Анна Данилова - Мишень для темного ангела Страница 15

– Нет… А что? У нее есть дети?

– Относительно детей мне ничего не известно, а вот племянник точно нарисовался… И его уже задержали…

– Ничего не понимаю… – слабая нервная улыбка застыла на лице Наталии. – Почему задержали-то? И откуда он взялся?

– Из Норвегии! – развела руками Лиза. – Что же касается вашей поездки в Лазаревское, то, на мой взгляд, вы сделали все правильно. Надеюсь, позаботились о том, чтобы в ваше отсутствие приглядывали за домом?

Наталия была совершенно сбита с толку и в каждом слове Лизы ждала подвоха.

– Может, вы и не знали, но вы, Наталия Борисовна, единственная законная наследница Норкиной. С чем вас и поздравляю… А потому советую вам больше никуда не уезжать, а вплотную заняться похоронами вашей подруги. И если вам понадобится адвокат – я к вашим услугам, – с этими словами Лиза положила на стол перед потрясенной наследницей свою визитку.

– Тело Норкиной, по заключению судмедэксперта, о чем мне доложила только что Юля Земцова, принадлежит женщине лет сорока пяти, не больше… – сказала мне Лиза уже в машине.

– А про племянника ты придумала?

– Нет. Следователь Шитов, который занимается этим делом, оказался очень проворным и умным, а потому, воспользовавшись видеоматериалом с камер наружного наблюдения, установил, что приблизительно в то время, когда наступила смерть Норкиной, из ее подъезда вышел молодой человек, который сел в такси и уехал. Нашли этого таксиста, и он показал одно кафе в районе Есенинского бульвара, неподалеку от метро «Кузьминки», где этот молодой человек попросил его высадить. Официантка этого кафе сказала, что он, поужинав, вышел из кафе вместе с молодой женщиной, живущей по соседству… Словом, его выследили и задержали… Он на самом деле еще недавно ловил рыбу в Норвегии, потом зачем-то отправился в Сургут, и вот теперь – в Москве…

– И что? Он на самом деле племянник Норкиной?

– Он сказал, что приехал проведать свою тетю, которую не видел лет сто, вошел в квартиру, а она лежит мертвая, голова – в луже крови… Он испугался и убежал. Сел в такси и поехал, куда глаза глядят…

– И все?

– Нет. Он говорил еще про какого-то Филлемана… Еврей, вроде бы на арфе играет… При чем здесь этот еврей, вообще непонятно… И почему арфа золотая… Словом, бред какой-то!

9. Женя

– Ты сиди спокойно, как будто ничего не произошло…

– Картошку выключить?

– Нет, зачем? Ты же ужин готовишь… Говорю же тебе, веди себя естественно, словно ничего не произошло… Нет, конечно, произошло, твой муж сообщил тебе о том, что бросает тебя, что он хочет развода и все такое… Словом, рассказывай все так, как есть, только удали из своего мозга и сердца все, что связано с тем, что ты с ним сделала. Постарайся не думать об этом… Все это тебе приснилось, поняла? Плачь, рыдай, обзывай ее, эту Норкину, как хочешь… не скрывай свои чувства… И о детях говори, это важно.

– А может, это не они?

В дверь звонили, настойчиво. А перед этим следователь Шитов позвонил на Сашин телефон, и Женя, забыв меры предосторожности и сгорая от любопытства, а вдруг звонит «эта тварь», намереваясь сказать ей все, что она о ней думает, ответила на звонок. Это потом она сообразила, что совершила ошибку, что от мужнина телефона надо было избавиться… А теперь что? Скажет, что вышел он, забыв телефон, как иначе? Куда ушел? Спросите, что полегче… Просто ушел и ничего не сказал. После всего, что они наговорили друг другу, он что, будет ей докладывать, куда и к кому пошел? Понятное дело, что к этой шлюхе!

Следователь Шитов сказал, что сейчас приедет.

И вот они вдвоем, Женя с отцом, который незадолго до звонка Шитова успел принять на грудь коньяку, сидели на кухне, приходили в себя после того, как закопали «рулон» (они так его, Сашу, и называли: рулон!) в лесу, в противоположной стороне от дороги, ведущей на дачу.

– Иди, открывай. Ничего не бойся…

– Картошку я все-таки выключу…

Разговор с отцом занял несколько секунд, а Жене казалось, что Шитов ждет за дверью целую вечность.

Шитов, мужчина средних лет, чисто одет, приятной наружности, весь такой положительный-положительный, отметила про себя Женя. С образованием, занимается серьезным делом – ловит преступников. Вот он уж точно никогда не продал бы себя какой-нибудь старой вешалке.

И вдруг Женя словно ослепла и оглохла, в голове ее зашумело… Это была реакция на собственные же мысли: а что здесь у нее делает Шитов? Ведь он не может знать о том, что Саши нет в живых. Но этот человек представился следователем! Что случилось? Не может же он приехать просто так. Или он – не следователь, или – что-то случилось… Отец сказал, что она должна вести себя естественно. А она, выходит, уже допустила ошибку, не поинтересовавшись еще по телефону, что нужно от нее следователю Шитову, что муж такого противоправного совершил.

Надо было срочно исправлять положение.

– Чего Сашка сделал-то? – раздраженным тоном спросила она, не оглядываясь, проходя на кухню и ведя за собой гостя. – Чего натворил?

Наконец она развернулась, жестом пригласила Шитова сесть за стол.

– Может, воды? – спросила она совсем уж недружелюбно, словно заранее знала, что он откажется.

– Водички можно…

– Трушин Геннадий Алексеевич, – отец протянул руку Шитову.

– Шитов Андрей Сергеевич, следователь… Вы?..

– Я отец Жени, – сказал отец.

– Евгения Геннадьевна Зимина, правильно?

– Да… – она поставила на стол стакан с холодной водой. Села, собралась. Я не убийца, сказала она себе.

– Александр Иванович Зимин, двадцати восьми лет – ваш муж?

– Был, – сказала она, намеренно раздувая ноздри и тяжело дыша. – Мы разводимся.

– А поподробнее можно?

– Можно, конечно… Но вы уж не пугайте, может, мы и в разводе, но он как бы… вернее, не как бы, а отец моих детей… У нас двое детей… Что случилось-то? Вы же не просто так пришли…

– Нет-нет, вы не волнуйтесь, с вашим мужем все нормально, я предполагаю… Мы пришли по другому поводу.

Ее отпустило. Она бросила мгновенный взгляд на отца, ей показалось, что и он тоже расслабился.

– Мой муж, Саша, отправился в Сочи искать работу. Да-да, он такой… В большой Москве найти не мог, поехал с другом в Сочи, оказался в Лазаревском, снимал там комнату у одной старой су… у одной женщины, не бедной, между прочим. Ну и остался там, жил… Первое время даже не звонил, а потом позвонил и сказал, что собирается разводиться со мной, что у него любовь ко мне, видите ли, прошла… А к бабе этой вспыхнула! Что жениться он на ней собрался. Представляете? А у меня двое детей, они маленькие… Леночка и Егорка…

Она вскочила и бросилась в прихожую, распахнула дверь в детскую, забыв, что дети на даче, и в лицо сразу пахнуло слабым запашком детской мочи и пыли… Женя сразу же захлопнула дверь: полы не помыла, а когда было? Пока отца ждала, пока «рулон» опускали на веревках с балкона (благо стена глухая, никто не видел, а напротив – заросли и еще одна глухая стена молочной фабрики), пока его отвозили, закапывали, пока возвращались, мылись, перекусывали… Завтра помою полы!

Она вернулась на кухню, изображая разъяренную, находящуюся немного не в себе от злости брошенную мамашу двоих детей.

– Но он сейчас здесь, в Москве? – спросил Шитов, так, вероятно, и не поняв, куда она убегала и что хотела этим сказать.

– Здесь… Прикатили с «невестой», мать их… Один-то побоялся приехать, ее взял, старую перечницу… Он предлагал мне деньги, десять тысяч евро за развод. А что мне эти деньги? Мне муж нужен!

– Вы не собирались давать ему развод?

– Ну уж во всяком случае не сразу… Пусть помучается… А деньги… Да чего уж там – если так все… пусть раскошеливаются… У нее там домина, гостиница… Ненавижу…

– Так где ваш муж, Женя?

– У этой… где ж ему еще-то быть?! Совещаются, думают, сколько мне предложить. Он же мне не докладывает, куда идет. Он так спешил, что даже телефон оставил… Хотя я уверена, что у него еще один есть… Знаете, приехал сюда весь разряженный, как петух! Рубашка! Джинсы! Кроссовки! Жених! А у меня тут – долги по коммуналке, вон отец не даст соврать…

– Сволочь он, Саша этот… – отец демонстративно уставился в окно, мол, и говорить здесь больше нечего.

– А вы сами встречались с этой дамой? Кстати, как ее зовут? – спросил Шитов, внимательно наблюдавший за Женей. Хотя, может, ей это только показалось?

– Нет, я ее не видела… Хотела увидеть, но у меня не получилось… Да и какая разница вообще, как она выглядит… Конечно, с ее-то деньгами можно себе и лицо подправить, омолодить, и тело… разные там операции… Послушайте, я, кажется, начинаю понимать… Уж не она ли вас натравила на меня? На моих детей? Так знайте, ничего противоправного я не совершала… Живу скромно, полы в офисах мою, пока мои родители за детьми присматривают… вот как подрастут, так, может, найду себе приличную работу, более чистую…

– Вы приходили к ней?