Дмитрий Дубинин - Убийство к Рождеству Страница 15

Момент был неплох. Справа продолжали о чем-то беседовать «хиппи», а слева через одно пустующее место Галина начала распечатывать пачку. Сейчас она вытащит сигарету, а я тут как тут с зажигалкой… Но неожиданно появился бородач.

— Рудольфовна, мне пора, — коротко произнес он. — Дай, пожалуйста, телефон.

— Такси хочешь вызвать? — прищурилась Галя, но трубку дала.

Не отвечая, бородатый действительно заказал машину, затем вернул телефон и попрощался.

— Ну, пожелай мне удачи, — важно сказал он.

— Это в чем? — усмехнулась Галя. — Премия от тебя никуда не уйдет. Смотри, не опоздай на вручение… И не забудь подсолнечного масла купить.

— Да уж ладно, — проворчал мужчина, отчаливая. — Ну, до понедельника.

— Чао.

Хм… Такое напоминание могла сделать если не жена, то сожительница. Подсолнечного масла, видите ли… Очень интересно.

Размышляя о странностях человеческих отношений, я едва не упустил момент прикуривания. Но моя зажигалка оказалась на месте в самый подходящий момент.

— Спасибо, — сказала Галя.

— Пожалуйста, — ответил я. — Скажите, вы давно занимаетесь боди-артом?

— Не особенно… А что, так заметно? — она вдруг встревожилась.

— Вовсе нет. Наоборот, видна рука мастера, — рискнул я польстить. — Меня зовут Сергей, — решил я соврать на всякий случай.

— Галя, — с готовностью откликнулась художница. — Вообще-то я еще в школе начала рисовать. Конечно, расписывать тело стала позже. А вы чем занимаетесь, если не секрет?

— Я — журналист.

— О, неплохо. Наверное, не только статьи пишете?

— Ну, еще и заметки, конечно. Очерки реже.

— Я не об этом. — Галя засмеялась. — Говорят, каждый журналист в душе великий писатель.

Разочаровывать не хотелось. Я сказал:

— Пробовал писать рассказы. Правда, мало кому понравилось.

— Начните роман. Могу даже сюжет подсказать…

Черт, инициатива уходила к Галине. Этого никак нельзя допустить.

— Думаю, ни к чему. Вряд ли я возьмусь за роман… Это все равно, что начинающему художнику в одиночку взяться за панораму «Бородино»… А кроме девушек, вы еще на чем сейчас полотна пишете?

— Называй меня на «ты», хорошо?.. Я в основном в карандаше работаю. Вот, наберется работ пятьдесят, выставку организуем. Оскар должен пробить помещение… Это мой хороший знакомый, мы работаем вместе.

— Ты с ним сегодня приходила? — я убедился, что бородатый на самом деле покинул клуб, прихватив с собой раскрашенную Галиной девушку. Светлые Костюмы, кстати, тоже ушли.

— Ага, это он… Так-то он мужик пробивной, только водку жрать любит.

— А ты что предпочитаешь? «Дайкири»?

— Я предпочитаю «зеленый попугай».

Намек был понятен. Указанный коктейль стоил целое состояние, но я его заказал. Себе не стал заказывать ничего. Я все же не поклонник коктейлей, особенно безалкогольных, предпочитаю что-нибудь экологически чистое, вроде водки или пива. Но мне сегодня еще садиться за руль.

Пойло, украшенное долькой лимона, скоро появилось на стойке. Жидкость была такого же ядовито-зеленого цвета, что и нарисованный недавно на коже девушки листок.

— Мне вот интересно, — заговорил я снова, — как твои «холсты» относятся к тому, что на них краску наносят?

Галя хитро улыбнулась:

— Девушка должна получать удовольствие. И это должно быть видно окружающим.

— Своего рода критерий?

— Можно назвать и так. Кстати, кое-кто из них на это прямо «подседает».

— Своего рода эротомания?

Этот вопрос я задал преждевременно. Галя просто пожала плечами и переключилась на «попугая». Один из «хиппи», тот, что велел бармену заткнуться, отвалил от стойки, хлопнув приятеля по плечу, и нетвердой походкой направился к выходу.

— В любом случае, — заговорил я, лихорадочно соображая, как поправить ситуацию, — это интереснее, чем вывески расписывать.

— Тоже нужное дело, — спокойно отозвалась художница.

— Я слышал, Тамара тоже пробовала по телу работать. Только у нее не пошло.

— Это не у всех получается.

В голосе Гали я услышал нотку гордости за себя и свои таланты. Так, уже лучше…

— Давно ее не видел… По-моему, с тех пор, как она из издательства уволилась.

— Да не сама она уволилась, ее уволили… Там директор — скотина редкостная. Все пытался ее после работы придержать, понятно зачем. А когда она ему открыто сказала, что он ее как мужчина не интересует, пришлось уходить.

Я помычал, сочувственно качая головой. Пора было переходить к более решительным действиям.

— У нас ее работы есть. Моему шефу нравятся. Он хотел пригласить Зурину поработать.

— У вас редакция? Журнал?

— Издательский дом «Полиграф-Сити», — начал я вдохновенно врать.

— Что-то не слышала про такой…

— Он недавно создан. Всего месяца два.

— Ну, знаю я про такие издательские дома. Полгода там хорошо платят, а потом, когда конкуренты забьют, начинают зарплату задерживать…

— Это еще неизвестно. Может, прорвемся.

— А условия какие?

— Ты сама хочешь поработать? Мне шеф поручил только с Тамарой побеседовать. Твои работы он, наверное, не знает.

— Ты мне скажи, а я Тамаре передам.

— Не-а. Я хочу с ней сам поговорить.

— Постой… А что же ты ее тут ищешь?

— А где мне ее искать? Из того издательства она ушла, дома ее застать невозможно… Кто-то вспомнил, что она здесь, в «Пикнике» бывает… А ты ее уже сегодня увидишь?

— Покажи-ка мне удостоверение, господин журналист, — вдруг сказала Галя.

Я для вида похлопал себя по карманам. И виновато улыбнулся.

— Надо же, дома забыл… Я ведь как бы не на службе.

— Ты кем там работаешь?

— Ответственным секретарем, — сказал я. Черт, похоже, дело дохлое. Завтра утром эта Галя начнет искать несуществующий издательский дом с несуществующим ответственным секретарем. И если Тамара действительно скрывается, то она спрячется еще глубже. Может, не стоит врать?

— Галя, — сказал я. — Я вру.

— Я это уже поняла, — усмехнулась девушка. — Вали-ка ты отсюда…

— Подожди. Я сейчас все объясню. Смотри… — Я вынул фото Дины. — Это сестра Тамары.

— Я ее знаю, — сказала Галя.

— Я попал в странную историю. Дина… скажем так, провела у меня ночь. Вернее, две ночи. Это было второго и четвертого февраля. А сегодня я узнал, что она и Тамара бесследно исчезли еще двадцать шестого января. Вот я и хочу узнать, что же происходит, черт возьми! Потому что — не буду скрывать — есть информация, что ответственность за ее исчезновение могут повесить на меня. И только Тамара сможет сказать, что происходит.

— То есть, от журналистики ты далек?

— Я на компьютерах работаю, — обтекаемо сказал я.

— Как тебя зовут на самом деле? — спросила Галя, подумав несколько секунд.

Вместо ответа я протянул ей водительские права.

— Хорошо, — произнесла она. Куда тебе позвонить?

Я написал на бумажке номер мобильного телефона. Галя спрятала ее в нагрудный карман.

— Ладно, — сказала она. — Спасибо за коктейль. Если у меня будет настроение, я позвоню.

Намек был ясен. Можешь проваливать. Однако я полагал, что покидать заведение рановато. В холле были двери, ведущие в места общего пользования, и посетить одно из них казалось необходимым. Поручик Ржевский, согласно анекдоту, шикарно справился с подобной ситуацией, но я не имею офицерского звания, потому просто извинился и намекнул на то, что скоро вернусь.

Галя неуверенно повела плечом, а я вышел в пустой холл. Посетив нужное место, собрался было покинуть его, но тут дверь, жалобно взвизгнув, отворилась, и передо мной нарисовался незнакомый чернявый детина с густыми бровями — как есть Брежнев в молодости, только значительно шире. Обойти его не представлялось возможным, да ему этого и не надо было.

Ему надо было поговорить со мной. Интересно, неужели не нашлось места, более подходящего для этой цели, чем мужской сортир в богемном клубе?

— Погоди маленько, — попросил он меня.

— Чего надо?

— Да объяснить тебе, чувак, что ты зря сюда пришел…

Что произошло сразу же вслед за этим, я вряд ли смог бы вразумительно обрисовать. Во всяком случае, белые блестящие кафельные плитки, коими были облицованы стены туалета, оказались чертовски твердыми — моя голова смогла в этом убедиться моментально. Но до физиономии детины я сумел дотянуться один разок, и это меня слегка утешило. Зато он врезал мне раз пять, причем настолько грамотно, что я на какое-то время вырубился. Правда, прежде чем вырубиться, я смутно услышал страшный грохот, который, как позже понял, был звуком выносимой моим телом дверцы одной из кабинок.

VI. Шрамы на любимом животе

— А Галина, значит, ушла, пока ты валялся? — спросила Наташа.