Диана Чемберлен - Умелая лгунья, или Притворись, что танцуешь Страница 15

И мы принялись сочинять очередное письмо. Сочинение заняло у нас все выходные, с короткими перерывами для подкрепления легкими закусками. Послание получилось всего на две страницы, с одинарным интервалом между строчками, но нам удалось уместить в них захватывающую историю о нашем стремлении завести ребенка, о нашей взаимной любви и о нашей увлеченности работой. Мы описали все, что Сан-Диего может предложить ребенку, и в последнем, но отнюдь не маловажном, абзаце поделились нашей верой в то, что мы сможем подарить ребенку стабильность и любовь. Распечатав письмо, мы вложили его в конверт, заклеили и опустили в наш почтовый ящик, сопроводив его в путь всеми скопившимися у нас надеждами.

11

Когда на следующее утро мы со Стейси вернулись домой, то обнаружили, что наша кухня заполнена гостями. Тетя Клаудия и дядя Джим – родители Дэни – сидели с одной стороны большого кухонного стола, а напротив них – тетя Тони и дядя Тревор. Мама, сидя во главе стола, кормила папу, и, когда мы со Стейси вошли в комнату, все они смеялись, однако в их смехе смутно слышался странный, напряженный оттенок. Или, возможно, я сама испытывала странную напряженность. Я опасалась, как бы Стейси не обмолвилась о том, что мы видели папу и Амалию вместе. Жаль, что я не предупредила ее о молчании, но ведь я по-прежнему делала вид, что в этом не было ничего особенного, и такое предупреждение могло бы выдать мое притворство.

Я познакомила Стейси со всеми собравшимися, и мы сели за стол напротив моих родителей, где кто-то – вероятнее всего, моя мать – поставил для нас тарелки и стаканы. Взяв графин с апельсиновым соком, я наполнила стакан Стейси.

– Стейси, когда твоя мама собиралась заехать за тобой? – спросила моя мать, поднеся к отцу чашку кофе и дав ему сделать глоток.

– От половины десятого до десяти, – ответила она.

Тетя Клаудия предложила нам со Стейси корзинку с маффинами.

– Свежеиспеченные маффины, Молли, с черносмородиновой начинкой, – сообщила она.

– Здорово, – сказала я, взяв у нее корзинку и предложив маффины Стейси.

– Восхитительны с маслом, – добавила тетя Тони, подвигая к нам масленку.

Угольную черноту коротко стриженных волос тети Тони подчеркивала седая прядь, проходившая по ее левому виску над ухом. Из-за этой пряди она почему-то всегда напоминала мне скунса. Она была высокой и очень спортивной, круглый год играла в теннис.

– Тетя Клаудия у нас печет так, что пальчики оближешь, – пояснила я Стейси, и мы загрузили маффины по нашим тарелкам.

– Спасибо, Молли. – Тетя Клаудия одарила меня сияющей улыбкой.

Ей уже исполнилось сорок лет, она на четыре года моложе моего папы, но в отличие от тощего и черноволосого папы тетя Клаудия имела пышное телосложение и обычно стригла «под мальчика» свои крашеные, с медным отливом волосы, хотя для ее круглого лица скорее подошла бы более длинная стрижка. Впрочем, выглядела она симпатично. Я никак не могла понять, как тетя Клаудия уживается с такой стервозной и разнузданной дочерью, как Дэни.

– Вчера, катаясь на великах по нашей горе, мы встретили Дэни, – сказала я ей.

– Ах, бедняжка Дэни, этим летом она живет как неприкаянная, – огорченно произнесла тетя Клаудия.

– Ей нужно устроиться на работу, – буркнул дядя Джим.

– У нее здесь осталось так мало друзей, – не обращая внимания на бурчание мужа, продолжила она, – с тех пор, как она перебралась в школу Вирджинии Дэйр. Хотя ей там нравится. Приличная, толерантная школа. Там не пытаются стричь всех детей под одну гребенку

«Что весьма удачно, – подумала я. – Поскольку Дэни ни за что не согласилась бы нормально подстричься».

– Я слышала, что вы, девочки, ночевали сегодня в старой лесной сторожке, – резко сменила тему тетя Тони. – Надеюсь, вам не пришлось посреди ночи пользоваться туалетом?

– Пришлось, – оживилась Стейси, глянув на моего отца. – Это какое-то отвратительное сооружение, и я не собиралась пользоваться им, но ваша замечательная дочь заставила меня притвориться, что этот туалет мне нравится.

– О, и неужели заставила? – спросил папа, и мне показалось, что в его улыбке проскользнул оттенок гордости. – Так вы проделали притворный опыт?

– Ну, в общем, я воспользовалась им, – призналась Стейси.

– Я ненавижу тот туалет лютой ненавистью, – заявила тетя Клаудия. – Помните ту медноголовую змею, что решила как-то летом устроить там свое гнездо?

– Медноголовая змея? – Стейси передернулась.

– Тревор подкинул ее туда, чтобы напугать наших подруг, – пояснил папа для Стейси. – Вам нечего было бояться.

– Никого я не подкидывал, – возразил дядя Тревор, взяв со стола кофейник. – Голову даю на отсечение, не подкидывал.

Я смотрела, как своими большими и крепкими руками он ловко наливает кофе в чашку, под загорелой кожей бугрились здоровые мышцы. Дядя Тревор постоянно качал мускулы в своем домашнем тренажерном зале, к тому же занимался какими-то поставками, поэтому всегда был в отличной физической форме, особенно в сравнении с моим тощим, считающим калории отцом. Но от постоянной работы на воздухе лицо дяди Тревора избороздили морщины. Ему уже стукнуло сорок шесть лет, на два года больше, чем моему отцу, и он вечно жаловался, что папе дали возможность учиться в колледже, а ему пришлось торчать дома и помогать моему дедушке в его плотничном деле. Меня дико раздражало, что он мог, глядя в глаза моему отцу – моему отцу, практически не способному шевелиться, – жаловаться на то, что его обделили. Дядя Тревор любил выпить, и я несколько раз видела его пьяным. В таком состоянии он пугал меня.

– И чем же вы там занимались всю ночь? – спросила нас со Стейси тетя Клаудия.

Мы переглянулись и улыбнулись.

– Болтали, – ответила Стейси.

Я с облегчением поняла, что она не собирается ничего говорить об Амалии. Иначе уже выдала бы эту новость.

– Только в ранней юности девочки способны проболтать целую ночь, – провозгласила тетя Тони.

– И все-таки, Грэхем, давай вернемся к начатому разговору, – предложил дядя Тревор, явно не заинтересованный нашими со Стейси приключениями. – Я досконально изучил цифры и могу сказать, что мы сидим на золотой жиле. Просто смехотворно позволять этой земле гнить под нашими ногами.

Папа глянул на него с той снисходительной улыбкой, с какой смотрел на меня, когда я испытывала его терпение.

– Едва ли она гниет, Трев, – возразил он. – И сейчас, по-моему, не самое удачное время для обсуждения этой проблемы. – Он кивнул в сторону Стейси или, возможно, нас обеих.

– Вечно ты все драматизируешь, Тревор, – добавила тетя Клаудия. – Еще в детстве ты просто смехо…

– Забудь о том, что я делал в детстве, – резко оборвал Тревор сестру. – Мне непонятно, почему я не могу добиться от вас четверых логичного подхода. У всех вас есть дети, а их надо учить в колледже. Неужели вы не хотите дать им образование, выпустить их в жизнь, да и самим не запутаться в займах и ссудах, как пришлось нам с Самантой и Кэлом?

Господи, эта тема не только скучная, но и обременительная. Стейси вяло жевала маффин, пристально глядя в окно на вздымающиеся вдали горы. Надо срочно придумать подходящий предлог, чтобы сбежать отсюда.

– Это верно, Грэхем, – заметила папе тетя Клаудия. – Даниэль вряд ли сможет претендовать на бесплатную стипендию. Меня вот-вот могут уволить с текстильной фабрики. И пивоваренное предприятие Джима явно не процветает.

– Пока, – быстро вставил Джим.

Я знала, что он пытается укрепить свой мусороуборочный бизнес, занимаясь пивоварением в домашнем подвале, хотя мой отец считал это занятие пустой тратой времени и денег.

– Верно-верно. – Тетя Клаудия похлопала дядю Джима по руке. – Во всяком случае, пока нет.

– Молли, ты что, накрасилась? – вдруг спросила мама.

Ох, я и забыла. Чистя сегодня утром зубы, я даже не взглянула в зеркало над раковиной. Вероятно, вся моя красота жутко размазалась.

– Это я подкрасила ее, – охотно призналась Стейси. – По-моему, ее глаза теперь смотрятся просто потрясающе.

– Да, очень мило, – кивнула мама.

– Краска подчеркнула их оригинальный цвет, – добавил папа.

– Я не позволяла Даниэль пользоваться косметикой до пятнадцати лет, – наставительно произнесла тетя Клаудия, глянув на моих родителей.

Мне-то доподлинно известно, что Дэни с двенадцати лет начала тайком краситься. Она обводила глаза черным карандашом, как только садилась в школьный автобус, а потом смывала эту краску по дороге домой. Не сомневаюсь, что, поступив в школу-интернат, она творила со своей физиономией все, что ей вздумается.

– Да ну, даже не знаю, – задумчиво протянул папа. – По-моему, если девочке приходится носить очки, то ей можно разрешить хотя бы подкрашивать глаза.

– Возможно, только тени лучше выбрать посветлее, по крайней мере, на каждый день, – добавила мама.