Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник) Страница 15

Виктор положил пленку передо мной и сел на свободный стул.

– Ну-с, какие будут соображения? – спросила я, закончив повествование.

– Интересно все и так же непонятно, – задумчиво произнес Сергей Иванович. – Знаете, что для меня самое темное во всей этой истории?

– Что же? – спросила Маринка. – Наша роль и наши успехи?

– Во-первых, тот мужчина, который пытался вас похитить якобы для того, чтобы слить информацию, – не обращая внимания на Маринкин сарказм, сказал Сергей Иванович. – А во-вторых…

– Извините, я вас перебью, – сказала я. – У меня создалось впечатление, что целью моего похищения на самом деле было желание дать информацию. По крайней мере мне так показалось.

– Ну, может быть, – согласился Сергей Иванович. – Может быть, хотя не факт. И сегодня у нас появился второй момент: звонок от неизвестного лица. Вы не узнали голос, Ольга Юрьевна?

Я покачала головой:

– Голос был явно измененный. Наверное, платок поднесли к мембране телефона или сделали еще что-то в этом же роде. Словом, этот человек не хотел, чтобы его голос был узнан. Определитель номера тоже ничего не показал, значит, звонили из автомата.

– А это может означать, что вы его знаете! – закончил Сергей Иванович.

– Верно! – воскликнула Маринка. – Это были или Аяврик, или Марго! Больше некому!

– А ты не могла разве мне позвонить? – сухо поинтересовалась я у своей секретарши.

– Я? – растерялась Маринка. – Ты что говоришь?

– А ты что? Аяврик звонит и наговаривает сам на себя? Не слишком ли хитрая хитрость?

– Да, знаете, Мариночка, что-то тут не то, не получается, – заметил Сергей Иванович.

Маринка задумчиво почесала затылок и почему-то решила промолчать.

– Может получиться так, что все эти эпизоды вообще никак не связаны друг с другом, – сказал Сергей Иванович. – И это будет хуже всего, потому что в этом случае расследование не даст никакого результата.

– Как «не связаны»? – не поняла я.

– Тот информатор не связан с убийством Сикамбра, убийство Аркадия Павловича не связано с двумя предыдущими случаями, а звонок – это просто какой-нибудь недоброжелатель вашего Аяврика. Кстати, что это за, извините, собачьи такие клички?

Я пожала плечами:

– Богема, сценические псевдонимы.

– Странно, – произнес Сергей Иванович. – А вот Акопяны работают без псевдонима. И отец, и сын.

– Зато Копперфильд – это псевдоним! – влез в разговор Ромка, ужасно довольный тем, что может что-то сказать. – Его настоящая фамилия Коткин, он из Одессы!

– Що ни из Одесси, то фокусник, – с характерными интонациями сказал Сергей Иванович, и мы рассмеялись.

В это время в комнате секретаря редакции послышались осторожные шаги. Мы пили кофе с открытой дверью, чтобы можно было сразу же услышать, если кто-то вдруг придет, и вот наша предосторожность оказалась вполне уместной.

Ромка вскочил и выбежал из кабинета. Через полминуты он вернулся.

– Ольга Юрьевна, вас!

– Что значит «вас»? – проворчала я, вставая и оправляя костюм. – Тебе так и сказали – «Вас»?

Ромка сконфузился, покраснел и пробормотал:

– Сказали, что хотят с вами поговорить. Мужчина какой-то.

Я покачала головой.

– Нет, Рома, – сказала я, – никогда из тебя не получится образцовой секретарши, хоть ты и научился как-то кофе варить.

Ромка не сообразил, что ответить, а я тем временем вышла из кабинета.

Посередине редакции мялся тот самый дяденька, который напугал нас с Маринкой своей подпольной кормежкой змей. Я его сразу узнала.

– Здравствуйте, вы ко мне? – мило улыбнулась я, словно видеть этого человека было самой заветной мечтой всех моих последних лет жизни.

– Да, Ольга Юрьевна. Я из цирка, меня там все просто Бимычем зовут, – тихо произнес он и больше ничего не успел сказать.

Входные двери редакции распахнулись, словно снаружи по ним ударили корпусом танка, и я с изумлением увидела, как в редакцию влетел давно знакомый мне майор Здоренко. Он был одним из руководителей Тарасовского РУБОПа. Моя журналистская практика несколько раз сталкивала меня с этим человеком, и хотя надо признаться, что в принципе он был незлым и даже здорово мне помог не один раз, но разговор с майором Здоренко всегда для меня был жутким испытанием.

Вот и сейчас, разглядев под фуражкой бордового цвета физиономию, я ощутила некое давление под ложечкой, поняв, что с секунды на секунду начнется нечто интересное.

– Бойкова! – проорал майор. – Ты допрыгалась! Я давно тебя предупреждал, а ты все понимать не хотела!

– Здравствуйте, товарищ майор, – пролепетала я.

– Ну-ну, – ответил он, мельком взглянув на мужичка, представившегося простенько и со вкусом Бимычем, и, прошагав мимо, вошел в мой кабинет.

– А тут и вся гоп-компания, оказывается, собралась! – услышала я его трубный голос и вбежала вслед за ним.

Привычная к поведению майора Маринка уже наливала ему кофе, а он, навалившись над столом, как каменная глыба, весело щурился на всех сидящих за ним.

– Ну, ребята, забираю я сейчас вашу шефиню и увожу ее на нары. Допрыгались вы все. С чем вас и поздравляю, – обрадовал майор всех присутствующих и меня в том числе, разумеется.

– А в чем проблема, товарищ майор? – ласково спросила Маринка. – Вы кофе будете?

– Не буду, – резко ответил Здоренко, – пока вы меня не убедите, что вы не преступники или не состоите в сговоре с преступниками.

Он протопал к креслу для посетителей и сел в него, после чего развернулся вместе с креслом и выпалил:

– Дайте-ка мне пообщаться с вашим руководством, ребятки. Выметайтесь все отсюда!

Майора Здоренко все уже хорошо знали и поэтому спорить с ним особенно никто не желал.

Последней выходила Маринка, и майор окликнул ее уже в дверях:

– А где же кофе? Обманула?

Маринка вздрогнула и вернулась к кофейному столу.

– Дверь закрыть не догадалась, – проворчал майор Здоренко, принимая от Маринки чашку с кофе. – Спасибо. Закрой дверь и возвращайся. Вы мне обе нужны, девушки.

Я медленно обошла свой стол и села в кресло, в этот момент совершенно не чувствуя себя хозяйкой кабинета. Хозяином здесь сейчас был майор Здоренко, и он это прекрасно понимал.

– Итак, девоньки, колитесь, – сказал майор Здоренко. – Меня интересует пока что ваше участие в перестрелке около цирка. Не нужно только изображать непонимание и прочие гадости. Ни в жисть не поверю, что вы там оказались случайно. Ну, Бойкова!

– Что «ну»? – тихо спросила я.

– Кто тебе слил информацию, что там будет жарко? Рассказывай!

– Это действительно была случайность, – сказала я, – честное слово. Что же вы думаете, я такая дура, чтобы лезть под пули? Я жить хочу.

– Жить она хочет, – фыркнул майор. – Жить можно хотеть по-разному! Например, если хочется жить в качестве самой крутой тарасовской журналистки, то можно и под пулю залезть один разок. Все равно ж никого из вас не убили!

Последнюю фразу майора, наверное, можно было расценить как шуточку, и я вымученно улыбнулась. Каждая беседа с этим человеком, как я уже заметила, дорого стоила мне. Вот и сейчас я ощущала, что начинаю терять самообладание и трусить, сама не зная почему.

Майор шумно отпил еще глоток кофе и, резко развернувшись, обратился к Маринке:

– Так почему вы поехали к цирку?

– Когда? – задала Маринка самый идиотский вопрос, который можно только себе представить, и Здоренко сразу же зацепился за него.

– А сколько раз вы туда ездили?! – прорявкал он. – Быстро отвечай, ну!

– Два! – крикнула Маринка, потом подумала и сказала: – А вообще-то я не помню. В детстве еще…

Майор побагровел еще больше. Его взгляд скользнул по Маринке, потом он посмотрел на стол, за которым мы все только что пили кофе. Легко вскочив с кресла, майор подбежал к этому столу. Пока я не понимала, что происходит, но как только увидела, что он взял в руки пленку, только что проявленную Виктором, то даже закрыла глаза от огорчения. Вот теперь-то самое интересное и начиналось. К сожалению, я не ошиблась.

– А что у нас здесь? – благодушно пробурчал майор Здоренко, раскручивая пленку и просматривая ее на просвет.

– Та-ак, какие-то хреновины… еще какие-то хреновины… Ну точно вам делать нечего, от скуки маетесь. А это… а это что? А?! – Майор, кажется, даже подпрыгнул на месте от охватившего его возбуждения. – А! – снова вскричал он, внимательно кадр за кадром изучая моменты взрыва машины Аркадия Павловича. – А я знаю, что это такое! Знаю! И еще я скажу, что так классно подловить момент начала взрыва надо уметь!

Майор, зловеще улыбаясь, аккуратно свернул пленку и положил ее себе в карман.

– Ну и чутье у тебя, Бойкова, – сказал он. – Классное, можно сказать, чутье! И под обстрел попала вовремя, и взрыв заранее предугадала!

Майор вернулся к моему столу, но садиться в кресло не стал. Он обвел медленным долгим взглядом и меня, и Маринку, пронизывая им не то чтобы насквозь, а даже еще глубже, если это возможно себе представить.