Волчья шкура - Инна Рудольфовна Чеп Страница 14

Правда, как ребенка воспринимала его исключительно Дарья. Самого мужчину занимали вполне взрослые мысли.

Она ему нравилась. Колючая — и добрая. Странная женщина, поверившая однажды одному мужчине и с тех пор не верящая никому. Которая кажется безразличной, холодной, строгой, а на самом деле…

Что живет в твоем сердце на самом деле, Дарья-одиночка? Есть ли шанс разгадать?

* * *

Весь следующий день у Ведуна было такое хорошее настроение, что Елисей, который обзавелся фингалом при разговоре с Лютым, только завистливо косился в его сторону.

— Что-нибудь полезное накопал?

Зван печально вздохнул.

— Я к этому врачу ездил, ну который с начальством прибыл. Он говорит, рецепт, что мы нашли в лавке, какой-то странный. Не оборотный он. Но вроде как для волчьей шерсти. Наподобие тех, которые мужички с залысинами просят. Только для зверя.

— Что Лютый?

Помощник потрогал лицо и поморщился.

— Не при делах вроде. Сказал, они с невестой поссорились. Она как-то пришла к нему без предупреждения, а он…в общем, с другой своей девкой. Разругались и с тех пор не виделись. Соседи подтвердили.

— А жених помощницы лекаря?

— Ничего не знает. Вроде она дня за два до смерти странной стала, а в чем эта странность проявилась так объяснить и не смог.

— Хорошо, — похвалил Артемий парня. — Молодец. Ты вот что сделай…

Елисей выпучил глаза.

— Что, опять??? Теперь-то куда?

Ведун развел руками.

— Приказ куратора. Поместье Серли знаешь где? Надо там покараулить пару дней, присмотреться не ходит ли кто туда.

Помощник хмуро посмотрел на начальника.

— Уволюсь! — заявил он надрывно. — Я уже сам стал больше на разбойника похож, — он ткнул пальцем в синяк под глазом, — чем на конторского служащего. Вот уйду, и будете сами по лесам бегать.

— Я и так бегаю, — не согласился с парнем Артем. Насчет заявления Елисея об уходе он не беспокоился — юноша порывался уволиться чуть ли не каждый месяц, однако никуда пока из конторы не делся.

Парень тем временем собрал сумку, которую вечно зачем-то носил с собой, и устремился к выходу.

— Подожди, — окликнул его следователь, — до поворота вместе доедем. Только заскочим по дороге в кондитерскую.

* * *

Притихший Семен с жаждой смотрел на кулек.

— Мама не разрешит, — печально объявил он, пряча руки за спиной, словно те могли предать хозяина и без его ведома забрать у искусителя конфеты.

— А мы ей не скажем.

Мальчишка насупился.

— Я маме никогда не вру! — заявил он, с видом мученика глотая слюну.

— Тогда пойдем к ней.

— Она не разрешит…

Над этой дилеммой они страдали уже полчаса.

— Я попрошу, чтоб разрешила, — пообещал Артем, но мальчик от его слов совсем сник.

— Тогда точно не позволит.

— Почему это?

— Она сказала вас даже во двор не пускать. Строго-настрого.

Воодушевление Артема немного поутихло.

— Давай лучше саму ее спросим, чем гадать?

Сема повздыхал и согласился.

У знакомого двора Семен остановился и попросил подождать, а потом куда-то исчез. "Секретный лаз у него там что ли?" — подумал следователь. Видимо, так и было, потому что открыл мальчик калитку уже изнутри. И тут же закричал:

— Ма! Поди сюда!

Дарья вышла во двор простоволосая, каштановые пряди спадали волнами до пояса. Пальцами она приподнимала подол юбки, видно, бежала на крик.

— Что случилось?

Она посмотрела на сына, потом за его плечо. Рука дернулась к волосам, но женщина тут же опустила ее и гордо выпрямилась. Что ей до чужого мнения? Да и незамужняя она, чтобы волосы прятать.

Только вот и не девица.

— Что надо?

— Пусти, а? — Артем показал рукой на соседние дома. — А то потом проходу не дадут, вызнавая, что я у тебя делал.

— Так говори!

— Хорошо, — Ведун бухнулся на колени и начал эмоционально читать:

— О глаз души моей отрада!

Звезда моих печальных дней!

Нет в мире средства и преграды,

Чтоб скрыть красу твоих очей!

У женщины округлились глаза. Секунду она стояла, с ужасом смотря на следователя, а потом моментально оказалась возле забора и втащила мужчину внутрь.

— Это что за бред больного?

— Ну зачем же так категорично! Мой сосед, завывающий свои творения всем желающим и не желающим, искренне считает себя великим пиитом. И настолько стремиться посвятить окружающих в свое творчество, что обязательно какая-нибудь дрянь в голове застрянет. Впрочем, сегодня я готов сказать ему спасибо.

Дарья все еще держала его за рукав и стояла так близко, что он чувствовал хвойный запах от ее волос. Они были выгоревшими, пушистыми и очень мягкими на ощупь.

— Ты чего, болезный?

Она с удивлением смотрела как он пропускает ее пряди сквозь пальцы.

— Зачем волосы прячешь? Ты ж не вдова. Красивые…

Лицо у мужчины было мечтательно-довольным. Бирючка сосредоточенно пыталась понять, что происходит. Сдались ему ее волосы! Прядки как прядки. Руки-то зачем в них совать?

Она отступила назад.

— Ты это… Что пришел-то?

Следователь поднял вверх ладони.

— Не гони меня, суровая женщина. Я с миром. И с гостинцем для Семена.

Мальчик тут же оказался перед матерью и уставился на нее большими глазами, полными надежды.

— Зачем ребенку душу бередишь? — она, не глядя, потрепала сына по макушке. — На что он тебе сдался?

— Просто он хороший мальчик, а…

— Хороших мальчиков много, ты зачем к моему привязался? Ходишь тут, паутину вокруг нас плетешь.

Сравнение Артемию не понравилось. Даже обидно стало.

— Ты всех людей, которые пытаются сделать тебе что-то хорошее, причисляешь к ничтожествам?

Дарья замешкалась. Тон и слова собеседника царапнули душу, но упрямая женщина показывать этого не собиралась.

Но неужто она действительно так закостенела в своем противостоянии миру, что добро от зла отличить не может?

— Хорошо, — Ведун покачал гостинцем, — не нужен, пойду в речку выкину.

— Мамааа! — мальчик чуть не плача вцепился в материну юбку.

— Семен, я тебе между прочим говорила…

— Ну не нравлюсь я тебе, ладно. Но ребенок-то причем? — перебил ее следователь устало. — Хочешь, выгони меня метлой. Давай только я конфеты ему сначала отдам, а?

Дарья посмотрела на дверь дома, словно могла сие орудие труда призвать взглядом.

— Вот возьму и выгоню! — заявила она, но с места не сдвинулась. Очевидно, Семен был ее слабым местом. Артем протянул руку с гостинцем вперед. Сема посмотрел на мать, по каким-то одному ему ведомым признакам понял, что та сдалась, и в припрыжку подбежал и забрал кулек.

Вскоре ребенок с гиканьем скрылся в доме.

— Серьезно, зачем пришел?

Дарья смотрела исподлобья. Как-то неуверенно смотрела.

— Проведать. Узнать, не нужно ли чем помочь.

— Не нужно.

— Жаль. А я корыстные мысли лелеял…

Женщина напряглась.

— Думал,