Комната для трех девушек - Анна Васильевна Дубчак Страница 14

– Да, я люблю ее. Но иногда мне кажется, что это словно болезнь какая-то. То есть я сердцем ее люблю, но рассудком понимаю, что с этой девушкой мне будет очень трудно.

– Ты когда видел ее последний раз?

– Так сегодня утром и видел.

– Ты в курсе, что она снимается в кино? Где сейчас находится? Не мое это, конечно, дело, но я хочу тебя предостеречь, предупредить…

– Вы что-нибудь о ней знаете?

И Борис, понимая, что вмешивается не в свое дело, но действуя исключительно в интересах и Валеры, и Антонины, рассказал о том, что случилось в комнате подольского барака.

Рассказ произвел на Реброва такое сильное впечатление, что он какое-то время сидел молча, постукивая ручкой по столешнице, вероятно, пытаясь все это осознать.

– Что ты вообще о них знаешь? Об их семье?

– Я догадывался, что они из неблагополучной семьи. По каким-то разговорам, деталям… Они давно осиротели, и их взяла на воспитание тетка, Александра Васильевна Паравина. Это я точно знаю, потому что квартира тетки досталась сестрам по наследству, я видел документы. Они сейчас там и проживают. И машина тоже осталась, Вероника выучилась, сдала на права и довольно сносно ее водит. Катю вообще нельзя подпускать к машине, я как-то попытался ее поучить – бесполезно, она боится ее. Есть такие люди, которым вообще нельзя садиться за руль. Судя по тому, что вы мне рассказали, какие-то семейные тайны связаны с Подольском и, возможно, с тем самым бараком. Так?

– Думаю, да. Еще я предположил, что у них была сестра. – Борис высказал ему свои предположения относительно девятого августа и тех скромных застолий, похожих на поминки. Не забыл упомянуть и куклу.

– Но почему же они мне-то ничего никогда не рассказывали? Даже если предположить, что у них была сестра, то зачем из этого делать тайну?

– Там что-то случилось… Вспомни, как они выглядели? Может, кто-то из них был ранен, может, синяки там, ссадины…

– Я приехал к ним вчера очень поздно. Катя уже спала. Вероника погрела мне ужин, и мы легли спать. Я довольно часто ночую у них. Нет, никаких синяков я не заметил. Но Вероника на самом деле выглядела озабоченной, я даже спросил ее, не случилось ли чего. Она покачала головой, сказала, что просто устала и у нее болит голова. Я хотел ее расспросить про Подольск, я же видел, что ее машина была там, но подумал, что перенесу этот разговор на потом. Меня успокаивала мысль, что она снимается в кино и что съемочная группа могла просто переехать в Подольск. Вот почему я сдержался вчера и не стал расспрашивать.

– А зачем они вообще снимаются? Что это, хобби у них такое?

– Хороший вопрос. Хотят, чтобы их заметили на площадке, чтобы пригласили хотя бы на второстепенную роль. А пока что они заняты только в массовке.

– А где они работают?

– Кассирши в супермаркете на Покровской.

– И где сейчас Вероника?

– Они обе сейчас в Переделкино, там снимают сериал про послевоенное время. Кстати говоря, одну из главных ролей там играет Лидия Фрумина, может, слышали?

– Конечно, слышал. Валерий, если не хочешь, чтобы твоя девушка попала в криминальную историю, предлагаю тебе поехать со мной в Подольск и увидеть все своими глазами. И комнату эту, и следы крови… У тебя есть ультрафиолетовый фонарик?

– Нет, но я знаю, у кого здесь можно одолжить… – вздохнул Валерий. – Ну и задачку вы мне задали.

– А потом, после Подольска, если ты не против, мы вместе отправимся в Переделкино, я договорился о встрече с Вероникой. Правда, мне пришлось придумать довольно интересную причину для своего визита… Я расскажу тебе по дороге.

9

11 августа 2021 г

«Приставание (харассмент, англ. Harassment) – поведение человека, причиняющее неудобство или даже вред другому человеку, нарушающее неприкосновенность его частной жизни».

Какое неправильное толкование этого слова!

Лидия Фрумина была возмущена этим определением. Вот если бы ее спросили, что такое в ее случае этот самый харассмент, уж она бы ответила, расписала бы все в красках и ощущениях. Это когда к тебе в вагончик входит на правах хозяина, господина, здоровенный и потный мужик, заваливает тебя на кровать, а то и берет прямо на столе, животное, впихивает в тебя чуть ли не себя целиком, сопит, бормоча какие-то дурацкие слова, вбивая в твой мозг, что ты без него никто, что если бы не он, то мыла бы ты полы в поликлинике (почему полы и именно в поликлинике, она так и не поняла). Ощущение того, что тебя окунули в зловонную яму, никогда не проходит. Ведь идут съемки, и он, эта жирная свинья, постоянно рядом. И как настроиться, как сыграть чистую и порядочную девушку, преследуемую энкавэдэшником, когда ты сама по уши в грязи?

Все эти шоу о харассменте – пустой звук. Ничего в обществе не поменяется, и как насиловали мужики зависящих от них женщин, так и будут продолжать насиловать.

Презирала ли она себя за то, что не отказала ему в первый раз? Презирала, и это свое презрение выплескивала на всех окружающих, превращая его в гнев, раздражительность и злость. Ненавидя себя за свою слабость и желание утвердиться в этом мире, став известной актрисой, она ненавидела уже всех подряд. Да, конечно, пока она молода и красива, все так и будет продолжаться, и ее карьера, вполне вероятно, сложится удачно, и этот свин будет продолжать продвигать ее, снимая в своих картинах. Но он стар, может умереть, и что с ней будет тогда? Ведь все знают о том, каким образом она добивается своих ролей. И все ее презирают. Но разве она у него одна такая? Понятное дело, что ни о какой верности тут и говорить не приходится. Он, Семен Янович Водкин, будет пользовать любую, кто ему понравится. А если он остынет к ней и переключит внимание на кого-то другого? Вот если бы он женился на ней, тогда общественное мнение как-то переменилось бы, и ее начали бы уже воспринимать как жену известного продюсера, ее положение в обществе стало бы статусным, более крепким. Но как это сделать, когда он уже женат, когда у него, если верить средствам массовой информации, крепкая семья, чудесная жена, дети и куча внуков? Как раскачать и развалить всю эту семейную постройку и привязать его к себе? Вот если бы он не был женат или у него не было бы детей, может, она и родила бы ему наследника. Но у него