Дмитрий Серков - Корпорация «Коррупция» Страница 15

– А кто подставил?

– Да бандиты же сами и подставили. У них там свои междоусобные разборки были.

Они Каху и слили, чтобы от него чужими руками избавиться. Думали, наверное, что Борис Андреевич местью ограничится. А он не мстил, он работу свою честно делал. Так что в крае никто из них не задержался.

– И этого ему могли не простить, – предположил Леднев, надеясь, что версия, отвергнутая другими свидетелями, может найти подтверждение в словах персонального водителя.

– Могли, – кивнул Валентин, – но Штурмин не боялся мести с их стороны. Уверен был, что авторитеты обескровлены и обессилены, и власти в Южноморске больше не имеют.

– Хорошо. – Прихлопнув ладонью по столу, Василий Петрович решил вернуться от прошлого к настоящему. – Я понимаю, что мои вопросы могут вам показаться некорректными, но прошу ответить на них со всей объективностью. Чем честнее вы будете со следствием, тем проще нам будет искать убийцу.

– Без проблем.

– Скажите, Валентин, у Штурмина была любовница?

Женский след не являлся самым вероятным, но жизнь иногда подкидывает такие сюрпризы, что диву даешься.

– Нет. Хотя многие с удовольствием затащили бы его в постель. Вокруг него постоянно вилось столько охотниц, выбор огромный был. Но Борис Андреевич семьей дорожил всегда. Семья для него – это святое, а святым не поступаются. – Посчитав вопрос наиглупейшим, Валентин ухмыльнулся. – Он переживал очень, что детей увидел уже взрослыми. Пока служил, все горячие точки объездил, из командировок не вылезал, так их детства и не заметил. А теперь каждую минуту ценил, старался видеться как можно чаще.

На сколько рабочий график позволял.

– Вы же с ним всегда ездили. С кем он встречался последнее время?

– Ну, почти всегда. Иногда Штурмин сам брал машину.

– Зачем? – хватаясь за каждую нить, Леднев чувствовал, что ни одну не может удержать в руках.

Вновь потерев подбородок, Валентин вздохнул.

– Уфф!.. Разные ситуации бывали: иногда я отпрашивался, было, раз заболел, так Борис Андреевич две недели сам себя катал. Потом сказал, что это было в первый и последний раз, – он сверкнул глазами, озаренный приятными воспоминаниями. – В отпуск я уходил как-то. Но Штурмин не жаловал мои отлучки… Хотя справедливости ради надо отметить, что отпускал меня бывало раньше, говорил, что сам справится. Я же не робот, я не могу трудиться без сна и отдыха.

– А он мог?

– Мог! – без запинки, с восхищением ответил Дергач.

– Но чтобы самому поехать куда-то, скрыть от вас поездку, такого не было? – уточнил Леднев.

– Нет, не было, – категорично замотал головой Валентин. – Да и нечего ему было скрывать от меня. Водитель же знает все про своего шефа, всю подноготную.

– Вот мне бы и хотелось ее узнать, – пояснил Василий Петрович.

Дергач долго думал, скрипя извилинами, морщил лоб, подгоняя воспоминания, потом поднял недоуменное лицо, взглянув на собеседника.

– Так нечего рассказывать. Борис Андреевич трудоголиком был до мозга костей. Жил работой и семьей. На работе проводил времени больше, но жену и детей от того любил не меньше. Рвался к ним при любой возможности. А из дома бежал на работу. Так и носился по кругу.

Вот и он точно так же ходит по кругу, подумал Леднев. Топчется на месте и никак не может сдвинуться: ни вправо, ни влево, ни вперед, ни назад. Словно врос корнями в этот треклятый кабинет, в приемную, в здание администрации.

– С кем он встречался в последнее время? – повторил он свой вопрос.

– Весь график встреч, на сколько я знаю, есть у Верочки, секретаря Бориса Андреевича. Ничего необычного. Он активно вел переговоры с инвесторами по проектам финансовых вливаний в край, которые находились под его патронажем. Я возил его несколько раз к ним, но имен не назову. Дважды встречались в Академии предпринимательства, несколько раз в Романофф-холле. Но Штурмин всегда оставался удовлетворен результатами, говорил, что все идет хорошо, и боялся какого-либо срыва…

– Почему?

– Как сказать? Суеверный был. Завидев черную кошку, обязательно поплюет трижды через левое плечо, если возвращался, забыв что-то – непременно в зеркало посмотрит.

Всегда считал, что первый блин должен быть комом – тогда дальше дело отлично пойдет.

А здесь все, как по маслу текло, и он ждал возможных затруднений.

– Может, все же какие-то проблемы возникли?

Активно роясь в воспоминаниях, Валентин не мог обнаружить в них ничего подозрительного, что натолкнуло бы следствие на след убийцы.

– Да нет. Все штатно шло. Никаких отклонений или волнений. Единственное, о чем Борис Андреевич переживал, что с трудом успевает выполнять поставленные задачи, изредка жаловался, что устал и хотел бы уйти на покой.

– Интересно. – Леднев искал в словах водителя подтекст. – А у Штурмина были возможности оставить государственную службу? Я имею ввиду, в большей степени финансы… Неработающая жена, двое несовершеннолетних детей…

– Не мне судить, – Дергач насупился, по всему видно было, что не привык совать нос куда не следует, – но у него пенсия по выслуге, участник боевых действий… Это, конечно, крохи… Зато от бизнеса, я уже говорил, кое-что осталось… Борис Андреевич рассказывал как-то, сильно раздосадованный отношением губернатора к себе, что если отважится плюнуть на все, то денег ему хватит, чтобы «скрасить скромную старость». Сказал, что шиковать не получится, но с голоду не умрет.

– А дополнительные доходы?

Ледневу вдруг показалось, что, задав вопрос, он сунул голову в пасть разъяренному тигру. Почему-то интерес об источниках обогащения советника губернатора неизменно вызывает нескрываемую агрессию. Но Валентин Дергач сдержался.

– Вы про взятки? Нет!

– Я совсем не про взятки, – отмел подозрения Василий Петрович, – а про возможности Штурмина извлекать доход откуда-то еще. Участие в бизнесе, личные инвестиции, рентный доход, да мало ли…

– Нет. Он же в крае на виду был, обязательно бы заметили и позором заклеймили: главный борец с коррупцией использует служебное положение. Нет. Был гол, как сокол!

– А если не в крае? – предположил Леднев.

– Нет. Я бы знал. Он же меня не за подчиненного считал, а за друга, боевого товарища. Из одного котелка кашу ели, вместе из окружения выбирались. Не было у него секретов. И доходов никаких, кроме вознаграждения за службу не было. Он порядок навести хотел, а грязными руками этого не сделаешь.

– Ясно.

Было ясно, как день, что все сотрудники краевой администрации вольно или невольно возвеличили образ советника Штурмина, возвели его в ранг святого и любое подозрение в его адрес воспринимают как личное оскорбление. Что ж, видно он и впрямь умел ладить с людьми, мог преподнести себя с лучшей стороны, а каков он на самом деле – покажут следственные действия ближайших дней. Главное, чтобы следствие не попало во власть колдовских чар, которые могут быть навязаны свыше.

– Тогда у меня, наверное, последний вопрос…

Подавшись вперед, Валентин приготовился внимательно выслушать его и, не мигая, смотрел на Леднева.

– Как Штурмин проводил свободное время?

Стукнув себя ладонью по колену, Дергач закатил глаза.

– Да никак! Говорю же, не было у него свободного времени. Он работал, не покладая рук. А каждую свободную минуту с семьей проводил, к детям спешил… Хотя детям-то он не слишком нужен оказался. Кому в пятнадцать лет отец рядом необходим? Думают, что сами умные…

– С детьми проблемы были?

– Нет. Ровные отношения складывались. В кино ходили, спортом вместе занимались.

Борис Андреевич себя всегда в форме держал. Когда только время находил?.. Короче, нормально жили, не хуже других. Только Борису Андреевичу хотелось их тискать, ласкать, целовать и обнимать. На руках качать, чтобы они к нему прижимались. Сам рассказывал не раз. Мечтал. Но это раньше надо было делать, тогда, когда автомат в руках был, когда по горячим точкам мотался. А сейчас поздно уже… Я подтрунивал иногда, советовал, чтобы еще себе родил кого-нибудь. Но он не отвечал, отмалчивался…

Ощущения, описываемые Валентином, были знакомы Ледневу и не вызывали сомнений. Его-то дети уже выросли и ушли в автономное плавание, но чувство недосказанности навсегда укоренилось в отношениях. Ему тоже не хватало их детства: в воспоминаниях остались только редкие улыбки, спокойное дыхание и закрытые глаза, когда он глубокой ночью возвращался домой. Зато в изобилии присутствовали засады, допросы, затхлый запах мертвечины, трупы с опарышами и бесконечные рапорты, рапорты, рапорты…