В тумане лжи - Елена Гордина Страница 15

Глава 10

Ровно в восемь Андрей позвонил в дверь, и Ольга вылетела к нему навстречу.

– Родной. – Девушка вцепилась в Белинского мертвой хваткой и спрятала лицо у него на груди. – Это было ужасно, Петр так на меня орал, ужасно.

– Успокойся. – Андрей обнял Ольгу за плечи. – Он ушел?

– Да. – Ольга повела его в зал. – Он ушел. Мне было так плохо, он так на меня орал.

– Истерик. – Белинский усмехнулся, его прекрасное лицо исказила брезгливая гримаса. – Как ты могла жить с таким ничтожеством все эти годы?

– Он неплохой человек, – Ольге стало обидно за мужа, – просто ему трудно меня отпустить. Мы с ним вместе почти двенадцать лет, это уже больше, чем любовь, мы родственники. Понимаешь?

– Не говори мне этого. – Белинский сморщился. – Ну, как ты тут живешь без меня?

Андрей прошел по квартире, с усмешкой рассматривая двери без ручек, текущие краны и свисающую с потолка проводку.

– У него еще и руки из жопы растут. – Белинский засмеялся. – Он был сильно огорчен, что ты снова ушла ко мне? – спросил Андрей, продолжая осмотр местных достопримечательностей.

Ольга промолчала, ей не нравилось, что Белинский так открыто издевается над ее мужем. Петру очень больно, зачем добивать раненного в самое сердце человека?

– Ты голодный? – Ольга решила перевести разговор. – Может, тебя завтраком покормить?

– Покорми. – Андрей прошел на кухню. – Покорми, будущая мисс Белинская.

Ольга вспыхнула от счастья, она металась по кухне, доставая из холодильника все самое лучшее – сыр, сосиски, творог, сметану. Она сделала омлет, салат из огурцов, нарезала сыр и заварила Андрею черный чай, просто черный чай без всяких там ароматизаторов, так, как он любит.

– Приятного аппетита, мой любимый! – Оля наконец присела и поморщилась.

Снова сильно тошнило и кружилась голова, но Андрей, кажется, совсем не замечал – ни ее бледного лица, ни черных кругов под глазами. Мужчина был увлечен поглощением завтрака.

– Наелся. – Белинский отодвинул от себя тарелку, и Ольга тотчас бросилась ее мыть.

Пока она перемывала посуду, Андрей пошел в зал и завалился на диван. Пощелкав пультом каналы, Белинский остановился на «Криминальных историях» и, отбросив с подушки домашний халат Петра, уставился в телевизор. Через несколько минут Ольга примостилась рядом, она так нежно обняла Андрея, словно он был сделан из фарфора.

– Я не собрала вещи, – прошептала Ольга, целуя Андрея за ухом, – я плохо себя чувствовала, ты подождешь, пока я все соберу? У меня мало вещей, я недолго.

В ответ Белинский притянул девушку к себе и стянул с нее трусы. Ольга немного опешила, ведь она только что сказала, что неважно себя чувствует, но перечить Андрею не решилась. Белинский расстегнул ширинку и овладел женщиной, не отрывая глаз от телевизора, минут через пять он резко остановился.

– Что? – Ольга открыла глаза, ее страшно мутило, и кружилась голова.

Андрей молча вынул из нее орган, застегнул брюки и выключил телевизор. Его лицо стало похоже на гипсовую маску, и это преображение так напугало Ольгу, что она отпрянула в угол дивана.

– Что с тобой?

– Оля, – Андрей говорил очень тихо, – я понял, что мы с тобой вместе жить не сможем.

– Что? – Ольгу обуял такой ужас, о существовании которого она раньше и не подозревала. Она буквально задохнулась от боли, от адской боли, что скрутила ее пополам. – Что, ты шутишь?

– Нет. – Андрей повернулся, и Оля встретилась с ним взглядом. – Мы не сможем жить с тобой вместе. Прости меня.

– А как же мисс Белинская? – Ольга кивнула в сторону кухни.

Ей казалось, что это просто шутка такая, неужели этот кошмар может быть правдой? Нет, конечно…

– Я передумал. – Андрей не улыбался, он был совершенно серьезен. – Я не смогу сделать тебя счастливой, я эгоист.

– Нет. – Ольга метнулась и схватила Андрея за руки. – Я тебя никуда не пущу! Я не пущу тебя! Я умру без тебя! Нет!

Белинский отвернулся, в его глазах стояли слезы.

– Оля, ну, не рви ты мне душу, – взмолился Андрей, – отпусти меня по-доброму. Я думал, что ради ребенка смогу жить с тобой, но сейчас понял, что это невозможно. Понимаешь? Я хочу сбежать от тебя куда глаза глядят, мне очень некомфортно рядом с тобой.

– Почему некомфортно? – удивленно спросила Ольга, смахивая слезы с лица. Она сползла на пол и теперь смотрела на Белинского снизу вверх.

– Не знаю. – Глаза у Андрея высохли, и он снова включил «брутала» – стал надменным, холодным и чужим. – Я не знаю, Оля, но я знаю точно, что вместе мы не будем никогда.

Ольга ползала у ног Андрея и плакала навзрыд.

– Нет, нет, прошу тебя, нет… я же люблю тебя, не надо. – Ольга окончательно потеряла всякую гордость. – Мне же больно, ты же делаешь мне больно, ну зачем?

Андрей рывком поднял ее на ноги и усадил, словно тряпичную куклу, на диван.

– Ты же взрослая женщина, ну, не веди себя как ребенок!

– Андрей! – Ольга продолжала рыдать, цепляясь за руки мужчины. – Я без тебя умру. Мне страшно, Андрюша, страшно…

Андрей сморщился.

– Поверь, мне тоже сейчас тяжело, но мы не можем вместе. Мне с тобой плохо, у тебя столько проблем, что я схожу с ума.

– А как же я теперь? – Ольга подняла на него невидящие от горя глаза. – Я выгнала мужа, он меня ненавидит, я беременная. Как же я? Ты же не можешь меня бросить, правда? Ты снова бросаешь меня, как тогда, в Углах? Андрей, дело уже не в любви, это ведь не по-человечески, да?

– Это твои проблемы, Ольга. – Андрей усмехнулся. – Ну, если хочешь, я буду иногда приезжать к тебе, время от времени. А вот насчет ребенка, – Андрей усмехнулся, он прищурил свои прекрасные глаза, – ты уверена, что это мой ребенок?

– Уходи. – Ольга отвернулась, она задыхалась от ужаса, от настоящего животного ужаса и чудовищной боли. Умирало ее сердце, билась в агонии ее душа, она медленно выгорала изнутри.

Андрей быстро подошел к двери, и едва Ольга успела перехватить его надменный взгляд, как у нее началась истерика. Она билась головой о стену и хрипела, у нее изо рта пошла пена. Андрей испугался, он сбегал на кухню за чайником и вылил воду на голову Ольге.

– Господи, за что мне это? – Он схватил Ольгу и стал бить ее по щекам, пока она не затихла.

– Поговори с Петром. – Белинский, всклокоченный и мокрый, возвышался над Ольгой, словно памятник. – Попроси у него прощения, он же тряпка, он тебя простит. Ну, наври ему, что это его ребенок, я не знаю, раскайся, поплачь. Не мне тебя