сообщения посылала, потом звонила — все впустую! Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

— Да, действительно подозрительно… а скажите, у Леденцовой были близкие подруги?

— Подруги? — Дусина собеседница фыркнула. — Никаких не было подруг! Это такая личность, что от нее все женщины старались держаться подальше.

— Почему? — спросила Дуся, хотя уже знала, каким будет ответ.

— Почему? — повторила бухгалтер. — Потому что эта Леденцова до мужиков сама не своя была. Могла отбить мужчину у лучшей подруги. Потому и не было у нее подруг.

— Понятненько… — протянула Дуся, а дама из бухгалтерии уткнулась было в свой компьютер, давая понять Дусе, что она занята, но опомнилась и посмотрела пристально: — А вы вообще-то по какому вопросу? Вы знаете, что с Леденцовой случилось?

— Знаю, — вздохнула Дуся, — убили ее.

— Уб… — Бухгалтерша ахнула, но вовремя спохватилась и зажала рот рукой. — Ну надо же!

И оглянулась на своих сотрудниц.

Дуся поняла ее правильно: скажи только про убийство, сразу же начнется шум и галдеж, все станут вспоминать, кто Кристину последним видел, да кто что ей сказал, да что она ответила… в общем, никакой работы до конца дня, а может, и на неделю.

— Это точно она? — Дуся достала фотографию, что дал ей Данилов. Он постарался снять получше, но все равно вид был жуткий. Смерть, она никого не красит.

— Ой, я и смотреть не хочу, я ее плохо знала! А вы вот лучше поговорите с Машей Балабановой, они в одной комнате сидели. Вот так Машин стол, а вот так — Кристинин. Мария у нас девушка толковая, она все вам скажет. Я ее сейчас вызову.

Маша оказалась маленькой худенькой девушкой, на Дусю она смотрела снизу вверх. Глаза чуть узковатые, близко посаженные, волосы жидковатые, бесцветные, в хвост увязаны, одета скромно — джинсы и свитерок серенький. В конце коридора был небольшой закуток, где стоял кожаный диван и металлический столик. Дуся положила на столик фотографию.

— Да, это она, Кристина, — спокойно сказала Маша. — Надо же, в каком виде…

Ни капли злорадства не было в ее голосе, так что Дуся уверилась, что никого покойная Кристина у Маши не отбивала.

— Можете мне про нее рассказать?

— Существенного ничего не могу. Так, собственное мнение.

— И то сгодится, — обрадовалась Дуся, отметив про себя, что девушка выглядит неглупой.

— Понимаете, ее все терпеть не могли, а ей на это плевать было. Нарочно людей против себя восстанавливала. Со мной только иногда парой слов перебросится, потому что про мужиков и про тряпки мне неинтересно.

Маша быстро взглянула на Дусю и добавила:

— Не подумайте, что я вообще мужчинами не интересуюсь, просто мне некогда. Учусь на заочном, психологию изучаю. Так что на остальное времени нет.

— Это похвально. И что вы мне можете сказать о ней, как будущий психолог?

— Понимаете, она все детство и потом, до тридцати лет, несчастной была.

— Из-за ноги?

— Вы это уже знаете? Ну да, обмолвилась как-то, что ее все уродом считали. Казалось бы, подумаешь, одна нога короче другой или что там у нее было, что операцию делали, люди вообще без ног живут, а тут все-таки ходить можно. Но она в таком городке небольшом выросла, там ничего не было, никакой приличной клиники, да к тому же родители и не собирались ничего делать с ее ногой, отец вообще в детстве от них ушел, а мать во всем Кристину винила, плохие у них отношения были. Всячески ее гнобила, и никого рядом не было, чтобы защитить. В школе тоже хромоножкой дразнили, в общем, затюкали совсем, внушили, что она никто, и звать никак, и, главное,