Ольга Баскова - Оберег от лунного света Страница 16

Журналистка быстро перекрестилась:

– Упаси боже! Его только нам не хватало.

– И не говори, – Скворцов нажал кнопку электрического чайника. – Но все же очень странно, что женщину не ищут. Михалыч говорит: судя по внутренним органам, она не похожа на алкоголичку, а значит, еще недавно была вполне приличной особой. У нее наверняка есть квартира, а значит, соседи, она наверняка работала, а значит, имеются коллеги. Я предположил, что женщина сирота и разведенка. Но даже при таких фактах у нескольких человек есть причина забить тревогу.

Зорина задумчиво водила вилкой по тарелке:

– В наше время наблюдается какой-то синдром человеческого равнодушия. И я не знаю, как с ним бороться.

Костя допил чай и встал:

– Знаешь, дорогая, давай-ка отправимся спать. Мы оба чертовски устали, а завтра, как всегда, нелегкий день.

– Я согласна с моим мужчиной, – женщина стала собирать тарелки со стола. – Ты иди прими ванну, а я помою посуду.

Когда Катя, сделав все дела и приняв душ, пришла в спальню, супруг так же сладко посапывал, как их маленькая дочурка.

Глава 11

Снова попросив свекровь посидеть с Полиной, Катя отправилась на станцию «Скорой помощи». У невзрачного одноэтажного здания сновали люди в белых халатах. Зорина остановила маленькую плотную пожилую женщину с интеллигентным лицом:

– Скажите, а как мне найди бригаду, в которой работала Нина Лапикова?

Женщина улыбнулась:

– Вам повезло. Они как раз отдыхают после ночной смены и сейчас разойдутся по домам. Поспешите, и вы их еще застанете. Они во втором кабинете.

Зорина прибавила шаг и быстро прошла по пахнувшему хлоркой коридору к названному кабинету. В щель между стеной и дверью она увидела: пожилая шатенка и молоденькая девушка с веснушчатым лицом пили чай. Журналистка постучала. Ей ответил приятный грудной голос:

– Заходите.

Катя заглянула в комнату. Пожилая брюнетка приветливо улыбнулась ей:

– Вы что-то хотите?

– Мне нужно поговорить о Нине Лапиковой, – сказала Зорина.

Женщины тревожно переглянулись, и пожилая бросила молодой:

– Лилечка, тебе уже пора. Иди домой и хорошенько отоспись, а потом садись за учебники.

Рыженькая девушка, чем-то похожая на Петю, послушно выпорхнула из кабинета. Брюнетка обратилась к журналистке:

– Студентка, подрабатывает медсестрой. Многодетная семья, и ей в институте пошли навстречу. Иногда ее кто-нибудь заменяет, – она вдруг осеклась и махнула рукой. – О чем я, впрочем? Вы мне лучше скажите, где Нина. Она уже должна выйти на работу. Дома никого нет, телефон не отвечает.

– Нина пропала, – пояснила Катя, – поэтому я и пришла к вам.

Брюнетка скрипнула старым табуретом.

– Как пропала?

– Видите ли, – начала Зорина, – Нина покинула санаторий раньше положенного срока на целых десять дней и якобы отправилась домой, однако до дома не доехала.

Женщина прижала ладонь к губам:

– То есть как не доехала? Где же она?

– Сейчас ее разыскивает полиция.

Коллега Лапиковой кивнула:

– Так вы из полиции?

– Я журналист, но помогаю им, – ответила Зорина.

Женщина вдруг улыбнулась:

– А ведь я вас узнала… Кстати, читаю ваши статьи с удовольствием, – она протянула ей руку. – Извините, я не представилась. Врач, Белова Ксения Павловна. Мы с Ниной работаем в одной бригаде, – она пристально посмотрела на Катю. – Но если вы занялись ею, то это серьезно?

– Пропажа человека – это уже серьезно, – отозвалась журналистка. – Ксения Павловна, сейчас вы должны рассказать мне о своей напарнице все, что знаете. Поверьте, нам важна каждая деталь.

Брюнетка наморщила лоб.

– Ниночка была… – она щелкнула пальцами. – Ну почему я говорю – была? Ниночка обязательно найдется. Девочка просто загуляла, такое случается. Честно говоря, в ее положении ей давно бы уже следовало загулять.

– В ее положении? – удивилась Катя. – Что это значит?

Белова вздохнула:

– Коля женился на Ниночке не по любви. Только сразу она этого не поняла. Во-первых, Ниночка безумно влюбилась в Колю: красивый, образованный. Во-вторых, ей уже было достаточно много лет, чтобы перебирать женихов.

– Она когда-нибудь жаловалась на мужа? – поинтересовалась Катя.

Ксения Павловна замахала руками:

– Боже упаси! Я вообще не помню, чтобы Ниночка жаловалась даже на маленькую зарплату. Впрочем, это и понятно. Она жила для Коли и работала для Коли. Ниночка трудилась не покладая рук: ночные дежурства вошли у нее в привычку. И притом строжайшая экономия: в столовую Лапикова не ходила. Купит пирожок или коржик и ест с чаем за пять копеек. А когда я ей делала выговор, то она отшучивалась: «Я худею».

А куда ей худеть? И так фигурка – дай бог каждому. Кроме еды, она еще и на одежде экономила. Стыдно сказать, колготки не могла купить. Сапоги настолько прохудились, что страшно было смотреть. Хорошо, мы в белых халатах ходим, а если бы не белый халат, Нине было бы неловко перед мужчинами в нашем коллективе. Она постоянно ходила в одних и тех же джинсах и свитере. И то и другое – латаное-перелатаное. А муж, видимо, плевать на это хотел. Ему-то она одежду покупала: то рубашку к Двадцать третьему февраля, то галстуки, то шапку пыжиковую. А он ей – шиш с маслом на Восьмое марта.

– Значит, терпела, – констатировала Зорина.

– Иногда в коридоре или в этом кабинете плакала, – призналась Белова. – Я ее не раз в слезах заставала. Разумеется, она не отвечала на мои вопросы. Поговаривали, он ее даже бил. А она такой светлый человечек! Наша бригада даже разрешила ей дважды за год побывать в отпуске. Ведь она никогда до этого его не брала.

– Дважды? – журналистка наморщила лоб. – Кроме санатория Нина побывала еще где-то?

Ксения Павловна кивнула:

– Мы все удивились, когда она пришла сияющая и заявила: мол, супруг купил ей путевку в Турцию, кажется, в Анталию. Мы, признаться, сначала не поверили. Она ведь недешевая, эта путевка. Но Ниночка вернулась через неделю загорелая, фотографии, правда, не показывала, потому что фотоаппарата у нее не было, но красочно описывала курорт. А через четыре месяца в нашем профсоюзе появилась горящая путевка в «Дубки». С нашей станции поехать никто не смог, и мы предложили ее Нине. Она не отказалась.

– А вы не спрашивали Лапикову, каким образом ее мужу удалось приобрести путевку в Турцию? – спросила Катя.

Белова покачала головой:

– Не спрашивала. Согласитесь, неудобно как-то. Да и в конце концов нам какая разница! Девочка получила удовольствие – и ладно. Правда, – она замялась, – получила ли – уж не знаю. Первые дни после возвращения летала, как на крыльях, а потом стала мрачнеть и про Турцию больше не рассказывала.

– Понятно, – ответила Зорина, хотя ей было решительно ничего не понятно. – А вам было известно, что у Нины есть другой мужчина?

– Другой мужчина? – Белова приподняла брови. – Это вы о Вадике, что ли? Про него «другой мужчина» – это слишком громко сказано. Ниночка жалела его, говорила, что он очень ее любит, однако не собиралась уходить от Коли.

Журналистка придвинулась ближе к врачу:

– Скажите, а Нину кто-нибудь навещал на работе? Ну, например, человек, про которого она не захотела говорить? Или, может быть, сюда являлся кто-нибудь после ее пропажи и интересовался ею?

Ксения Павловна задумалась:

– После пропажи однозначно никого не было, а вот до… Не знаю, важно это или нет, просто мне показалось странным. Однажды к нашей станции подъехала красивая иномарка, кажется, джип. Оттуда вышел молодой, хорошо одетый мужчина. Видимо, до приезда сюда он созванивался с Ниной, потому что она ждала его и сразу выбежала во двор. Они немного поговорили, а потом мужчина умчался на своей «крутизне». Понимаете, по нему сразу видно, что он принадлежит к высшему обществу. Мне стало интересно, откуда Нина знает таких людей, но она мне ничего не ответила. Совсем ничего, понимаете? На общительную Нину это не было похоже.

Зорина насторожилась:

– Какого цвета был джип?

– Серебристого, – уверенно заявила врач. – Номер я не только не запоминала, но и не разглядела. А мужчина – высокий, лет тридцати, в кожаной куртке и черной кожаной кепке. Мне показалось, что и он не хотел, чтобы его рассматривали. Вот и все, что я могу вам рассказать.

Во дворе заурчала машина. Белова поглядела в окно и встала довольно резво для своих лет:

– Извините, девушка, но мне пора. Наш шофер сейчас развезет нас по домам. Знаете, после вечерней смены ноги подкашиваются. А тут еще живешь в другом конце города. В общем, – она улыбнулась, – если помогла – хорошо, если не помогла – простите. А нашу Ниночку все же отыщите. Весь коллектив вам спасибо скажет, – врач внезапно помрачнела. – Не хочется думать о плохом, про загул я так сказала, для самоуспокоения. Ниночка дорожила работой и никогда не пропустила бы и часа даже по уважительной причине, – Белова дотронулась до локтя журналистки. – Найдите ее, слышите?