Марина Серова - Ключи от жизни Страница 16

Женщина ошалело взглянула на меня, затем ее ладошка быстро «слизнула» купюру, и стало понятно, что она поедет в общественном транспорте. Что ж, дело хозяйское.

— Спасибо, — Лена поблагодарила меня, вышла и, не оглядываясь и не попрощавшись, поспешила к массивным дверям.

Я немного постояла, чтобы убедиться, все ли гладко. Похоже, ее приняли. Тогда только включила передачу, втопила педаль газа и помчалась к дому Луговичных.

Моей целью сейчас было расспросить как можно больше их соседей и обитателей пятиэтажки, расположенной в том же дворе, насчет машины Рудика. Наверняка найдется хоть один человек, который скажет нечто толковое, что сыграет в его пользу. Есть же милые старушки, беспрестанно глазеющие в окно или наблюдающие с лавочек за каждым, кто попадает в поле их зрения. И чем черт не шутит, вдруг кто-то видел, как Галина ранним воскресным утром открывала багажник. А возможно, даже видел, что она потом уходила домой — это когда относила ключики — и снова вышла? Затем скрылась в неизвестном направлении. И, может быть, не одна. Вдруг кто-то поджидал ее? Тогда сразу бы выяснилось, кто ее убийца, во всяком случае, мужчина это или женщина.

А готовилась-то Галина к побегу основательно… Я в очередной раз начала мысленно восстанавливать все действия Луговичной. Даже к Лене пришла в новом сарафанчике и в парике. Не иначе, считала, что ее Интерпол разыскивать начнет, пока она на даче отсиживаться будет. Хотела обиженная женщина мужа наказать, а вон как все вышло. Правда, мужа она действительно наказала. И ох, как здорово! Но еще больше себя саму.

Первым делом я поднялась к Мальвине Васильевне, надеясь застать ее наконец дома. Да, она уже вернулась. Но в таком состоянии, что даже не сразу меня узнала. Придерживая рукой возле лба мокрое полотенце, она стояла на пороге и смотрела перед собой отсутствующим взглядом. Затем шумно вздохнула и медленно поплелась в свою комнату. Я двинулась за ней.

— Мальвина Васильевна, я все знаю. Примите мои соболезнования, но…

Она обернулась, и плечи ее затряслись в беззвучном рыдании. Жалкое зрелище. Неужто она так любила свою невестку? — задала я себе вопрос и продолжила незаконченную фразу:

— …Но не надо терять надежды, что вашему сыну уже ничем нельзя помочь.

— Как? Чем помочь, деточка? — потерянно прошептала несчастная мать, стоя посреди комнаты и все прижимая полотенце к голове. — В милиции только что сказали мне, что это Рудик убил ее. По времени все сходится. Да и по всем уликам.

И тут она произнесла то, что мне совсем не понравилось. В ее глазах стоял неподдельный ужас, а в голосе звучали истерические нотки.

— Господи! Никогда бы не подумала, что мой сын способен на такое! Это так страшно! Я не переживу! — И Луговичная переложила полотенце к сердцу. — Как он мог?! Как он мог разыграть такой постыдный спектакль…

— Ну-у, Мальвина Васильевна, — укоризненно покачала я головой, — если уж вы, родная мать, засомневались, то тогда, конечно, Рудольфу ничто не поможет. Так ведь и я, чего доброго, начну его подозревать.

— А вы думаете иначе? — воскликнула она. — Но не потому ли, что я плачу вам за это деньги?

А вот это уже перебор… Но стоит ли обижаться на пожилую женщину, у которой с горя поехала крыша?

— Мальвина Васильевна, — сказала я, решив, что не стоит, — прошу вас пока только об одном: не делайте скоропалительных выводов. У меня уже есть несколько доказательств невиновности вашего сына. Правда, их еще недостаточно. Но уверяю вас — он скоро вернется домой и вы благополучно обнимитесь. И вот еще что: при случае скажите в милиции, что вы меня наняли и что именно вы сообщили мне печальную весть о Галине. Хорошо?

Лицо Мальвины заметно прояснилось. Приоткрыв рот, она согласно кивнула и собралась было что-то сказать, но я развернулась на каблуках и покинула ее.

Работать, работать… Абсолютно верно рассуждала одна из трех чеховских сестер.

Я обошла несколько квартир. Удача упорно не желала сделать мне хоть подобие улыбки. Никто ничего не видел, не знал и не слышал. Но мой собственный опыт подсказывал, что никогда нельзя впадать в отчаяние. Если упорно идти к цели, обязательно повезет.

И вот часам к семи вечера, жутко нервничая от того, что, возможно, «провалю» свидание с Миющенко, я таки наткнулась на кое-что интересное. Во всяком случае, у меня появилась надежда. В одной из квартир дверь открыл мужчина лет пятидесяти, босой и в шелковом халате, который принадлежал скорее всего супруге.

— Добрый вечер, — лучезарно улыбаясь, поприветствовала я очередного жильца пятиэтажки, расположенной напротив дома Луговичных, и представила его очам свое удостоверение, сообщив, что являюсь частным детективом.

— М-м-м, — только и сказал мужчина в женском халате, пожевав губу и бегло осмотрев не удостоверение, а меня.

— Могу я задать вам вопрос? — уже в который раз за этот вечер спросила я, стоя на лестничной площадке.

— Н-ну?

— Скажите, пожалуйста, не видели ли вы случайно рано утром в прошедшее воскресенье, чтобы к белому автомобилю «Опель Кадет», который прекрасно просматривается из ваших окон, подходил кто-нибудь и открывал багажник?

— Что, обокрали опять кого? — пробасил мужчина, пытаясь получше запахнуть полы халата на своем круглом животе.

— Да нет, дело гораздо хуже. Тут убийство. Я специально не скрывала то, что произошло, потому что знаю: людей такое сообщение сразу заинтересовывает, и они начинают прилагать всяческие усилия, стараясь что-то припомнить и чем-то подсобить. Чаще всего, по-моему, делают они это не из лучших побуждений, а потому, что хотят выглядеть умными и значимыми. А еще — из любопытства, желают посудачить. Что в конечном счете следователям всегда на руку.

Вот о краже мужчина как сказал? «Опять». Разве это интересно? Каждый день воруют. И в машинах, и в квартирах, не говоря уж о государственных учреждениях. А вот убийство — это уже поинтереснее случай, позахватистее.

— Уби-и-ийство? — вытянул он губы трубочкой и посмотрел на меня, склонив лысеющую голову набок.

— Да. Девушку убили из того девятиэтажного дома, — махнула я рукой влево. — Вот хожу всех опрашиваю. Может, кто что приметил.

Мужчина снова проделал губами какие-то манипуляции, сотворил задумчивое лицо, а потом вдруг выдал:

— А вам бы у молочницы спросить. У Клавки. Она как раз каждое воскресенье во дворе с раннего утра молоком торгует. Где-то с шести до восьми. Стоит всегда возле трансформаторной будки. Там, как раз напротив, самое большое скопление машин. Может, она что видела?

— Да вы просто кладезь идей! — воскликнула я, вспомнив, что «Опель» Рудика как раз находится среди этого «скопления». — И где же мне эту Клавдию найти?

— О-ой, это не ко мне. Это лучше жену мою спросить. Она у Клавки первая клиентка. Только ее сейчас дома нет. К соседке пошла. Вы на четвертый этаж поднимитесь. Прямо над нами, — уже не растягивая слова, живенько заговорил он, польщенный моей похвалой.

— Что ж, спасибо большое. Извините за беспокойство, — попрощалась я и развернулась к лестнице.

В это время наверху хлопнула дверь и послышались поспешные шаги.

— Это она спускается, — сказал замечательный мужчина, умеющий узнавать свою половину по походке, и, подняв палец кверху, крикнул басом: — Ритуля, ты?

— Аюшки? Иду! — отозвался женский голос.

Я осталась стоять на площадке в ожидании Ритули.

Вниз скатилась этакая розовощекая плюшечка в цветастом платье и, притормозив напротив меня, уставилась на мужа.

— А чевой-то ты в моем халате? — хихикнула она.

— Да дверь торопился открыть, — отмахнулся он, — вот девушке… Она из милиции. Объясни ей, где Клавка-молочница живет.

— А чевой-то это? — в недоумении посмотрела на меня женщина.

— Чевой, чевой! — передразнил ее муж. — Говорят тебе, адрес давай. Убийство у нас во дворе. Клавка видеть могла.

— Батюшки-святы! — приложила она руку к пышной груди. — И кого ж убили?

— Вам муж потом все объяснит, — вмешалась я. — А у меня времени мало. Вы, пожалуйста, дайте мне адрес Клавдии.

— Да я точно-то и не знаю. Знаю только, что она в Покровске живет. По-моему, где-то у вокзала. У нее там собственный дом. Коров держит. Две коровы у нее. И свинья есть, и…

— Все это, конечно, очень интересно, но нельзя ли поточнее о доме, — беспардонно оборвала я ее. — Где именно у вокзала? Вы там были хоть раз?

— Да откуда? — вытаращила она глаза. — Болтали с ней как-то. Вот она и сказала, что живет у вокзала, что ей поезда спать мешают, а у скотины от шума удой плохой.

— Ясно. А кто-нибудь поточнее ее адрес знает? Из соседей ваших, допустим?

Рита пожала полными плечами.

— А фамилию знаете?

Тот же жест.

— Ну, хоть как она выглядит?

— Как? Да дородная такая, — Рита развела руки в стороны, давая понять, что Клавдия еще толще ее. — Высокая очень. Всегда в белом платке ходит, завязанном сзади.