Спокойной ночи, красавчик - Эйми Моллой Страница 15

Сидни. Голубка, как я теперь ее называю – как те надоедливые птицы, что не понимают намеков. Она везде, с ее «Привет, соседям!» – то выглядывает из-за полок с картофельными чипсами в центре продуктового отдела, то прогуливается по мосту с этой странной собакой. Как два дня назад – Сэм тогда шел с работы, и она остановилась поздороваться. И всегда смотрит на него этим оленьим взглядом.

Мой инстинкт не лгал: они встречались еще в школе. Выяснилось это во время паузы номер два в моей культурной охоте. Мне нравилось собирать крупицы истории, как старьевщик – всякий хлам. В бесплатной библиотеке обнаружилась полка с ежегодными школьными альбомами старшей школы Бруксайд – каждый выпуск с тех пор, как она была построена на кукурузном поле в 1968 году. Ежегодники затерявшиеся среди журналов было сложно найти, но название школы, напечатанное на корешке самым популярным шрифтом года, выделялось. Удержаться было невозможно – целая папка разложена теперь на столе и, уместившись на стуле, предназначенном для детей, я с упоением рассматриваю их. Отец Сэма, учитель математики с его грубоватой красотой; Маргарет, всеми любимая секретарша с милой улыбкой; а затем и сам Сэм – он впервые возникает на четырнадцатой странице издания 1995 года. Все с точеными скулами и яркими губами.

Статс[30]. Так его называли, и не нужно быть Бекки Уэстворт, выпускницей 95-го года, с характеристикой «Ей бы в ЦРУ», чтобы понять, что это относится к числу девушек, с которыми спал Сэм, включая, как оказалось, и Сидни Пиджен, в девичестве Мартин. Она была очень в его вкусе: короткие ноги, мышиного цвета волосы, коренастая. (Я, конечно, шучу. Она была очаровательна и стройна.)

Из ее трубы идет дым, а наверху горит свет. Я представляю, как она сидит в гостиной, смотрит утренние передачи и складывает белье. Я уже собираюсь отойти от окна, когда замечаю машину на подъездной дорожке, припаркованную позади авто Сэма, темно-зеленый «Мини-Купер» с белой гоночной полосой, которого раньше здесь никогда не наблюдалось.

Я вешаю полотенце и натягиваю халат, который нашелся в гардеробе Агаты Лоуренс (да, халат мертвой женщины, но он из коллекции кашемира «Нейман Маркус[31]») Знаю, надо забыть, об этом зеленом «Мини-Купере», и придерживаться плана: свежие простыни на кровати, шестая серия «Западного крыла», два печенья «Орео», терпеливо ожидающие меня на прикроватном столике. Но не успеваю я опомниться, как уже мчусь к лестнице, к кабинету, оставляя за собой влажные следы на деревянном полу. Это именно то, что всем здесь нужно.

Новый пациент.

* * *

Меня окатывает волной холодного воздуха из треснувшего окна, как только я открываю дверь и пробираюсь через коробки к ковру в виде веселого смайлика, купленного мной в модном магазинчике. Вероятно, это было излишне, так как Сэм не интересуется тем, что творится в этой комнате, но мне понравилось описание. Этот плюшевый коврик-смайлик подарит вашему дому счастливые флюиды. Как можно было не купить его, чтобы прикрыть вентиляцию?

– И о чем это заставило вас задуматься? – спрашивает Сэм.

– О том, как велика моя власть. – Женщина с акцентом. Французский. Может, итальянский. – Вы ведь думаете, что все наоборот?

– Что вы имеете в виду? – Уточняет Сэм.

– Мне было семнадцать, и я спала с сорокалетним отцом детишек, чьей нянькой была. Ожидалось, что лишь он должен был обладать властью в этих отношениях, но я могла бы заставить его сделать все, что угодно. – Высокие скулы, короткие каштановые волосы. Французская версия Натали Портман. Я иногда так делаю – представляю, как выглядят пациенты, и кто бы сыграл их в кино, основываясь лишь на их голосе. Обычно это занимает у меня не менее трех сеансов (я все еще выбираю между Эммой Томпсон и Фрэнсис Макдорманд для Мороженой Нэнси), но с этой образ приходит сразу же. Темная версия Натали Портман, из «Черного Лебедя». – А теперь это моя вторая натура.

– В чем она проявляется? – Продолжает Сэм.

– Я манипулирую мужчинами, чтобы они делали все, что я захочу, – поясняет она. – Это можно назвать моей сверхспособностью. Стоит подать идею в «Марвел», да? Оденьте меня в красное трико и смотрите, как я нахожу слабости в мужчинах.

– Я уже вижу афишу фильма, – комментирует Сэм.

Они обмениваются душевными смешками, и я замечаю, как расслабленно звучит его голос. По правде сказать сейчас он более расслаблен, чем был все последние дни.

– Я не могу представить себя с кем-то, кого я не могу контролировать, – добавляет она. – По крайней мере, с мужчиной. Женщины – это совсем другая история.

– Вы сейчас с кем-нибудь встречаетесь? – Спрашивает он.

– С несколькими людьми, – отвечает она. – Но большую часть времени провожу с Чендлером. – Я подношу руку ко рту, чтобы подавить смех. Чендлер?

– Он – настоящая причина, по которой я хотела начать терапию.

– Расскажите о нем, – просит Сэм.

Она вздыхает. – Я познакомилась с ним в конце лета, на открытии выставки в Нью-Йорке. Парень, с которым я была, довольно скучный, и я заметила Чендлера, стоящего возле бара. Он безумно сексуален. Знаете, в таком плане, как старые парни?

– Придется поверить вам на слово, – говорит Сэм. – Сколько ему лет?

– Сорок один. – Она хихикает. – Извините, если я обидела вас, сказав, что сорок один – это старость.

– Нет, но спасибо, – говорит Сэм.

– Так или иначе, я подошла с ним поболтать. Спросила, нравится ли ему выставка. И, боже мой, как он на меня смотрел… – Она делает паузу.

– Как он на вас смотрел?

– Будто выпил меня до дна. Его это тоже совершенно не смущало. – Ее голос звучит отстраненно, и я представляю ее на диване, томную, с глазами, устремленными на задний двор. – Я до сих пор мастурбирую при одной мысли об этом.

Меня передергивает, и я гадаю, что Сэм думает об этой девушке.

– Тут подошла его жена и представилась. Она была куратором выставки, и мы поболтали несколько минут. Он не спускал с меня глаз весь вечер, и перед уходом я записала свое имя и номер в гостевой книге у входа.

– А дальше?

– Он написал мне в течение часа и пришел в тот же вечер. – Она тихо смеется. – Честное слово, лучшая ночь в моей жизни.

– Я чувствую приближение «но»…

– Через два дня я пришла на занятия в университет, а он – мой преподаватель. Я понятия не имела, и мы оба сделали вид, что незнакомы, но в конце занятий он попросил меня остаться.

– Вы остались?

– Да.

– И что он сказал?

– Ни слова. Он завел меня в свой кабинет, запер дверь и толкнул меня на пол, – говорит она. – Теперь это ритуал, в конце