Лариса Соболева - Магия убийства Страница 16

— Пойду посовещаюсь с прокурором, — сказал вслух.

В это же время, торопливо стуча каблучками, Ника делилась впечатлениями:

— Я думала, он меня съест. Как удав смотрел! Я его боюсь, честное слово. А потом согласился со мной… С чего бы это?

— Он предсказуем: гадость приготовил, — сделал вывод Валдис.

— Какую? — остановилась Ника.

— Ну, например, надеется, вы с Платоном не справитесь, тем самым дадите ему повод отстранить вас от дела.

— Не дождется, — запальчиво сказала Ника.

— Погоди, тебе он вообще по-дружески предложит в милицию перейти тем же следователем, — нарисовал ее перспективы Валдис. — Там женщин полно, дела плевые.

— Почему он меня невзлюбил? Я ему ничего плохого не сделала.

— Да не расстраивайся, — принялся успокаивать ее Платон. — Зам не любит молодых, считает, мы ни на что не пригодны, избалованы и бездарны. А женщин вдвойне не любит. Муж, кухня, дети — вот удел женщины, по его мнению.

— Типичный мастодонт, — вздохнула Ника. — Вступлю в партию феминисток назло ему.

— Тогда он тебя со света сживет без дружеских советов, — рассмеялся Валдис.

— Посмотрим, — вздернула нос Ника. — Да! А что тебе твой шестой номер рассказал? Мы про него забыли.

— Да ничего существенного. Кенты Кенара в большой растерянности, гадали, куда он пропал. Когда номер шесть сказал им, что Кенара убили, они начали рвать на груди тельняшки и дали клятву, мол, кровь за кровь, найдем и отомстим за смерть брата, ну и тому подобное.

— А ты говоришь, ничего существенного! Значит, не друзья его убили.

— Не стоит быть такой доверчивой, — урезонил ее Валдис. — Кенты Кенара — гниды. Сегодня они тебе клянутся в верности, а завтра стреляют в спину.

— Но у них же тоже есть свой кодекс чести, — возразила она.

— Был, — усмехнулся Валдис. — Давно. А теперь у них полный набор игр без правил даже среди своих.

— Может, поспорите в машине? — проворчал Платон.

— Да, конечно, — согласилась Ника. — Ой, а здорово вы в баре кулаками махали! Никогда бы не подумала, что умеете. Научите?

— У меня случайно вышло, от злости, — признался Платон.

— А я научу, — пообещал с улыбкой кота Валдис. — Я умею.

— Научишь при моем непосредственном участии, кое-что и я умею, — сказал Платон.

— Хи-хи! — прыснула Ника, уже забираясь в машину. — У вас такие смешные лица… Ну, ничего, синяки и ссадины украшают мужчин.

— Женщин тоже. — Валдис намекнул, что и она не лучше со своим кровоподтеком на скуле.

Завтракали с неохотой. Илона ела фрукты и пила зеленый чай, Мирон Демьянович ограничился апельсином, отрывая от него по дольке и кладя в рот, медленно и молча пережевывал. Илона без слов поняла, что он находится во вчерашнем дне, вернее, вечере.

— Ну, узнаю имя шутника… — проговорила Илона. — Глаза ему выцарапаю.

— Тебя за хулиганство и причинение телесных повреждений в милицию отвезут, — хмуро сказал Мирон Демьянович.

— Ты меня выкупишь. — Илона поднялась, поцеловала его в щеку. — Я в зал, надо отработать вчерашний неудачный ужин.

— Бросаешь меня? — проворчал он.

— Тебе же на работу, а я ненавижу сидеть дома после стрессов. Пока. Если что — звони.

М-да, стресс вчера получили многие, но не Мирон Демьянович, он-то как раз был спокоен хотя бы внешне.

Отмечали день рождения жены Кривуна, а это событие у нее случается по два раза в год, и лет пятнадцать подряд отмечается одна дата — сорок. В сущности, дело не в этом, а в Кривуне. Едва у него возникают затруднения, он созывает гостей. Поскольку затруднения преследуют Кривуна раз в два месяца, иногда реже (к счастью), стало быть, он кормит-поит нужных людей столько же раз. Чтобы разнообразить пиршество, Кривун то в ресторане гуляет, то дома накрывает столы, разумеется, не сам лично. А чтобы компенсировать затраты, приглашает на дни рождения, знает, сволочь: гости принесут дорогие подарки, бедных друзей у него не водится. Особенно поражала Мирона Демьяновича наглость Кривуна. Какую же совесть надо иметь, приглашая по два раза в год на дни рождения жены, сестры, мамы, детей? Вчера пировали у него дома. Народу набежало много, поэтому вычислить шутника не представляется возможным.

Илона не хотела ехать, потому что не выносила Кривуна и его колесо обозрения — жену, которая своей длиной затмит любого баскетболиста, она выше мужа на три головы. Но, к большому сожалению, Мирона Демьяновича связывают с Кривуном общие дела. Казалось бы, что может быть общего у них? Кривун истинный паразит, деньги делает, приклеившись к сильным мира сего, к тому же Мирону Демьяновичу, к примеру. В голове Кривуна рождались исключительно подлые идеи, и он их продавал. Да, так тоже бывает. Когда они начинали, были помоложе, а в молодости люди допускают много ошибок по причине недальновидности. Теперь же Мирон Демьянович полагает, что обошелся бы и без Кривуна, раздражающего его своей назойливостью и липовой услужливостью.

Вечер проходил стандартно: поели, выпили. Перешли в гостиную покурить, поговорить, именно для этого и собрал гостей Кривун. Женщины организовали свой кружок, мужчины распределились по группам. И вдруг раздался вопль сначала одной бабищи, запакованной в люрекс от шеи до пят, потом все бабы визжали, как полоумные, запрыгивали на стулья, кресла и диваны. Мужчины кинулись к ним, ничего понять не могли, а бабища в люрексе лежала бледная в кресле, ее живот вздрагивал, как от судорог, казалось, она кончается. Из общей суматохи Мирон Демьянович вычленил слово «змея», насторожился, он-то уже познакомился со змеей не так давно. Кое-как успокоили женщин, бабище в люрексе дали валидола и воды, поставили перед ней вентилятор, чтобы обдувал ее. Стали расспрашивать, что же случилось, молоденькая дама указала пальцем на вазу:

— Там змея!

Ваза в форме большого бокала для бренди, наполненная киви с апельсинами и виноградом, стояла на коротконогом столике с прозрачной столешницей. Никто не двинулся к ней, даже мужчины, кроме Мирона Демьяновича, который хоть и приблизился, но поостерегся наклоняться к вазе. Вдруг там кобра, выпрыгнет оттуда на него да вцепится в нос ядовитыми зубами? Ему удалось разглядеть извивающийся серо-черный шнур между фруктами.

— Илона, иди-ка сюда, — позвал он и указал на вазу, мол, посмотри. Она подошла, с опаской наклонилась. — Тебе не кажется, что эта змея похожа…

— На ужа, — сказала она, выпрямившись.

Потом выяснилось, что бабища во время беседы щипала виноград, но захотела киви. Она просунула кисть руки под виноград, взяла плод, достала, а вместе с ним вытащила змею, зацепившуюся за киви. Она заорала, стряхнула змею обратно в вазу и бросила киви. Женщины, сидевшие рядом, увидели закручивающийся в спирали шнурок и, естественно, подняли визг.

— Кто-то подбросил ужа, — заявила Илона и обвела присутствующих подозрительным взглядом.

При том не упомянула, что на днях Мирон Демьянович тоже обнаружил ужа в постели. Молчал и он. Мирон ценил главное качество Илоны — не трепаться, ведь редкая женщина удержит язык за зубами и не поднимет дешевой паники, мол, нам тоже гадюку подкинули, мы тоже пострадали. Она предоставила ему право решать, что и когда говорить. После ее заявления по гостиной прошел ропот недоумения, а кто-то вознегодовал, дескать, из гостей никто не мог так зло пошутить. Хозяин с хозяйкой рассвирепели, позвали прислугу и нанятых официантов, требовали объяснить, как уж попал в вазу. Те лишь глаза таращили.

— Кто положил фрукты в вазу? — взревел Кривун.

— Я-а-а, — проблеяла молоденькая официантка.

— Значит, ты в вазу их положила? — выплюнула слова хозяйка.

— Д-да, — закивала девушка с дрожью в голосе. — Положила и поставила на стол. Клянусь, не было там змеи.

В том же духе допросили остальных, но виновника не выявили. Вечер был испорчен, бабище в люрексе вызвали карету «скорой помощи», бедняжке не становилось лучше. Один смельчак выкинул содержимое вазы вместе с ужом в мусорный бак на улице, вскоре и гости разъехались. В автомобиле Мирон Демьянович спросил Илону:

— Что ты обо всем этом думаешь?

— Идиотский способ доводить людей до инфаркта. И эта сволочь была среди нас.

— Думаешь, из гостей кто-то ужа подкинул?

— А ты считаешь, девчонка? Да она визжала бы от одного его вида, в руки не взяла бы. Фу, я как вспомню тетку, которая вытащила ужа… Он обвил ее кисть. Брр! Не представляю, что со мной было бы. Ужас.

— Ну, Кривуну гость сделал гадость…

— Вот именно, гадость, — подхватила Илона. — Но не мелкую. Испуг всем будет дорого стоить.

— А нам кто подбросил? — перебил он поток возмущения.

— Разумеется, тот же урод, что и Кривуну. Такое только в одну пробитую голову придет, у других безумной фантазии не хватит.

— Меня что беспокоит… — Формулируя мысли, Мирон Демьянович делал большие паузы. — Милиция обследовала у нас все входы, балконы, окна… а подтверждений, что чужой человек проник в наш дом, нет.