Светлана Алешина - Виртуальная подружка Страница 15

— Недоволен. Очень миленькие новости! Что у вас там за бардак творится? То героинь убивают, то их мужей… Мне это не нравится.

— Можно подумать, что это нравится мне, — устало бросила я, садясь на диван. — Я-то теперь что могу сделать?

— Тебе ничего и не надо делать. Даже не думай в это ввязываться. А ты, профессиональный ценитель общественной чернухи, — муж бросил гневный взгляд на Валеру, — только попробуй мне втравить жену в новое несанкционированное расследование!

— Да я и пришел-то всего лишь узнать об обстоятельствах смерти этого кренделя, — неумело попытался защититься Гурьев.

— А они тебе известны? — новый всплеск праведного негодования в мою сторону.

— Послушай, Володя, что случилось, то уже случилось. Естественно, я ездила к Элеоноре, чтобы узнать, почему она не появилась на передаче. Естественно, разговаривала с ней о случившемся несчастье. Естественно, кое-что мне известно. И если это «кое-что» поможет Гурьеву, то почему бы мне не оказать старому приятелю и коллеге по работе такую услугу? Это ведь совсем не значит, что я обязательно ринусь разыскивать всяких там убийц.

О своем обещании оказать услугу и Лере — разобраться в причинах смерти мужа ее подруги — я, разумеется, мудро промолчала.

— Ладно, — подумав немного, не переставая при этом хмурить брови, ответил муж и решительно пересел на другой край дивана. — Только вы уж извините, но я настаиваю на том, чтобы мне было позволено присутствовать при этом разговоре.

— Да, пожалуйста, — с деланым равнодушием ответила я, хотя больше всего на свете мне хотелось переговорить с Гурьевым с глазу на глаз, и вопросительно уставилась на нашего гостя.

— Хм, — пожал плечами Валера.

— Что значит «хм»? — спросила я.

— Да нет, ничего, — смущенно ответил тот. — Я вообще-то на дружеское общение рассчитывал, а тут получается какой-то допрос с пристрастием. Вот я и растерялся — не знаю, с чего начать.

— Ты же хотел меня о чем-то спросить? Спрашивай!

— От чего умер муж этой твоей Элеоноры?

— По официальной версии, от сердечного приступа.

— А говорили, убийство, — удивленно перебил Володя. — Что вы мне мозги-то парите?

— Владимир, — сурово выговорила я. — Присутствовать — не значит вмешиваться через каждое слово и отпускать свои комментарии. Хочешь слушать — изволь, но избавь нас от своих вопросов. Валерка и со своими-то после твоего выступления никак разобраться не может.

— Ладно. Молчу, — покорно сникнув, ответил муж.

— Жене покойного сказали, что он умер от сердечного приступа, — повторила я. — Но сама она говорит, что на сердце муж никогда не жаловался. Не пил, вел здоровый образ жизни.

— А вскрытие делали? — живо поинтересовался Валера.

— Еще нет. По крайней мере, на момент моего разговора с Эллочкой.

— Странно все это, — словно рассуждая вслух, сказал Валера, прикусил указательный палец и о чем-то задумался.

— Что странно? — не выдержала я.

— Понимаешь, у нас уже не первый такой труп находят. Поначалу ставят диагноз инфаркт миокарда. При этом обнаруживаются все признаки ишемической болезни сердца. Все покойные — мужчины, и в этом ничего удивительного нет, так как по статистике с женщинами такая беда случается гораздо реже. Но что удивительно, все мужчины в возрасте около тридцати лет, что уже несколько странно. У всех после смерти в крови был обнаружен алкоголь. У кого-то больше, у кого-то меньше. И вот тут начинается самое интересное. Абсолютно у всех был обнаружен антабус, причем не больше одного грамма.

— Что обнаружено? — не поняла я.

— Тетурам, — пояснил Валера и, видя, что легче мне от этого не стало, добавил: — Ну, хитрое такое средство, которое алкоголикам при кодировании зашивают в этих, как их называют? В пористых капсулах. Ну, «торпеда».

— Ничего не понимаю! — искренне призналась я.

— А чего тут понимать, — опять встрял Володя. — Летальная доза антабуса — тридцать грамм. Это если ничего не пить. А если в крови алкоголя будет больше хотя бы на один процент, что на самом деле крайне мало, то достаточно всего одного грамма антабуса, и без экстренного вмешательства врачей смертельный исход гарантирован. Особенно если до этого у человека уже были проблемы с сердцем. Тут уж даже медицина бессильна.

— А ты откуда знаешь?

— Вот те раз! Что значит — откуда? Химик я или лохмен беспонтовый?

— Допустим, химик, — согласилась я, игнорируя его в высшей степени экстравагантное сравнение. — И что же это получается? Вроде бы человек умер от инфаркта, а на самом деле его отравили?

— Получается, что так, — кивнул головой Володя. — Если, конечно, он не был закодированным алкоголиком и сам не решил остограммиться.

Я вопросительно посмотрела на Гурьева.

— Не знаю, как твой персонаж, — развел он руками, — но что касается уже известных мне покойничков, никто из них хроническими запоями не страдал. Все, кстати, очень приличные люди. Явно не из ядреного пролетария. Кто-то там выпивал с приятелями по пивку после работы, кто-то только по праздникам рюмку-другую себе позволял, но такого, чтобы кодироваться идти, ни одного не было. Вот и ты говоришь, что парнишка тот тоже не пил.

— Это не я говорю, а жена. Я не проверяла. Хотя на хроника он не похож, это точно.

— Да нет, ребята, это несерьезно, — махнул рукой Володя. — Я не медик и понятия не имею, как там проводятся все эти кодирования, но сдается мне, если бы проблема заключалась в «торпеде», то антабус был бы явно не в количестве одного грамма.

— Не знаю, не знаю, — озабоченно покачал головой Гурьев. — Одно могу сказать наверняка: никто из этих ребят в момент смерти не находился в состоянии сильного алкогольного опьянения, так, что называется, слегка выпимши. Однако, чтобы окочуриться, этого хватило. И еще такой нюанс. Либо они все были в одиночестве и, почувствовав недомогание, просто не сообразили вызвать «Скорую». Либо кто-то им в этом помешал. Скажи мне как специалист по ядам, — он повернулся к моему мужу, — какими симптомами сопровождается отравление антабусом?

— Я могу ошибаться, — ответил Володя, явно польщенный сомнительным комплиментом Валерки, — но, по-моему, признаки ишемии — общая слабость, шум в ушах, тошнота, нарушения сердечного ритма, подавленность и еще страх смерти.

— Не очень-то приятно, — я даже передернула плечами. — Ничего удивительного, что в таком состоянии человек может растеряться и попросту забыть о том, что можно обратиться к врачу. Особенно если ничего подобного с ним прежде никогда не случалось.

— Согласен. — Валерка откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в потолок.

— Эллочка, кстати, говорила, что когда нашли ее мужа, у него было оторвано две верхние пуговицы на рубашке. Приступы удушья при этом бывают? — я тоже вопросительно уставилась на Володю.

— Очень даже может быть, — ответил он, хмурясь, но по довольному выражению лица было видно, что он чувствует себя героем дня. — И потом, это может быть побочным синдромом страха смерти. Если человек думает, что он вот-вот умрет, что в нашем случае, к сожалению, оказалось, мягко говоря, недалеко от истины, он испытывает состояние стресса, при котором непроизвольно учащается дыхание, а паникующему человеку кажется, что он просто задыхается. Впрочем, инфаркт миокарда часто сопровождается сердечной астмой, которая может привести к отеку легких. В этом случае выдох затрудняется из-за сужения просвета мелких бронхов и вполне возможна смерть от асфиксии.

— Вот ведь оно как! — выдал Валера.

— Так ты хочешь сказать, — до меня только теперь начал доходить смысл происходящего, — что кто-то в нашем городе напаивает молодых, здоровых мужчин, потом подсовывает им этот самый антабус и спокойненько ждет, пока человек загнется?

— Очень похоже на правду, — ответил Гурьев.

— Но кому и зачем это могло понадобиться? Не станешь же ты утверждать, что кто-то испытывает удовольствие от созерцания предсмертных мучений своей жертвы или от самого факта убийства?

— Не стану. В отличие от вашего Пашки, версия с маньяком мне не особенно люба. В этом должен быть какой-то смысл.

— Какой?

— Не знаю. Пока. Но мне уже любопытно. В конце концов, мне не так уж и много за тридцать, а стало быть, я тоже легко могу попасть в группу риска. Ну и опять-таки профессиональный интерес…

— Для начала надо выяснить, были ли как-то связаны между собой все умершие, — загорелась я.

— Надо. Поэтому я и пришел к тебе. Если просто так вваливаться к родственникам покойных и начинать дурацкие расспросы, можно и по шее получить. А если я скажу твоей несостоявшейся героине, что действую через тебя… может, что и выгорит. Адресочек бы?.. А?

— Ага, так она и станет с тобой разговаривать! — не то чтобы я действительно сомневалась в том, что Элла не согласится отвечать на вопросы Валерия и выставит его за дверь, хотя такой вариант вполне возможен, просто мне стало обидно, что он решил действовать самостоятельно, а меня попросту скинул со счетов.